Как бы ни закончился иранский кризис для Москвы, для России любой исход будет благоприятным, полагает московская оппозиционная «Новая газета»: «Как бы цинично это ни звучало, Россию в любом случае ожидают преимущества», — пишет журналист и дает свои комментарии по поводу ядерного конфликта: «Если напряжение ослабнет, взлетят цены на нефть. Если дело дойдет до санкций или войны, они тем более поднимутся». «Давайте смотреть фактам в лицо. Иран получит бомбу, — предупреждает известный американский юрист Алан Дершовиц в апреле 2006 года. — Страна уже имеет испытанные ракеты, которые могут достигнуть любой точки на Ближнем Востоке и в большей части южной Европы. 40 тыс. попыток самоубийств доказывают, что они готовы применять по отношению к врагу террор, в том числе и ядерный. Остановить Иран ничто не сможет. Санкции против богатой нефтяной нации бесполезны. Дипломатия потерпела неудачу, ведь в игру вступили Россия и Китай». Ядерное оружие в руках религиозных фанатиков превращает Иран в самую опасную страну в мире, предостерегает Дершовиц[361].
«НЕ ПЕЙТЕ ГРУЗИНСКОГО!»
Первое впечатление ошибочно. Тот, кто в апреле 2006 года посетил супермаркет немецкой сети оптовой торговли «Метро», мог подумать, что немцы за много лет так и не освоили русский язык. «Грузия» написано на одной из винных стоек. Слово «Грузия» обещает грузинский товар, но на полках нет ни одной бутылки благородного напитка из этой страны, зато выстроились бутылки из Италии и Аргентины. Через несколько метров такой же обман зрения: под вывеской «Молдова» нет ни одной бутылки из бывшей Молдавской Советской республики. Тут вина из Чили, Болгарии и Испании.
Естественно, немецкие торговцы не нарочно вводят клиентов в заблуждение, они просто не хотят портить отношения с российскими органами власти. Поэтому приходится идти на рокировку — грузинские и молдавские вина отправляются на склад, а оттуда извлекаются запылившиеся бутылки, приехавшие из других стран.
Такая «миграция» вина произошла благодаря российскому учреждению под названием «Роспотребнадзор», контролирующему потребительский спрос. Глава этого учреждения Геннадий Онищенко, ревностный защитник прав потребителей в России, редко теряет спокойствие. Упреки в том, что он больше озабочен барышами, чем здоровьем потребителей, отскакивают от контролера, как птичий грипп: когда тот пришел с востока, Онищенко заявил, что готов съесть инфицированную курицу прямо перед камерой.
Однако в марте 2006 года чувствительность чиновника вдруг резко повысилась. Проверяющие сообщили, что в винах Грузии и Молдавии выявлен повышенный уровень вредных веществ, особенно пестицидов. По наблюдению экспертов, и европейские виноделы, и виноделы из южных стран и Крыма используют средства защиты растений, тем не менее, в их продукции российские контролеры не нашли ничего подозрительного.
«Мы требуем, чтобы все импортеры алкогольных напитков из Грузии и Молдавии прекратили свои поставки», — заявил высший защитник прав потребителей. Граница между опасными и безопасными местами производства, кажется, проходит по линии политического фронта. Впрочем, вина из двух регионов этих стран были признаны московскими властями абсолютно безопасными для потребителя: это напитки из Абхазии и Приднестровья — мятежных автономных республик, отделившихся от Грузии и Молдовы и стремящихся присоединиться к России. Бутылки из этих регионов продолжают появляться в московских супермаркетах под флагами непризнанных мировой общественностью карликовых государств[362].
Но пострадали не только вина. В апреле 2006 года попала в опалу и легендарная минеральная вода боржоми, так любимая Сталиным и миллионами бывших советских граждан. Обоснование: были найдены бутылки, для которых отсутствовала «предписанная документация». По всей России инспекторы управлений здравоохранения объявили войну опальному напитку. Пришлось уничтожить 10 млн бутылок вина и минеральной воды. Один из авторитетных государственных экспертов России раскритиковал этот запрет и заверил, что все пробы грузинской воды были безупречными. Но защитники прав потребителей все же не поверили этим фактам[363].
Вскоре после этого Россия прекратила импорт вообще всей продукции сельского хозяйства из Грузии. Перед пограничным пунктом пропуска Казбеги на Военно-Грузинской дороге, высоко в Кавказских горах, образовались длинные очереди из грузовиков. Даже парламент забеспокоился, специальной резолюцией Дума поддержала запрет импорта: эти меры необходимы, чтобы защитить российское население от рисков, связанных со здоровьем; запрет на ввоз продукции якобы не противоречит общепризнанным нормам и согласуется с международными торговыми условиями[364]. Преданная Кремлю бульварная газета «Комсомольская правда» предложила читателям плакат в стиле пропаганды тридцатых годов под заголовком «Не пейте грузинского!». «Уважайте себя и Родину, — призывает газета. — Повесьте плакат на видном месте»[365].
По всей России владельцы ресторанов и продавцы продуктов рвали на себе волосы: вместе с товарами они потеряли миллионы евро. По итоговым оценкам, одного вина было убрано с полок на 583 млн евро. Этот запрет на импорт — просто «позор», сердится московский врач Ирина Гаврилова. С давних пор она советует пациентам с повышенным кровяным давлением перейти с водки на сухое красное вино. Вина из Молдовы и Грузии, сочетая хорошее качество и доступную цену, были вполне приемлемы для потребителя со средним доходом, в отличие от западных напитков. Высокие пошлины на ввоз и непрозрачные структуры стали причиной того, что бутылка столового вина из Венето, которую в Германии можно купить за два евро, в России стоит двенадцать евро. Алкоголь с юга России дешевле, но даже тамошнее мерло имеет привкус пивной бочки[366].
Многие продукты фальсифицируются, в том числе вино и минеральная вода, и с годами это доставляет властям все больше проблем. Вряд ли кто-нибудь в России сомневается, что импортные продукты из Грузии и Молдовы не всегда соответствуют букве закона. Так же, как и поставки из Беларуси, Украины, Центральной Азии и российской глубинки. Однако оттуда товар можно по-прежнему поставлять беспрепятственно.
С другой стороны, вряд ли кто-нибудь в Москве поверит, что запрет на ввоз импортных товаров действительно введен из-за обоснованных сомнений. Об этом говорят только с экранов телевизоров. Там показывают, как Путин в своем кабинете беседует с Онищенко. Президент упрекает чиновника в возможных политических мотивах в запрете на ввоз импортных товаров. «Равны ли в правах российские и грузинские поставщики вина?» — спрашивает он. «Конечно!» — отвечает Онищенко[367]. При этом он сидит перед Путиным навытяжку, как и все министры и чиновники, которых вызывают отчитаться в Кремль. Такие сцены можно часто увидеть в российских новостях.
Орган потребительского контроля «Роспотребнадзор» «превратился в политический инструмент Кремля», пишет оппозиционная московская экономическая газета «Коммерсантъ»[368]. Запрет на ввоз в Россию своей ведущей экспортной продукции стал причиной серьезных экономических трудностей обеих стран-экспортеров, Грузии и Молдовы. Из Грузии поступают первые сообщения о закрытии винодельческих производств. Тбилиси утверждает, что эта винная война — ответ на планы страны вступить в НАТО. Кроме того, запрет на импорт совпадает с датой, когда Грузия выразила публичный протест против вступления России во Всемирную торговую организацию.
