Данте рвет мое нижнее белье и скатывает испорченный клочок материала, бросая его на заднее сиденье.

— Скажи мне, что ты никогда не разорвешь эти цепи, которые связывают нас.

— Данте…

— Скажи это! — рычит Данте, обхватывая мою челюсть ладонями. Он выглядит таким сильным, таким голодным, таким чертовски красивым.

— Я никогда не разорву их, — шепчу.

Сейчас нас связывает нечто гораздо большее. Данте понимает меня, как никто другой. С того момента, как он приставил пистолет к моей голове, мужчина точно знал, чего жаждет мое тело.

— Что бы ни случилось?

— Я обещаю.

Напряженность, кажется, покидает его лицо. Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но не успевает. Громкий удар по багажнику машины заставляет нас обоих подпрыгнуть.

— Какого черта?

Застегивая джинсы, он одергивает мое платье и возвращает обратно меня на место. Секунду спустя его дверь распахивается. Это тот мужчина — Грейсон, американец. Сегодня на нем нет армейской формы, только черные джинсы и футболка. Цвет, кажется, соответствует мрачному выражению его лица. Он даже не смотрит на меня.

— Господи, Данте, где, черт возьми, ты был?

— Это не может подождать?

Выражение лица Данте — маска спокойствия, но я знаю этот взгляд. Безмятежная поверхность едва скрывает грозу, которая бушует под ней. Грейсону следует желать смерти. Сила Данте ужасает, когда он в таком состоянии.

— Я пытался дозвониться. Тебе следует научиться время от времени отвечать на звонки.

Съежившись на своем сиденье, я жду взрыва. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так разговаривал с Данте.

— Если это опять из-за того гребаного манифеста…

Грейсон даже не бледнеет.

— Гомез мертв. Они вытащили его тело из ресторана в Картахене прошлой ночью. Сандерс пропал из поля зрения.

Данте замирает.

— Это что, какая-то шутка?

— Эмилио продолжает названивать. Он хочет, чтобы ты вернулся в Южную Америку. Я предполагал, что ты захочешь уехать прямо сейчас. Самолет уже заправляется.

Кто такой Эмилио?

— Подожди минутку.

Данте резко поворачивает голову в мою сторону и выключает двигатель. Он выходит из машины, захлопывая за собой дверь. Через окно я наблюдаю, как он застегивает ремень и поправляет рубашку, но не слышу, о чем они говорят, из-за стекла их голоса приглушены. Хотя Данте не выглядит счастливым. От слова совсем.

Я пристально смотрю на Джозепа, пытаясь переварить этот поток информации. Что, черт возьми, он имеет в виду под фразой «Гомес мертв»? Он ведь не намекает, что это как-то подозрительно? У парня был лишний вес в шестьдесят килограммов. Ходячий сердечный приступ, ожидающий своего часа. Кроме того, его сын не из тех, кто будет нагнетать обстановку с нами. Он будет продолжать поставки и соблюдать наш контракт до тех пор, пока мы ему прикажем. Если нет, то я пошлю пару человек в Колумбию, чтобы показать, как именно выглядит наш пункт об отступлении.

Что касается Сандерса, то он снова слишком сильно увлекся весельем. В последний раз он так гулял, что очнулся на грузовом судне, направлявшемся в Австралию. Я сам пару раз присоединялся к нему, но научился немного владеть собой. Этот парень — джокер, но он всегда справляется. Именно поэтому я стараюсь не слишком сильно отчитывать его по этому поводу.

Однако Джозеп выглядит взволнованным. Это на него не похоже. Мы вместе совершили три поездки по Афганистану, и я никогда не видел его таким нервным, как сейчас. Я застегиваю ремень и незаметно поправляю себя.

Думай, Данте, думай.

Я все еще тверд. И до сих пор не оправился от разговора в машине. Никогда так не рисковал своим гребаным сердцем, но это было похоже на побуждение, которому я не мог сопротивляться. Мне нужна была эта гарантия. Мы все ближе подбираемся к правде обо мне. Мне нужно было заключить сделку до того, как мое двуличие раскроется. Моя манипуляция ее привязанностями должна сработать. Каким-то образом ей нужно будет найти в себе силы простить меня за то, что я довел ее брата до самоубийства и за то, что я был человеком, которого она презирала все эти годы. Пока шансы на успех против меня, но я сделаю все, что потребуется. Теперь она моя одержимость. Если мне придется, я заставлю ее.

Вернись к делу, Данте.

Случившееся — серьезное дерьмо. Требуется ограничение ущерба. Подозрительное совпадение, надо отдать ему должное. Окончательные переговоры по нью-йоркской сделке состоятся на следующей неделе. Если другой картель пронюхает о потенциальной дестабилизации в нашей организации, они сорвут игру. Мы подходим к этому партнерству решительно, но оно основано на нашей способности поставлять качественные товары и мастерстве наших сотрудников в уничтожении конкурентов. Нам нужна эта сделка, чтобы укрепить наш авторитет после фиаско с Гарсией.

— Я хочу, чтобы к концу сегодняшнего дня в Нью-Йорке была команда из пятидесяти человек, — говорю, быстро соображая. — Если это уловка, чтобы испортить сделку, то я хочу, чтобы наши люди были там, вооруженные и готовые. Хочу, чтобы ты лично проследил за этим. Пусть Николас и его люди будут наготове в Майами. Пошли еще пятьдесят человек на помощь людям Сандерса. Нам нужно его выследить. Если это объявление войны, то нам нужны все солдаты в игре. В Колумбию с собой я возьму еще десять.

— Значит, здесь останется двадцать или около того. Тебя это устраивает?

Я ценю его вопрос. Джозеп знает, как много Ив значит для меня. Больше нет смысла скрывать это. Вчера я так и не покинул ее спальню, что довольно серьезно для такого трудоголика, как я.

— Устраивает.

Мой ангел будет здесь, в безопасности, пока я не вернусь.

Я снова открываю дверцу машины. Ив сидит, прислонившись спиной к сиденью и поджав под себя длинные ноги, и наблюдает за мной огромными, обеспокоенными глазами.

— Пойдем, — говорю я.

Нетерпеливо жестикулирую, чтобы она вышла из машины. Она делает, как я прошу: скользит на мое место и выходит из автомобиля. Ив застенчиво смотрит на меня, и я сжимаю ее руку, чтобы успокоить. Я чувствую, как она дрожит, и снова в ее глазах читается невысказанный вопрос.

— Джозеп, оставь машину здесь, — приказываю через плечо. — Я возвращаюсь в дом. Буду готов к отъезду через час. Убедись, что мое снаряжение заряжено и готово. Мы окончательно определимся с планами, как только я сделаю этот звонок.

Джозеп кивает и поворачивается обратно к казармам, взглядом скользя по Ив, когда проходит мимо. Я крепче сжимаю руку Ив, и она хнычет в знак протеста.

Не пялься, куда не просят, Джозеп. Вспомни, что я сделал с Мануэлем…

Одному богу известно, сколько раз за эти годы он заставал меня в компрометирующих позах с женщинами. Я не совсем был деликатен и до сих пор никогда не возражал. С другой стороны, я никогда не был обременен огненно-горячими, словно лава, потоками ревности, пока в моей жизни не появилась Ив Миллер. Я убью любого мужчину, который попытается приблизиться к ней, включая своего ближайшего союзника и друга. Мое чувство собственности выходит из-под контроля.

— Данте, что случилось? — ее мягкий голос звучит неуверенно, но в то же время настойчиво.

Мой любознательный ангел, как всегда.

— Дела, — коротко отвечаю, ведя ее обратно в дом. — Боюсь, нам придется отложить нашу экскурсию на другой день.

— Ты собираешься вернуться в Колумбию?

— Да.

— Как долго ты пробудешь там?

— Это зависит от обстоятельств.

От того, бардак какого масштаба предстоит разгрести и сколько времени потребуется, чтобы отговорить моего брата от быстрой и кровавой мести.

Если мы подвергаемся нападению, то нам нужно быть умнее. Нам нужно консолидироваться и выработать стратегию. Мы с Джозепом потратили последнее десятилетие на создание и подготовку армии, более смертоносно эффективной, чем команда «Морских Котиков». Они находятся под нашим командованием, и начнут действовать с разрушительной силой тогда, когда нам, бл*ть, этого захочется. Искоса бросаю на Ив взгляд, и эгоистичная часть меня радуется, видя, как ее красивое лицо омрачается.