В III (тактильной) серии исследовалась способность больных актуализировать необходимый предметный образ-представление при ощупывании предметов. Испытуемому предлагалось в течение 5 секунд ощупать какую-либо геометрическую фигуру или реальный предмет и, не называя, зарисовать его.

В IV (зрительной) серии исследовалась способность больных к актуализации зрительного образа-представления предмета методом дорисовывания элементов предмета до целого. Задача испытуемого состояла в пририсовывании к изображенным на карточках половинкам предметов недостающих частей.

В V серии эксперимента ставилась задача изучения способности больных с афазией к анализу и обобщению зрительных образов-представлений на различных уровнях в условиях их направленной стратегии. Эта задача решалась следующим образом.

В первой подсерий (V.1) исследовался речевой уровень организации зрительных образов-представлений предметов, предметная отнесенность слова. Применялся метод рисования предметов по слову-наименованию.

Невербальный уровень организации зрительных предметных представлений рассматривался н-а двух подуровнях. Во второй подсерий (V.2) исследовался абстрактный неречевой подуровень; с этой целью испытуемому давалось задание дорисовать абстрактные элементы до возможно большего количества (максимально — до 12) реальных предметов. Например, испытуемому предъявлялась карточка с изображением ломаной линии, которую можно включить в рисунок пилы, молнии, пружины, забора и т. п. В том случае, если больной не справлялся, задание облегчалось инструкцией включить элементы в любые, даже выдуманные объекты.

Возможность больных оперировать представлениями на конкретном неречевом подуровне изучалась по результатам работы испытуемых в предыдущей IV серии, в которой давалось задание дорисовать чисто конкретные элементы (изображения [половинок предметов), до целого конкретного предмета.

В исследовании приняли участие: 1) больные с акустико-мнестической, сенсорной афазией и комплексными нарушениями (сенсорная группа больных); 2) больные с эфферентной, афферентной афазией и комплексными моторными нарушениями (группа больных с нарушениями речи по моторному типу); 3) больные со смешанными, сенсомоторными нарушениями; 4) группа здоровых испытуемых. Распределение испытуемых во всех четырех группах по возрастному и образовательному цензам не носило существенных отличий. Обязательными условиями для участия в экспериментах являлись: сохранность зрительного восприятия больных и отсутствие у них каких-либо нарушений в пространственной ориентировке.

За ошибки в дорисовывании предметов мы принимали неполный, неточный рисунок, в котором отсутствовали характерные для предмета признаки, элементы, детали, позволяющие узнать предмет и выделить его.

Под латентным периодом мы понимали время от завершения зарисовывания одного предмета до начала зарисовывания следующего.

Внимание, уделяемое нами количеству дискретных (тематически не связанных с другими) рисунков и количеству ассоциативных образных рядов или цепей (тем) рисования, не случайно Известные исследования свободных вербальных ассоциаций по казали, что слова, называемые в ходе эксперимента взрослыми здоровыми испытуемыми, образуют достаточно четкие ассоциативные ряды. Такие результаты, как принято считать, говорят о степени обобщенности, категориальности, структурированности вербально-ассоциативной деятельности человека. Конечно, протеканию образных процессов будут присущи свои определенные особенности, но в целом, как выяснилось по результатам апробации методики на взрослых здоровых испытуемых и детях различных возрастов[126], описанные тенденции, сохраняются достаточно строго, что позволяет проводить необходимые сравнения.

§ 2. Нарушение предметных образов-представлений разной модальности у больных с разными формами афазии

Ниже опишем результаты экспериментов. В I (ассоциативной) серии опытов было обнаружено, что как общее время выполнения задания, так и среднее латентное время у больных с афазией было значительно выше, чем у здоровых испытуемых. У больных с эфферентной моторной афазией в серии опытов со свободными ассоциациями латентные периоды между рисунками и время, приходящееся на один рисунок, значительно больше, чем у других групп больных. Однако в серии с направленными ассоциациями это различие исчезает. Эти данные могут говорить о нарушении динамики процесса актуализации образов, о трудностях переключения с одного образа на другой, что находится. в соответствии с нарушениями речи, при которых инертность проявляется на уровне актуализации слов.

Здоровые испытуемые затрачивали на актуализацию и рисование одного предмета в среднем 15 секунд, больные с моторными афазиями — в среднем более 3 минут (от 1,5 до 5 минут). Что касается величины и количества латентных периодов, то по этому параметру группы больных с афазией между собой распределились следующим образом: группа больных с моторными формами афазии имеет меньшее количество латентных периодов, и их длительность в целом короче, т. е. среднее время «остановок» у них меньше, чем у больных с сенсорными и комплексными формами афазии, особенно с акустико-мнестической афазией.

Качественный анализ рисунков, которые были индикатором сохранности или нарушения образов-представлений, показал наличие ошибок у всех групп больных, однако их количество и качество были разными. Так, у больных с сенсорными формами афазии ведущей была редукция отличительных, типических черт предмета (объекта) и уравнивание (усреднение) признаков предметов внутри определенного их класса (рода). Например, в серии опытов, где перед больным на столе лежала картинка с изображением помидора и инструкция «рисуйте любые предметы», больная с акустико-мнестической афазией нарисовала несколько совершенно одинаковых рисунков, но с разными названиями — репа, вишня, помидор (рис. 19), а в рисунках самолета, письменного стола, часов, телефона, платяного шкафа, дерева и других отсутствуют такие существенные признаки и элементы предмета, как крылья и хвостовое оперение у самолета, ножки и дверцы у шкафа, стола, стрелки у часов, трубка и шнур у телефона, ветки и листья у дерева и др. При просмотре своих рисунков больные с сенсорными формами афазии не замечали своих ошибок и не всегда могли назвать предмет, который они нарисовали (рис. 20).

Вишня — Репа

Помидор

Рис. 19. Рисунок больной с акустико-мнестической афазией.

Электробритва — Ботинок

Животное

Рис. 20. Рисунки больных с сенсорными формами афазии.

Определенный интерес представляет анализ вербальных реакций больных в процессе рисования, который показал организующую роль речи при рисовании предметов у здоровых испытуемых и у больных с моторными формами афазии и отсутствие этой роли у больных со смешанными формами. Речь в этих случаях замещается оценочным характером («похоже?», «нет, не похоже», «так?», «не хорошо»). Кроме того, сопутствующая рисованию речь нередко мешала этой группе больных, сбивала больного, приводила к прерыванию рисования.

Наиболее интересным является вербальное поведение больных с сенсорными формами афазии. Речь у них выполняла несколько функций. Во-первых, она отражала негативную эмоциональную реакцию на задание и на свои возможности воспроизвести предмет в рисунке. В этом случае преобладали такие высказывания, как «ой, не смогу», «не буду». Почему? «А я ничего не знаю, не вижу», «не буду, нет ничего», «навру», «плохо будет» и т. д. Во-вторых, в случаях, когда предварительно назывался предмет, который больной предполагал нарисовать, речь организовывала актуализацию образа. В-третьих, была группа больных с акустико-мнестической афазией (из группы больных с сенсорной афазией), у которых слово-наименование возникало лишь по окончании рисования. В процессе же рисования какого-либо предмета больные часто на вопрос Что Вы рисуете? отвечали: «Еще не знаю». В-четвертых, анализ сопровождающей речи сенсорной группы больных свидетельствует о непрочности, бедности, бледности и глобальности возникающих образов: «не знаю, не пойму, куда делось», «сейчас найду» (пытается рисовать детали предмета и его существенные признаки после того, как был нарисован обобщенный предмет), «забыл», «что-то не пойму, что здесь нарисовать, что-то здесь еще есть, а что, вот не пойму» (нарисовал троллейбус, как автобус — без токосъемников), «тут вижу, а тут не вижу», «ой, легче срисовать», «ничего нет в голове» и т. д.