ФРГ становится все более зависимой от российских газа и нефти. Газовая война между Киевом и Москвой наглядно показала политические последствия: Германии, как и Украине, грозит шантаж. И технические проблемы с частично заброшенными трубопроводами, и слишком завышенные ценовые требования могут причинить большой ущерб экономике. Многие говорят о том, что немецкие потребители своими счетами за газ уже скоро снизят внешнеполитические амбиции России на статус великой державы. Эксперты же считают, что немецкая политика в сфере энергетики в известной степени наивна: в будущем ФРГ будет вынуждена ввозить больше газа и нефти, поскольку отказывается от атомной энергии, тогда как в России запланировано построить 40 новых атомных реакторов, чтобы удовлетворить повышенный спрос на сырье из-за границы.

Во многих вопросах внутриполитические события в России скрывают большие опасности, которые выходят далеко за границы страны и всей Европы. Взять хотя бы брутальную, строящуюся на коррумпированной местной элите политику Кремля в отношении Кавказа, которая создает благодатную почву для терроризма. Война в Чечне, на которую общественность практически не обращала внимания, как огромное пожарище, расширилась по всему Кавказу, и он стал выходить из-под контроля. Волна беженцев была следствием кратковременным, опасность гораздо более длительного действия могут представлять собой исламские теократические квазигосударства, грозящие нарушить мир и покой в Европе и стать территорией базирования радикальных исламистов. Как и бывший Советский Союз, Россия является многонациональным государством, десятки наций в котором удерживаются в сегодняшних границах при помощи государственного аппарата насилия и подавления. В среднесрочной перспективе России угрожает раскол. Вооруженные этнические конфликты и смерч насилия, размеры и разрушительная мощь которого могут в несколько раз превысить масштабы Балканской войны 1990-х годов, — вот какими могут быть истинные последствия.

Еще одним фактором риска является российский преступный мир, который все больше расширяет свое присутствие в Германии. Отсутствие правовой безопасности, произвол чиновников, коррупция подвергают опасности инвестиции в Россию и усложняют открытие на ее территории западноевропейских предприятий, даже если представители фирмы согласны с этим смириться.

Все эти проблемы показывают, что газовый конфликт в 2006 году был только верхушкой айсберга и, возможно, последним предупреждением. Настало время задуматься. Теперь, если только мы полностью отдадим себе отчет в тревожных событиях и том фоне, на котором они происходят в России, мы сможем правильно оценить таящиеся в них опасности и своевременно приступить к поискам средств противодействия. Чем раньше мы за это возьмемся и чем лучше мы подготовимся к возможной реальной опасности, тем больше шансов, что она не наступит.

Серые, обветшалые трущобы. За старыми многоквартирными домами в переулке Баскова, в одном из рабочих кварталов Санкт-Петербурга, скрывается лабиринт из мрачных задних дворов с переполненными мусорными баками. Десятилетия оставили густую запыленную вуаль на потрескавшихся фасадах родом из XIX века, находящихся на расстоянии нескольких минут езды на автомобиле от роскошных построек Петербурга на Невском проспекте. На покрытых плесенью лестничных клетках дети охотятся за крысами. На улице шумно. Небритые, грязные молодые люди убивают время с бутылками дешевого портвейна и сигаретами в руках. Здесь, на задних дворах переулка Баскова, царит кулачное право. Только за тем, кто силен физически, последнее слово. Уступчивость — проявление слабости. А слабость может плохо обернуться. В прямом смысле слова. Это может испытать на себе и маленький мальчик, подрастающий здесь, в переулке Баскова: он выглядит слишком хилым для этих каменных колодцев. Зовут его Володя. Его отец — рабочий завода, ударник коммунистического труда, которому сложно проявлять отцовские чувства, иногда он избивает малыша ремнем.

Володя, блондин с пронзительными голубыми глазами, не привык думать о последствиях, вступая в драку, — если нужно, он сразу же бьет в лицо. Володя царапается и кусается, вырывает клочьями волосы с головы соперника. Нередко он и сам оказывается побит: синяки и ссадины — регулярные тому свидетельства. «Он не силен физически, но мальчик очень дерзкий, — говорит его учительница. — Всегда старается доказать, что может превзойти другого».

Задолго до школы Володя совершил свою первую роковую ошибку: он пришел в соседний двор и открыто начал задираться к другому мальчику, старше его и сильнее, — просто так, без причины. И этот старший, услышав в свой адрес слово «ничтожество» и не стерпев оскорбления, изрядно избил Володю. Это был первый запоминающийся урок, полученный Володей на улице, он звучал так: «Все равно, прав ты или нет, — надо быть сильным, чтобы уметь ответить на что угодно!»[28]

С того времени прошло больше сорока лет, а мальчик из петербургского заднего двора все еще помнит житейскую мудрость тех времен. Многие такие же мальчики из неблагополучных семей того времени уже спились и опустились; иные же и в тюрьме отсидели неоднократно. А Володя, напротив, сидит в Кремле и рассказывает своему биографу историю переулка Баскова. Из маленького тощего мальчика вырос президент России — Владимир Путин. Как говорит глава государства, вырасти на заднем дворе — это все равно что выжить в джунглях. Побои того времени были его «первым, настоящим обучением в университете улицы».

Нужно быть сильным, чтобы получить право. Красной нитью через весь жизненный путь Путина проходит стремление к силе. Мальчик решает освоить дзюдо. Подросток идет в КГБ. Ведет слежку за иностранцами в Петербурге. Позже прибывает в качестве агента в ГДР. Именно там, в Германии, его снова настигает слабость. Слабость приходит с гласностью и перестройкой. В то время как жители его страны благодаря реформам Горбачева начинают дышать свободнее, Владимир Путин живет в государстве Эриха Хонеккера, и ему очень нравится уютный, светлый мир ГДР. Тротуары здесь чище, чем в родной стране, и перед магазинами не столь часто собираются очереди, как дома, в Советском Союзе.

Однако перестройка доходит и до ГДР. И начинает представлять опасность для спокойного микромира Путина, центром которого является резиденция КГБ в Лошвице, районе Дрездена.

«Когда пала Берлинская стена, стало ясно, что пришел конец. Это было ужасное чувство, что страна, которая практически стала родиной, перестала существовать, — вспоминает Путин. — Честно говоря, мне было жаль, что мы потеряли зону влияния Советского Союза в Европе»[29]. Днем и ночью приходилось теперешнему президенту вместе с коллегами уничтожать акты КГБ, собственную работу за многие годы. «Нам пришлось столько сжечь, что даже печь лопнула», — признавался он, а в 2000 году, уже став главой государства, сетовал, вспоминая, что общество оказалось «полностью разрушенным» и видело «в разведке монстра».

В один прохладный вечер дрезденской осенью 1989 г. политические перемены переросли для Путина в настоящую угрозу. Разъяренная толпа штурмовала центральное отделение службы государственной безопасности на Эльбе и двинулась дальше по темному городу — в Лошвиц, к резиденции КГБ. Сердитые граждане намеревались завладеть документами русской разведки.

Начальство в тот вечер разъехалось, за старшего в резиденции остался Владимир Путин. Ему 37 лет. Теперь его любовь к немецкому пиву заметна по его фигуре, а тогда он держал себя в форме благодаря занятиям спортом. В обычной ситуации Путин перед людьми вел себя так, будто он переводчик, и спокойно поддерживал разговор. Эта ситуация отличалась от обычной. Если он не выдержит напора и отдаст людям документы, то предстанет перед советским трибуналом. Если же он откажется и не сдаст позицию, толпа может пойти на штурм, и тогда не избежать кровопролития. Положение было настолько серьезным, что Путин приказывает тем немногим сотрудникам, которые оставались в его подчинении, занять позиции у окон с автоматами Калашникова. Он говорит им, что скорее умрет, чем выдаст секретную документацию, и в такой сложный момент решается на ответственный шаг — попросить Группу советских войск в Германии о помощи. За такие действия в подобной ситуации его как офицера могло ждать серьезное наказание. Подымая трубку телефона и набирая номер, он еще надеялся, что другие примут решение за него.