— По крайней мере, она купила шампанское, — протягивает мужчина со шрамом.

Разве? Я опускаю глаза, совсем сбитая с толку. Я все еще сжимаю бутылку из магазина так же крепко, как и хватка этого мужчины.

— Сегодня они не будут праздновать, — огрызается мой противник, выхватывает бутылку из моих дрожащих пальцев и выбрасывает ее в сторону.

Стекло разбивается вдребезги, как только касается тротуара, и пролитый алкоголь пятнает грязный бетон, словно кровь, сочащаяся из зияющей раны.

Я осмеливаюсь снова посмотреть ему в глаза. Он старше, чем я думала — около сорока лет. Говорят, что дьявол может имитировать множество форм, но может ли он действительно имитировать чистое совершенство, подобное этому? В резком свете уличного фонаря выражение его лица невозможно прочесть, но его черты завораживают. Эти полные губы, резкие скулы…

Мне требуется пара мгновений, чтобы взять себя в руки, и когда я это делаю, меня ведут к машине. Дверь для меня открыта, и меня направляют к заднему сиденью.

Нет. Что угодно, только не это!

В ужасе я отшатываюсь и изо всех сил снова сталкиваюсь с его твердыми мускулами и чем-то еще более твердым. Черт побери, это его эрекция? Теперь мне по-настоящему страшно. Я подумываю над тем, чтобы сбежать, но даже с пульсирующим в моих венах огнем «борись или беги», я знаю, что шансов на успех у меня нет. Эти люди пристрелят меня, как уличную собаку.

— Я дал тебе слово, Ив Миллер, — бормочет мой противник, кладя сильную руку мне между лопаток, не оставляя мне выбора, кроме как подчиниться его воле. — И не то чтобы его легко нарушить. Никто не обидит тебя, если ты сделаешь, как я говорю.

Вой сирен становится громче. Мужчины обмениваются взглядами, которые побуждают к действию. Двое только что прибывших запрыгивают на передние сиденья в то время, как дьявол скользит на заднее ко мне. Двери хлопают и машина набирает скорость. Меня отбрасывает назад на сиденье из кремовой кожи, но мой похититель едва сдвигается с места. В таком замкнутом пространстве я вдруг осознаю, какой он большой. Широкий. Мускулистый. Смертоносный. Его твердое как камень бедро касается моего, но я не осмеливаюсь отодвинуться.

— Взломай камеры магазина и сотри запись, — слышу, как он приказывает.

Парень на пассажирском сиденье кивает, достает ноутбук и немедленно принимается за работу.

— Воды?

Вздрогнув, я понимаю, что он обращается ко мне. Я смотрю на протянутую бутылку и чувствую прилив надежды. Если он предлагает мне пищу, то, конечно, не хочет убить меня… пока что. Я принимаю ее без слов благодарности, бросая ему вызов насколько хватает смелости показать отсутствие манер, и чувствую жар его пристального взгляда. Вода холодная и освежающая. Хотя имеет привкус металла, словно испорченная его близостью. Закручиваю крышку и возвращаю ему бутылку, наши пальцы слегка соприкасаются. Я вздрагиваю, когда ударные волны проносятся вверх и вниз по моему позвоночнику. Ни черта это было нормально. Ни в коем случае это не было нормально.

Он делает глоток из этой же бутылки, даже не потрудившись для начала вытереть ободок.

— Ты боишься меня, Ив Миллер?

Здесь нет правильного ответа. Если я скажу «да», то рискую навлечь на себя его гнев. Если отвечу «нет», то он поймет, что я лгу, и мне все равно придется страдать.

— Я задал тебе вопрос, Ив Миллер.

Ненавижу, когда он произносит мое имя. В этом есть что-то такое зловещее, такое… сексуальное.

— Мне нужно еще раз повторить?

Эта опасная резкость снова вернулась. Ему не нравится это делать, помнишь?

— Нет. Да… да, я боюсь тебя, — шепчу я.

Мой голос едва слышен из-за воя двигателя.

Он кивает, принимая это. Прежде чем делает еще один глоток из бутылки.

— Ты и должна.

Ты так думаешь? Я чувствую монстра, скрывающегося под этой дикой прекрасной маской. Его вежливость поверхностна, если так. Я никогда не встречала никого похожего на него. Моя жизнь защищена. Респектабельна. Я репортер и работаю в национальной газете. Я пишу жесткие статьи на женские темы, но правда в том, что я интроверт, который прячется за своими словами. После того, что произошло с моим братом, у меня аллергия на риск. В выходные я выхожу гулять, но всегда рано возвращаюсь. Я разумный человек, трезвый водитель. Не пью, потому что мне не нравится эта потеря контроля, а теперь это… в течение десяти минут он вошел и разрушил мою аккуратную и упорядоченную жизнь.

— Куда вы меня везете? — спрашиваю я, еще раз рискуя и глядя на него.

Он не отвечает. Даже не смотрит на меня.

— Видео с камер наблюдения стерты, сеньор Данте.

Данте? У дьявола есть имя. Причем весьма подходящее. Рождено прямо из адского пламени.

— Позвони заранее. Убедись, что мой самолет готов. Я хочу выбраться из этого богом забытого места как можно скорее.

Мой желудок сжимается, когда я слышу его слова. Меня похитили. Увозят. Вырвали из моей семьи, дома и всего, что я люблю. Я должна что-нибудь сделать. Должна остановить это…

— Пожалуйста, мистер Данте!

Я пытаюсь схватить его за руку, чтобы установить какую-то связь в тщетной надежде, что это поможет мне освободиться от этого кошмара. Вместо этого, его рефлексы молниеносно быстрые и злобные. Он выкручивается, хватает мою протянутую руку, и внезапно я оказываюсь прижатой к сиденью за горло. Я кричу от боли и ужаса. Его сила и скорость непостижимы. Интуиция меня не подвела. У этого человека есть некая военная подготовка. Я чувствую тепло его пальцев на своей коже: он разминает их, сжимает. Он подносит свое лицо к моему останавливаясь лишь в паре сантиметрах.

— Ты что-то сказала, Ив Миллер?

Он произносит это почти непринужденно, и я снова чувствую дрожь чего-то незнакомого. Вблизи мужчина просто сногсшибателен. Этот человек должен ходить с предупреждением об опасности. Что тысяч предупреждений об опасности. Все, что я вижу — его глаза, такие враждебные и непоколебимые, но чертовски соблазнительные…

— Ты ангел или дьявол? — бормочу я, слова вылетают из моего рта прежде, чем я успеваю их остановить.

На его лице появляется выражение веселья, и он ослабляет хвату на моей шее.

— Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос… Больше не пытайся тронуть меня или пожалеешь.

Он отпускает меня и отстраняется, пододвигаясь немного в сторону, чтобы дать мне немного времени прийти в себя. Я смотрю на свои руки. Они снова трясутся. Слезы начинают стекать по моим щекам. Все ощущается таким безнадежным и неконтролируемым. Я чувствую, что он наблюдает за мной.

— Нет необходимости плакать, Ив Миллер. Не нужно портить это красивое личико.

Мужчина по имени Рикардо снова обращается к нему. Он говорит на языке, которого я не понимаю — кажется, это испанский. Все, что он говорит, кажется, раздражает моего похитителя, который отвечает резкой репликой.

Непростая атмосфера сохраняется. Машина останавливается. Двери снова открываются. Мой противник выходит первым, на удивление элегантно для такого крупного мужчины, а затем делает мне знак следовать за ним. На этот раз я делаю это без борьбы. Он больше не держит оружие приставленным к моей голове, но я не питаю иллюзий насчет того, на что он способен.

Я оглядываюсь через плечо, и мои колени начинают подгибаться. Мы в ангаре для самолетов. Перед нами на взлетной полосе стоит частный самолет, окруженный десятью вооруженными до зубов мужчинами с пугающими автоматами. Мой страх теперь осязаем, мои чувства в полной боевой готовности и кричат. Моя единственная надежда — сбежать, пока они все отвлечены. Я пытаюсь увернуться, но он хватает меня в последнюю секунду.

— Ты же обещала себя хорошо вести, Ив Миллер.

Пальцами он впивается в мягкую плоть моего предплечья, давя и разрывая. Я вскрикиваю, когда боль пронзает меня до самого плеча.

— За нами все еще следят? — кричит он одному из своих людей.

— Нет, сеньор. Мы потеряли хвост некоторое время назад.

Он кивает, будто этих новостей и ожидал.