Интерес представляет и способность больных к систематизации образного мира, а также и его широта и богатство. Анализ показал, что наименьшее количество тем было у больных с сенсорными формами афазии (13), наибольшее — с моторными (35), у здоровых — 53. Количественный анализ тем, используемых здоровыми и больными испытуемыми, показал, что на одного здорового испытуемого приходится 3,5 оригинальные темы, в группе моторных больных — 2,3 темы, в группе со смешанными формами афазии — 1,0, в группе сенсорных больных — 0,7 темы. 8 целом вся группа больных с афазией (48 человек) показала по этому параметру результат более чем в 3,5 раза ниже, чем в норме. Эти данные говорят о сужении предметно-образного мира у больных с афазией и по количеству, и по разнообразию предметных образов.
Важные данные мы получили при обработке материала с точки зрения систематизации образов-представлений, их классификации у больных и у здоровых испытуемых. Группа здоровых испытуемых использует как общие крупные темы (классы) — природа, одежда, транспорт и др., актуализируя образы-представления в соответствующих рисунках, так и более мелкие темы, но связанные по какому-либо семантическому признаку с более крупными темами. Можно сказать, что у здоровых испытуемых хорошо отдифференцирован и детализован не только сам предметный образ, но и его категориальные и родо-видовые признаки и связи. Здоровые испытуемые, кроме того, в процессе рисования хорошо пользуются общим контекстом тех образов, которые они реализуют в рисунках, они как бы удерживают зрительно «целую образную картинку». Отсюда и появляются в рисунках последовательно такие темы рисования: поход, рыбалка, Красная площадь и др. Таким образом, у здоровых испытуемых в процессе актуализации образов-представлений обнаруживаются самые разные по глубине и широте «семантические образные поля», требующие сохранности и употребления большого числа отличительных признаков и тонкой дифференцировки как на уровне отдельного предмета, так и на категориальном уровне.
Ничего подобного мы не обнаружили у больных с афазией, особенно это касается группы больных с сенсорными афазиями, которые используют в процессе актуализации образов практически лишь крупные категории, не требующие тонкой дифференцировки, детализированности и конкретности. В их рисунках отсутствуют и родовидовые (см. рис. 20) группы. Для больных с моторными афазиями, наоборот, характерна детализация в рисунках, наличие как бы изолированных, отдельных и весьма детализованных картинок. Однако эти детализованные картинки, входя в более крупные темы, отражают в рисунках при эфферентной моторной афазии ситуативные связи, при афферентной моторной афазии — категориальные.
В серии с направленной извне стратегией поиска и актуализации предметных образов-представлений у больных обнаруживается общее снижение количества актуализированных образов по сравнению с нормой, но большее снижение и здесь заметно при сенсорных формах афазии. Наибольшее количество дискретных (как бы случайных) и не включенных в контекст рисунков приходится на группу сенсорных больных. Изменяется и соотношение между группами по количеству образных ассоциативных рядов, использованных при выполнении задания. По этому показателю все четыре группы неразличимы между собой, однако сами темы становятся у больных всех трех групп менее наполненными, чем у здоровых испытуемых. Здоровые испытуемые используют в работе как крупные, общие темы рисования (природа, одежда, транспорт), так и более мелкие, раскрывающие содержание обобщенных групп, уточняющие их. Эксперимент показал, что здоровые испытуемые хорошо мысленно удерживали целостную «образную картинку», контекст, зарисовывая ее по частям. Больные с моторными формами афазии в малой степени используют большие темы, а также образный контекст; и родо-видовых групп, уточняющих отдельные категории, у них значительно меньше, чем конкретных видовых. Больные со смешанными формами афазии, в отличие от моторных больных, еще в меньшей степени опираются на образные мысленные картинки и, как правило, следуют лишь темам, «подсказанным» им карточками с изображениями предметов. Больные с сенсорными формами афазии используют лишь крупные категории, не требующие тонкой отдифференцированности, деталированности и конкретности. Отсутствуют в их рисунках и родо-видовые группы.
Анализ результатов 2-й подсерии I серии показал, что, с одной стороны, выкладываемая перед испытуемым карточка с изображением предмета и сама инструкция в определенной мере ужесточают рамки выполнения задания, вводят элемент обязательности, подчинения предъявляемому экспериментальному материалу. С другой стороны, те же предварительно показываемые и находящиеся в поле зрения испытуемых изображения предметов могут и облегчить задание, заранее подсказывая направление поиска предметных образов-представлений, задавая некоторый набор образных семантических полей и тем самым систематизируя работу.
Что же происходит на самом деле? Влияние какой стороны задания оказывается превалирующим?
Здоровые испытуемые в большинстве случаев в полной мере используют подсказку, максимально «вырабатывая» семантическое поле, в которое входит предмет на карточке. В случае же истощения такою поля легко переходят к каким-либо другим, успешно заполняя оставшиеся на листе клерки.
Больные с афазией всех трех групп по большинству показателей ухудшили свои результаты по сравнению с результатами здоровых испытуемых. Очевидно, дело тут заключается в недостаточной широте и богатстве их «образного мира», в сужении объема образов-представлений и, как следствие, в более быстром истощении запаса образов-представлений о предмете (так как, напомним, испытуемые могли заполнять клетки не только рисунками предметов из нужного семантического поля, а и любыми другими), в резком снижении процессуально-динамических характеристик образной предметной сферы (количество и время латентных периодов) относительно результатов здоровых испытуемых. К этому можно добавить и характерные статичность, бледность, эмоциональную невыразительность предметных рисунков и общую образно-семантическую узость у больных всех групп.
Необходимо отметить, что, как и в первом опыте, наихудшие среди всех групп результаты снова показывают больные с сенсорными формами афазии. Такой вывод подтверждается целым рядом как количественных, так и качественных (характер ошибок, речевых реакций, мотивировка отказов, общее крайне негативное отношение к эксперименту) показателей. Наступающее в процессе работы истощение образно-предметной сферы у данных больных проявляется также и в увеличивающемся количестве срисовываемых (из окружающей обстановки) предметов, чего не наблюдалось в более кратковременном первом опыте.
Таким образом, в целом сравнительный анализ предметно-образных ассоциаций, их качества, количества и динамики у здоровых испытуемых и больных с афазией показал прежде всего то, что афазия негативно влияет на сферу образов-представлений — при всех формах афазии образная сфера нарушена, но психологические и психофизиологические механизмы нарушения разные. Кроме того, патологические изменения содержания и динамики образов, взаимовлияния образов и речи, при разных формах афазии не одинаковы.
Анализ показал, что по всем показателям наиболее грубые нарушения образов-представлений обнаруживаются при акустико-мнестической афазии.
Количественный и качественный анализ работы испытуемых в опыте по воссозданию и актуализации образов-представлений о предмете по его звуковой характеристике показал, что результаты у больных всех групп по всем выделенным параметрам и здесь ниже, чем у здоровых испытуемых. Наиболее низкие результаты отмечаются у больных с сенсорными формами афазии. Подробнее остановимся на выделенных в этом опыте типах ошибок в рисунках больных данной группы. Сделать это тем более важно, что они во многом совпадают с характерными их ошибками в I серии (рис. 21).
