Особое место отводится исследованию связи образа с одной из речевых функций — номинативной, в основе которой лежит предметная отнесенность слова. Так, С. Л. Рубинштейн писал, что слово, выполняя функцию обозначения и наименования, является специфическим единством чувственного и смыслового содержания. Слово внутренне связано с предметом общностью содержания. Эта связь опосредована понятием или образом. Называние предмета является одним из сложнейших процессов речи. Проблема природы и механизмов называния в свое время занимала многих крупных исследователей — афазиологов, психологов, неврологов, лингвистов, таких, как И. М. Сеченов, А. А. Потебня, Л. С. Выготский, К. Гольдштейн, Г. Хэд и др.

Л. С. Выготский писал, что номинативная функция не есть семасиологическая, осмысляющая. «Слово здесь выполняет функцию номинативную, указывающую (курсив мой. — Л. Ц). Оно указывает на вещь. Другими словами, слово является здесь не знаком некоторого смысла, с которым оно связано в акте мышления, а знаком чувственно данной вещи»[113]. Это положение Л. С. Выготского является важным для понимания природы нарушения номинативной функции речи у больных с афазией, для понимания его связи (или не связи) с мышлением, т. е. проблемы, широко обсуждавшейся в афазиологии и продолжающей быть актуальной, но до сих пор не получившей однозначного решения. Более подробно на этом вопросе мы остановимся ниже, здесь же мы ограничимся лишь указанием на важность правильного его решения не только для теории, но и для практики) реабилитации больных, полноценности их жизни и деятельности.

В ряде психологических исследований процесс называния предмета связывается с процессом узнавания (опознания), основной составляющей которого является перцептивный образ. Так, И. М. Сеченов писал, что узнавание идет по ряду признаков предмета (объекта, явления), по тем из них, которые уже обособились в примету. Та же мысль высказывается и в современных отечественных и американских исследованиях.

Исследователи выделяют несколько звеньев процесса опознания. Так, некоторые считают основными составляющими этого процесса формирование перцептивного образа, сличение его с системой эталонов — образов-представлений, хранящихся в памяти, и выбор из них того, который соответствует сформированному перцептивному образу. Эта группа исследователей существенное значение придает анализу признаков объекта при формировании его образа. Процесс называния исследователи склонны связывать более всего с выделением существенных признаков объекта, хотя и указывается, что в общем-то называние является результатом «срабатывания» всех звеньев, но непосредственно называние связано с выделением характерных признаков.

Так, М. С. Шехтёр пишет: «…Результат процесса сличения — это сигнал, в ответ на который срабатывают механизмы образованных в прошлом опыте связей, например, связей между характерными признаками объектов данного класса и их словесным обозначением»[114].

Возникает вопрос: а как происходит само опознание (узнавание) предметов, объектов? Многие исследователи рассматривают как наиболее вероятное симультанное (одномоментное) опознание стимула. Что касается механизма симультанного опознания, то мы склонны придерживаться гипотезы, высказанной рядом исследователей, и прежде всего М. С. Шехтером, согласно которой процесс опознания имеет ряд гностических стадий. На самой ранней стадии процесса «…имеется глобальное, еще не проанализированное в своих элементах отображение»[115]. Затем идет этап выделения элементов, составляющих объект, и после этого интегрирование выделенных релевантных элементов в одно перцептивное целое и его оценка с помощью эталонов памяти, сличения с образами-представлениями. На третьей стадии, как мы видим, снова имеется целостность, но уже более высокого порядка, которая обладает новым свойством, присущим всей системе воспринятого, а не отдельным ее элементам.

Однако автор предостерегает от упрощенного понимания глобального образа. Он считает, что целостные образы-«эталоны», возникающие на ранней стадии опознания, могут охватывать ряд близких стимулов (объектов, явлений, предметов) и в этом смысле иметь определенную обобщенность, ее широкий диапазон позволяет опознавать класс стимулов, имеющих близкие обобщенные образы.

А как же обстоит дело с признаками объектов, каковы их место и роль в опознавательном процессе? Признаки являются материалом, на котором строятся интегральные единицы восприятия, влияющие на точность, скорость и полноту отображения. Процесс же опознания совершается на основе не ряда признаков, а «слитного», неразлагаемого на элементы содержания, т. о. на основе интегрального образа принимается решение о категориальной принадлежности объекта. Сам процесс сличения проходит через ряд гностических стадий, начинающийся с гипотезы об объекте, через приближенное значение о нем к удовлетворительному путем увеличения вероятности гипотезы и ее конкретизации.

Важно указать на то, что эффективность и степень достоверности опознавательного процесса зависят от ряда условий его протекания. К таким условиям относятся активность субъекта, уровень единиц восприятия и направленность субъекта на те или иные формы восприятия (аналитические или синтетические), контроль за результатом. Снижение активности и мобилизованности субъекта сразу сказывается на точности и скорости восприятия и опознания. Это положение М. С. Шехтера получило подтверждение в нашем материале при исследовании нарушений образов-представлений при поражении лобных систем мозга.

Наш интерес к концепции отечественных исследователей об опознании объекта, о формировании перцептивного образа, его влиянии на процесс сличения с образами-представлениями, о роли глобального образа и отдельных признаков объекта при его опознании связан с тем, что именно эта концепция объясняет тот клинический и экспериментальный материал, который имеется в нашем распоряжении. Часть материала описана выше, к описанию другой мы сейчас приступим.

Наши исследования нарушения предметных образов при афазии и вербально-логического мышления, с одной стороны, находят свое теоретическое объяснение именно в этой концепции, а с другой — подтверждают ее психологическую реальность.

Ниже перейдем к описанию нашего исследования роли и места образа в структуре нарушенной интеллектуальной деятельности и начнем с описания нарушения номинативной функции речи, возникающего при афазии, поскольку при изучении именно афазии вот уже более чем полутора веков ведется дискуссия о структуре, механизмах и природе нарушения называния. Мнения афазиологов о причинах нарушения называния противоречивы: одни в качестве причины указывают патологию мышления, другие — потерю лингвистического кода языкам Мы же выдвинули предположение о связи нарушения процесса называния при пора жениях средне-височной и задне-височных, височно-теменных, передне-затылочных зон мозга с дефектами предметных образов-представлений.

Глава VII. Нарушение и восстановление предметного образа при поражении височных и задне-височно-теменных отделов мозга

§ 1. Проблема и методика исследования

Называние предмета является одним из сложнейших процессов речи. Эта проблема в свое время привлекла внимание многих крупнейших физиологов и лингвистов, психологов и неврологов, таких, как И. М. Сеченов, А. А. Потебня, Л. С. Выготский, К. Гольдштейн, Г. Хэд и др. Вопрос о механизмах и природе нарушения называния приобрел особую остроту в патологии, прежде всего в случаях нарушения номинативной функции речи при локальных поражениях мозга. Многие десятилетия он решался в неослабевающей дискуссионной борьбе.