Так же неожиданно, как и после 11 сентября 2001 года, когда Путин объявил курс на Запад, на Ближнем Востоке он перешел на сторону противника и выдвинул Россию в качестве защитницы мусульман. Кремль преследовал тройную выгоду: во-первых, таким образом он завоюет симпатию почти 30 млн мусульман в собственной стране и пресечет тенденции к сепаратизму. Во-вторых, подпольные исламисты перестанут поддерживать повстанцев в Чечне. В-третьих, Москва хочет снова выйти на ключевые позиции в мировой политике: при отсутствии военного доминирования ей нужен хотя бы партнер, который признал бы ее ведущую роль в проблемном регионе.
В Иране Москва показала пример. Кремль предложил свои услуги в качестве посредника в споре о ядерной программе Тегерана. Россия помогла Тегерану построить ядерный реактор, а теперь решила отговорить его от обогащенного урана. Как пошутила «Московская газета», говорили не столько об «обогащенном уране», сколько об «обогащенном Иране».
Действительно, у Москвы есть в этой стране свои экономические интересы: в Бушере 2500 российских рабочих и инженеров строят первую иранскую атомную электростанцию, и после окончания стройки маячат перспективы новых миллиардных заказов, как и договоры о по ставках урана в большом количестве. Самый важный экспортер урана в России — это фирма «ТЕНЕКС». По сообщениям информационного агентства «Интерфакс», «ТЕНЕКС» будет заниматься утилизацией отходов израсходованного горючего с ядерной электростанции в Бушере. Руководство же «ТЕНЕКСа» отрицает какие-либо деловые контакты с Ираном[348]. В мае 2006 года генеральным директором «ТЕНЕКСа» становится уже неоднократно упомянутый Владимир Смирнов, который, как и Владимир Путин, значится в учредителях дачного кооператива «Озеро».
Главный поставщик урана в Иран — российская государственная атомная компания «ТВЭЛ». Глава ее правления — скандально известный министр связи и приятель Путина Леонид Рейман, до этого компанию возглавлял Александр Няго из Санкт-Петербурга. 2 мая 2006 года в возрасте 58 лет Няго скончался[349]. В апреле 2006 года руководитель пресс-службы президента Сергей Собянин становится членом правления «ТВЭЛ», а 26 мая 2006 года он принимает должность в наблюдательном совете[350].
Русские оппозиционеры упрекают руководство в Кремле, что те дают Ирану в руки оружие, которое скорее поразит Москву, чем Вашингтон. Прокремлевские политики, наоборот, заверяют, что Москва наладила хорошие отношения и исламисты Ирана не станут нарушать стабильность на юге России, поддерживая чеченских мятежников.
Телекомпании Москвы сообщили, что Россия отвоевала то место, которое занимала в мире в девяностые годы. «Это место не выдуманное, нам его предоставила история и положение нашей страны, — комментирует Первый канал. — Мы должны быть посредниками и арбитрами в новых конфликтах в мире. Для Европы и США Россия является единственным гарантом мирных намерений Ирана в этой ядерной программе»[351].
Выйти на международную арену Путину было нелегко. В 2001 году бывший президент Михаил Горбачев, которого обвиняют в том, что он «забил последний гвоздь в крышку гроба Советского Союза», отправился в США с секретной миссией. «Отец перестройки» должен был замолвить за Путина слово перед Джорджем Бушем-старшим и таким образом смягчить отношение к нему Буша-младшего. До этого Буш относился к Путину с прохладцей: его соперника на выборах, Альберта Гора, подозревали в благоволении к Москве.
Через пять лет после визита Горбачева путинский министр иностранных дел Лавров, вернувшись из Вашингтона в марте 2006 года, отмечает: Буш принимал его в овальном кабинете Белого дома — святая святых власти. Тем не менее дружеские похлопывания по плечу не переросли в любовь, что объясняется тактическими соображениями: россияне играют ключевую роль в ядерном споре с Ираном и должны помочь разрешить этот конфликт.
Однако за внимание американцев Москва платит высокую цену. В результате периодических заигрываний со стороны «криминального государства» Запад не может определиться со своим отношением к Москве. Вашингтон обвиняет Москву в шпионаже во время иракской войны и передаче информации об американских наступательных операциях Саддаму Хусейну. Служба безопасности Москвы называет такие обвинения «химерами». США озлоблены «укреплением позиций России на международной арене» и стараются «любыми способами отвлечь внимание от внутренних проблем», — жалуется кремлевский эксперт[352].
Бесспорно, в 2000 году оружие в Иран Москва поставляла в пику американцам и их программе противоракетной обороны. По мнению США, тем самым Россия нарушила соглашение 1995 года: в так называемом «меморандуме Черномырдина — Гора» Кремль отказывался от поставок оружия в Тегеран и от финансовой поддержки его атомной промышленности[353]. Точно так же и тот факт, что Россия продает оружие в Сирию, в глазах Вашингтона превращает ее в «криминальное государство».
В апреле 2006 года министр обороны России Иванов пообещал, что Россия приостановит договор о поставках ракет в Иран, если не произойдет ничего «исключительного». Заявление было сделано в тот момент, когда на Западе обострился ядерный кризис и исламскую страну пытались отговорить от ядерных планов[354]. Заказ на ракеты стоил миллиарды долларов. Производителем была компания «Алмаз-Алтей», наблюдательный совет которой возглавлял, будучи при этом еще и заместителем вице-президента, Виктор Иванов, одно из ближайших доверенных лиц Путина. США и Израиль были обеспокоены поставками. Россия же утверждала, что ракеты «Тор-М1» не являются оружием ближнего боя и, следовательно, не нарушают международного права на поставку[355].
Критики Кремля утверждают, что именно по причине такого заигрывания Россия и получила титул «криминального государства». Российское правительство с удовольствием предоставило бы «плохим парням» в Северной Корее и Иране «спички», вроде оружия и ядерной техники, а потом, когда разгорелся бы пожар, явилась бы с «огнетушителем». Многие считают, что за подобное посредничество Кремлю придется заплатить слишком высокую цену — и политическую, и экономическую. Президент Путин объяснил, что уверен: Вашингтон использует «ядерную карту» в отношениях с Тегераном, «чтобы составить конкуренцию России на иранском рынке», дабы бизнес отошел не России, а западным компаниям. Долгое время Москва воспринимала инициативы ЕС в отношении Ирана как вмешательство в свой бизнес. Это дало иранцам время[356].
Западная разведка сообщает, что Тегеран водит Россию за нос, тайком скупая российские ракетные ноу-хау. Да и раньше Иран обманывал Путина, утверждая, что страна не производит никакого оружия[357]. Однако существует и другая версия: Кремль ведет двойную игру. После подписания договора с Бушем в 1995 году Борис Ельцин признавался, что в договоре с Ираном речь идет «о мирной и военной ядерной технике». Уже в 1996 году последствия этого соглашения прокомментировал консультант Алексей Яблоков: «Благодаря России через несколько лет Иран получит ядерную бомбу. Подписав этот договор, Россия вооружила Иран»[358].
С разрешения Кремля с иранскими органами власти сотрудничают ядерные институты, университеты и предприятия. Военные специалисты США считают, что русские участвовали и в строительстве подземных правительственных бункеров в Иране[359]. Без поддержки России ядерная программа Ирана была бы очень слабой, пишет Бруно Ширра в своей книге об Иране, теперь же она представляет большую опасность для Европы. Благодаря сотрудничеству с Тегераном Москва надеется увеличить приток долларов на порядок. На этом фоне особое значение приобретает тот факт, что ядерная отрасль России находится в основном под контролем людей из окружения Владимира Путина. С одной стороны, на международном уровне Кремль выступает посредником, с другой — у него собственные экономические интересы. Поэтому российская оппозиция не считает, что из Москвы получится хороший посредник в конфликте с Ираном, и предупреждает об этом наивный Запад. Ганс Рюле, бывший заместитель министра обороны Германии, уверен, что Запад ввязался в игру Москвы со странами ЕС, потому что «увидел неосведомленность последних в проблемных вопросах иранской ядерной программы, а Соединенные Штаты не хотят, чтобы их подозревали в сокрытии информации»[360].
