Увеличение активного словарного запаса и улучшение понимания позволило перейти к III стадии восстановительного обучения — восстановлению умения выделять существенные признаки предметов. Здесь применялась другая «система методов»: метод дорисовывания предметов до целого; метод поиска и исправления ошибок в заданных предметных изображениях; метод конструирования предмета из данных ему элементов (так, больной складывал предметы посуды из различных фрагментов, находил общие и различные элементы у чайника, чашки, сахарницы, кастрюли, кувшина); метод реконструкции предмета с поиском ошибок и заменой одних (ошибочных) элементов нужными (задание «кентавр»). Так, конструкцию корова-лошадь (голова и ноги лошади, корпус, вымя и хвост коровы) больной должен был «исправить» сначала до лошади, затем до коровы. Предлагались знакомые (по предыдущим занятиям) предметные изображения, но с некоторыми ошибками, которые больной доложен найти и исправить.
Работа по восстановлению зрительных представлений у больного привела к значительному улучшению номинативной функции речи, расширению словарного запаса. Специальное исследование называния показало, что больной стал правильно называть 80 % предъявленных ему предметных изображений со средним латентным периодом 9 с.
Все это дало возможность перейти к следующей, IV стадии восстановления, задачей которой явилась работа над смысловыми связями слова-наименования. Здесь применялась следующая «система методов»: метод сравнения сюжетных картинок; метод рисования по слову и срисовывания предметных изображений с выделением существенных признаков предмета.
Метод сравнения двух картинок способствовал поиску новых слов, т. е. слов, которых к этому периоду обучения у больного не было в его активном словаре. Больному предлагались две картинки, имеющие много общих элементов, но находящиеся в различных смысловых контекстах; он активно рассматривал, выделял общее и различное.
Работая над восстановлением смысловых связей слова, мы одновременно обучали вычленению существенных признаков предмета. Каждое новое, не известное больному слово записывалось, срисовывался соответствующий предмет, выделялись его отличительные признаки. Метод рисования использовался для восстановления не только слов-наименований предметов, но и слов, обозначающих качества. Больной рисовал все мягкие предметы, все высокие, низкие, черные и т. д. Для расширения запаса слов-качеств использовался также метод сравнения нескольких изображений разных предметов с одним и тем же качеством (признаком): маленький, круглый и т. д.
Проведенный с больным полуторагодичный курс, восстановительного обучения позволил ему вернуться к прежней работе.
Таким образом, восстановление называния предмета начиналось с восстановления и упрочения зрительных представлений о нем. При обучении прежде всего предлагалось простое копирование больным изображения, т. е. работа проводилась в сфере восприятия, затем переходили к более сложным формам сравнительного анализа воспринимаемых объектов и заканчивали формированием зрительных образов-представлений. Все занятия велись с обязательным постепенным переводом зрительного восприятия и представлений на речевой уровень, т. е. проводилась постоянная работа над восстановлением и упрочением связей зрительного образа предмета с его словесным обозначением (работа начиналась с изображения тех предметов, названия которых были в словаре больных).
Срисовывание предмета с образца с одновременным подписыванием слова-наименования способствовало созданию связей зрительного представления о предмете с соответствующим словом.
Обучение больного выделению в предметах ведущего признака, свойственного не одному предмету, но всем относящимся к одному классу, восстанавливало обобщенный зрительный образ и способствовало как выделению существенных признаков класса предметов, так и отдельных предметов этого класса. Эта работа проводилась путем сравнения между собой нескольких предметных изображений либо реальных предметов. Только после этого больным давались названия фрагментов предмета.
Психологический анализ примененной методики обучения и динамики обратного развития процесса называния указывает на тесную связь зрительного образа предмета с его образным контекстом и словесным обозначением. На это указывает и эффект восстановительного обучения номинативной функции речи (положительный эффект восстановления был получен в 16 случаях из 18). Следует отметить, что эта методика способствовала восстановлению и других видов речи, прежде всего преодолению отчуждения смысла слова. У больных увеличивался активный словарь и уменьшалось количество парафазии.
§ 3. Обсуждение результатов исследования
Таким образом, наша гипотеза о нарушении чувственной основы слова как причины нарушения номинативной функции речи у больных с амнестической и акустико-мнестической афазиями подтвердилась во всех трех частях эксперимента.
Нарушения предметной основы слова проявляются в дефектах выделения существенных признаков отдельного предмета, в тенденции к уравниванию признаков отдельного предмета с признаками, характерными для однородной группы предметов. Именно поэтому в опытах по классификации стилизованных объектов (животных) больные не могут справиться с дифференцированием объектов, близких по внешнему виду; в серии опытов с рисованием по зрительному представлению у больных нет четких рисунков, они прибегают к обобщенному рисунку или к отказу от рисования и др., а в серии опытов, исследующих уже речевой уровень отражения предметного мира, все эти дефекты проявляются в соответствующих затруднениях нахождения точного слова, обозначающего именно данный предмет, а не какой-либо другой, близкий по смыслу.
Еще раз хотим подчеркнуть, что можно думать, что нарушение значения слова связано, как мы уже писали выше, с нарушением и восприятия, и актуализации существенных признаков предмета, которые и являются, как нам представляется, носителями значения слова, а смысл, внутри которого и идет поиск нужного слова, связан с глобальным образом.
В пользу высказанного предположения говорит также анализ парафазии, который показал, что у больных наметилась тенденция поиска нужного слава либо от более обобщенного к более конкретному либо путем перебора слов внутри одного семантического поля. Все это позволяет высказать сомнение относительно имевшего место у классиков неврологии представления о нарушении у больных с амнестической афазией «абстрактной категориальной установки» и о связи дефектов называния с нарушением символической функции. По нашим данным, у исследуемой группы больных скорее затруднен путь от обобщенного к конкретному, чем наоборот. Правда, следует указать и на то, что в этих случаях остается сохранным более низкий уровень обобщения и на гностическом, и на речевом уровне. На уровне образа-представления это интегральный образ первого порядка, который не проанализирован еще по своим составляющим. Решение о категориальной принадлежности предмета в этом случае принимается не на аналитической, а на синтетической основе восприятия.
На уровне речи поиск слов идет внутри группы слов, близких по смыслу (а не по конкретному значению).
Если теперь, в свете наших данных, рассмотреть структуру нарушения процесса называния, то можно предположить следующее. Выше мы говорили, что процесс называния связан с процессом опознания, включающим звено сличения поступающей информации с зафиксированными в памяти следами или образами («эталонами») знакомых объектов. При этом необходима предварительная актуализация этих следов или «эталонов» (опережающее возбуждение), которая происходит путем последовательного или одновременного оживления различных следов (или систем следов), т. е. путем выдвижения и сверки гипотез. В норме весь этот процесс интериоризован, сокращен, автоматизирован и протекает вне сознания, на уровне сознания появляется лишь конечный продукт сложного процесса в виде слова-наименования опознанного объекта.
