Правозащитники и эксперты в вопросах России при упоминании имени Андропова прежде всего вспоминают вооруженные конфликты в Восточной Европе и подавление инакомыслящих. Контроль во время правления Андропова зашел так далеко, что в будние дни проводились проверки посетителей кинотеатров — не прогуливают ли они работу. За то, что он якобы стоял за расстрелом сотен диссидентов в Венгрии в 1956 г., Андропов получил прозвище Будапештский Мясник. Но в глазах многих граждан Советского Союза Андропов, напротив, символизирует эпоху, в которой, по крайней мере, была предпринята попытка обеспечить порядок и дисциплину в стране. Сотрудники госбезопасности в то время считались элитой общества. Они выделялись хорошим образованием, культурой общения и отсутствием тяги к современным порокам вроде распутства и алкоголизма. Андропов обнаружил ошибки большевистской системы, но он не мог сопротивляться лжеучению, гласящему, что в кризисе виновата не сама система, а лишь неправильное перераспределение благ.

В некотором смысле Путин завершает то, что начал тяжело больной Андропов в 1980-х, но не успел осуществить по причине безвременной смерти, пробыв в должности всего 15 месяцев. Путин не ностальгирует по Советскому Союзу, не собираясь воссоздавать его, равно как и социалистический строй. Напротив. Даже если слова президента частично и выдают его убеждения (поскольку, как было принято в КГБ, слова должны скорее вуалировать, чем раскрывать истинное положение вещей и намерения говорящего), его действия все же наталкивают на вывод о том, что глава государства считает Советский Союз и прежде всего социалистическую плановую экономику неэффективными. Таким образом, он абсолютно искренен, когда уверяет, что пути назад к СССР нет[44].

Это звучит отрицанием, но на самом деле скорее является чем-то противоположным: идя по следам Андропова, Путин, судя по всему, глубоко убежден в том, что не избыток, а как раз недостаток полномочий органов власти привел к падению системы. Вместо того чтобы сокращать аппарат, он его укрепляет. Вместо того чтобы способствовать политической конкуренции и плюрализму, он фактически делает ставку на однопартийность — сегодня вместо КПСС «Единая Россия». Он борется с инакомыслящими, строит политику на репрессиях вместо аргументов, на игре в демократию вместо истинного народовластия. Как и при генеральных секретарях КПСС, снова существует узкий круг посвященных, который тайно принимает решения, ни перед кем не отчитываясь, не вовлекая никакие политические и общественные группы в процесс управления. Критика президента воспринимается как оскорбление Его Величества.

Следствием политического скрещивания с СССР и КГБ стал страх в области принятия ответственности в критических ситуациях. Этот страх принимает гротескные черты — как в случае с Московским бюро журнала «Фокус», когда ночью на 17-м этаже прорвало трубу и вода постепенно затапливала этаж за этажом, а представитель госохраны не осмеливался без разрешения начальства открыть дверь склада, за которой находится запирающий вентиль.

В Кремле не любят отвечать за принятые решения. Так, Путин в апогее газовой войны с Украиной вдруг приглашает представителей обеих сторон в свою загородную резиденцию и отчитывает их перед включенными камерами, как школьников. «Он вел себя как генерал, который отдал своим солдатам приказ идти в атаку, а когда они неожиданно столкнулись с сопротивлением, стал делать вид, будто ничего не знал, и отчитал их за то, что они пустились бежать», — возмущается государственный служащий, пожелавший остаться неизвестным. Даже если нет никакого кризиса, президент прячется за правительство, которое мало что может сказать, но которое, однако, должно за все отвечать.

«За возвращение в практику управления страной старых большевистских методов руководитель Кремля был приговорен к поражению», — писал ныне покойный историк Дмитрий Волкогонов о ситуации с Андроповым в 1983 году[45]. Однако его вывод актуален и в настоящее время. «Основы ленинизма», учение, которое, согласно Волкогонову, привело Советский Союз к падению, почти на сто процентов совпадает с основами политики Путина: ложь, стремление делать из всего тайну, контроль над информацией и манипуляция общественным и личным сознанием. Путин в XXI веке использует в качестве фундамента для своей власти кирпичи, оставшиеся после обрушения Советского Союза: всемогущий государственный аппарат, всеобъемлющий контроль, службу госбезопасности, цензуру и потемкинские деревни, монополизированную экономику, амбиции великой державы и военную силу. В угоду всему названному полностью игнорируются гражданские права, соблюдение права народа участвовать в принятии политических решений и социальная ответственность власти.

На Западе возвращение к традициям и методам КГБ в России настолько непонятно, что не вызывает отклика. А президент России ежегодно 20 декабря посещает главное управление ФСБ. В июне 2007 года президент Эстонии Тоомас Ильвес возмутился: «В день моего визита к президенту ФРГ Келеру тот подумал, что я ненормальный, когда я спросил его, может ли он себе представить посещение им ведомства по охране Конституции в день основания гестапо. Он посмотрел на меня так, словно подумал: что за идиот приехал ко мне из Эстонии? Я сказал: «А Путин так поступает каждый год». Он ответил: «Не может быть!» А я: «И все же это правда». «Да, он так делает» — тут же подтвердил его советник по вопросам России»[46].

А начиналось все совсем не так пугающе. Когда Владимир Путин к началу нового 2000 года въехал в Кремль, он был там скорее экономом, чем суверенным правителем. На словах он принял ответственность за Россию, но из-за неполноты предоставленной ему власти поначалу не мог сказать свое веское слово. Даже при принятии второстепенных решений он еще долго должен был прислушиваться к клану Ельцина — как, например, при назначении генерального прокурора. Однако постепенно, почти незаметно, Владимир Путин окружил себя прежними коллегами. Следующие несколько лет решающие управленческие посты в политике и экономике оказались заняты кадрами из аппарата безопасности. Как минимум 150 человек, в прошлом связанные со службой разведки, занимают в 2006 году ключевые позиции в политике и экономике[47]. Поскольку не в каждом представителе разведывательных ведомств можно узнать такового без подтверждающих документов, окончательное число может быть и больше.

77 % новой государственной элиты происходят из советской номенклатуры. В 1998 г. 5 % правительства составляли люди в мундирах, в 1999-м их количество возросло практически до 20 %. В 2003 г. почти каждый третий за столом в том или ином кабинете имел генеральские звезды на погонах. Среди управленцев высшего звена с правом принятия решений число служащих органов госбезопасности и военных возросло с 4,8 % в 1988 г. до 58 % в 2002 г. — в двенадцать раз! Кроме того, существует еще множество тайных агентов. По наблюдению Ольги Крыштановской[48], в управлении почти всех министерств, важнейших государственных организаций и многих крупных предприятий сегодня находятся представители спецслужб — надзиратели и исполнители воли ФСБ. Эксперт обращает внимание на «милитаризацию и советизацию власти», а также «милитократию», то есть власть военных.

«Комитет», как называют пресловутую секретную службу в разговорной речи, был вооруженной рукой диктатуры пролетариата. Закоренелые критики КГБ и вовсе говорят о монстре, которого создала себе партия. КГБ и организации, предшествовавшие ему, действительно всегда были послушными инструментами партии, предназначенными для борьбы с инакомыслящими и отщепенцами. Еще на этапе обучения будущим офицерам КГБ в голову вдалбливалась специфическая картина мира: перманентное противостояние, борьба и война как форма существования, как атмосфера для дыхания. Соответственно, они чувствуют себя окруженными врагами, повсюду видят интриги и заговоры, воспринимают критику как враждебную пропаганду и провокацию и склонны к тому, чтобы считать все средства самообороны разрешенными. Многие бывшие сотрудники КГБ поражение в «холодной войне» воспринимают как личный позор и ждут реванша[49]. После того как коммунистическая партия довела страну до банкротства, в том факте, что именно воспитанники ее Комитета теперь управляют судьбой России, видится черная ирония истории. «С Путиным в Кремль пришел способ мышления КГБ», — жалуются спутники президента.