Я чувствую желание отстегнуть ремень безопасности и пойти выбить из него все дерьмо, закончить то, что начал, наблюдать как его уродливое, покрытое шрамами лицо превратится в месиво из крови и костей под моими безжалостными кулаками. Не пройдет и минуты, как он уже будет мертв, и я почти могу ощутить вкус удовлетворения, которое почувствовал бы от этого. Он не один из моих людей. Он работает на моего старшего брата Эмилио, что, на мой взгляд, ставит еще большую мишень на его спину. Я не предан этому человеку. Если он переживет это путешествие на самолете, он больше никогда не будет на меня работать.

Майами остался в паре сотен километров позади, и я прокручиваю в голове этот поцелуй. На вкус она была как самый сладкий мед. То, как она поцеловала меня в ответ, обещало такое противоречие ее строгой одежде и чопорным манерам, и я представил длительные ночи горячего греха, обернутого вокруг ее тела. Я был наполовину пьян ее светом и невинностью, пока какое-то давно забытое чувство не вцепилось в меня из темноты.

Милосердие.

Этому дерьму не было место в ангаре для самолета, но когда я почувствовал, как пальцами она зарылась в моих волосах, я понял, что больше не хочу ее силой, я не мог рисковать сломать ее. Я не известен нежными прикосновениями и ласковыми поцелуями. Черт, во всем мире есть пострадавшие от меня женщины, которые могут это подтвердить. Поэтому я отпустил ее.

Я отпустил ее?..

Плохой ход.

Теперь я не могу перестать о ней думать. Она посеяла семя, которое я хочу, чтобы дало плоды. Моя хорошая девочка, мой ангел, у нее есть другая сторона, и я намерен ее изучить. Одна ночь — это все что мне нужно. Только одна. Когда все уляжется, я вернусь в Майами и возьму то, что мне причитается. Мне нужно увидеть ее снова, у меня нет другого выбора. Страсть такого рода никогда не будет утолена, пока она не окажется в моей постели, и я не буду похоронен глубоко внутри нее, когда ее ногти не оставят следы ее потребности во мне на моей коже, а ее длинные темные волосы не будут разброшены вокруг ее лица.

Моя.

Эта женщина моя.

У нее нет выбора в данном вопросе… я всегда беру то, что я хочу.

Сейчас два часа ночи. Я не могу уснуть. Лежу под одеялом в полной темноте в четырех стенах, что давят на меня. С моего тяжелого испытания прошло уже семьдесят два часа, но я не могу перестать вновь переживать его в своей голове. Все в том человеке неправильно. Он разрушил мою жизнь своим появлением, а теперь мучает меня своим отсутствием.

Я солгала полиции. Дала им ложное описание темноглазого дьявола, который похитил меня, наставив на меня дуло пистолета и бросил в частном ангаре на окраине Майами Бич. Человека, за исчезновением в ночном небе самолета которого я наблюдала, пока не осталось ничего, кроме мигающего трехцветного пятна. Я сказала им, что его рост примерно сто семьдесят сантиметров, у него светлые волосы и голубые глаза — полная противоположность опасному иностранцу, который принес в мою жизнь столько ужаса, бессердечному преступнику, обученному убийце. Мужчина, который не думал дважды, прежде чем применить ко мне силу…

Мой мобильный пищит. Это моя подруга Анна.

АННА: Ты все еще не спишь? (целую)

Ее смена в баре, должно быть, уже закончилась. Днем она работает волонтером в приюте животных, а ночью превращается в лисицу, смешивающую коктейли. Она горячая блондинка с золотым сердцем, и люди всегда говорят мне, что она добавляет тройную дозу текилы в их Маргариту.

Я сразу же ей отвечаю.

Я: Повторы «Друзей» для жизни, а не только для страдающих бессонницей… (целую)

Еще одна ложь. Я не включала телевизор уже несколько дней. Спустя пару секунд мой телефон звонит.

— Так плохо, да? — вздыхает Анна. — Не хочешь приехать? Моя смена не закончится еще тридцать минут, но я могу уйти пораньше, если хочешь. Мой босс должен мне.

Я улыбаюсь, услышав нотки беспокойства в ее голосе, но в то же время меня отталкивают громкие голоса и гудящие биты на заднем плане. Последствия моего похищения оставили меня в подвешенном состоянии в этой странной альтернативной вселенной где все, что я хочу делать, — это прятаться. Я не хочу быть центром внимания. Больше не хочу сталкиваться с наводящими вопросами. Не хочу думать о нем больше, чем уже думаю.

— Не сегодня, — быстро отвечаю я. — Но спасибо. Я думаю, мне просто нужно затаиться, — я старательно зеваю, отчего моя челюсть болит.

— Ты все еще думаешь о нем?

Все чертово время.

— Я беспокоюсь о тебе, Ив, — говорит Анна, нарушая мое молчание. — Ты сама не своя с того дня как это случилось. Теперь ты в безопасности, ты знаешь это? Полиция найдет его и посадит.

Нет, не найдут.

Не важно, что я сказала полиции. Мой противник годами играл по ту сторону закона. Уклонение от захвата как спорт для него, а не неизбежность.

— Ты опять грызешь ноготь?

— Нет, — лгу я, вынимая его изо рта.

Из-за этой привычки, что осталась у меня с детства, все друзья дразнят меня. Я делаю это когда мне неспокойно, а тот мужчина делает меня чертовски раздражительной.

— Ты не думала с кем-нибудь об этом поговорить?

Я касаюсь края визитки, лежащей на прикроватной тумбочке.

— Полиция дала мне номер, по которому можно позвонить… — неуверенно замолкаю я.

— Тогда звони, — настаивает подруга. — Пообещай мне, Ив. Первым же делом завтра. Во всяком случае, ты просто получишь пару таблеток успокоительного, — я слышу, как внезапно к ней обращаются, спрашивая, где хранятся миксеры. — Слушай, мне пора бежать, я позвоню тебе утром, хорошо?

— Ладно.

— И пообещай мне, что ты позвонишь по тому номеру?

— Обещаю, — лгу я.

— Сделай это, Ив!

— Хорошо, хорошо, сделаю!

— Ты ведь знаешь, что выглядишь мило, когда дуешься, да?

— Пока, Анна…

Я вешаю трубку и с отчаянием смотрю на телефон. Правда заключается в том, что я ни с кем не хочу говорить о том, что произошло. Я боюсь, что проговорюсь и выдам себя… и его. Почему я так себя чувствую? Почему я ощущаю необходимость защитить этого мужчину?

Потому что тот поцелуй изменил все.

Это похоть? Ненависть? Какое-то паршивое слияние того и другого? Меня пугает сила эмоций, которые я чувствую, но также мне странно любопытно. Неужели я действительно жила двадцать пять лет, не испытывая этого сумасшедшего горящего огня, что называется желанием? Теперь я понимаю, что жила лишь наполовину. Я отдавала свое тело мужчинам в прошлом, даже убеждала себя, что влюблена в них, но такой физической связи я никогда раньше не испытывала. Один поцелуй и только, но за эти пару мгновений ему удалось поселить огонь в каждой частичке меня.

Я поцеловала его в ответ. Не могла ничего с собой поделать. Это случилось инстинктивно. Он прирожденный охотник, а я — жертва. Мне было нечем торговаться, кроме как предложить полное и абсолютное подчинение. Она сам сказал, что берет то, что хочет, и в тот момент мое тело жаждало такого мужчину как он.

Пронзительный звонок моего мобильного снова нарушает тишину. Я медлю, прежде чем ответить. Номер не определен. Что, если это он? Что, если он выследил меня? что, если он вернется, чтобы закончить начатое?

Дрожащим пальцем я провожу по экрану, поднимая, прежде чем звонок завершится. В трубке тут же раздается мамин голос.

— Милая? Я тебя разбудила?

— Господи, мама, ты знаешь, который час? — мои слова звучат немного резче, чем я хотела.

— Прости, что звоню так поздно… — ее голос слегка дрожит на последнем слове. — Это папа, Ив. Произошел несчастный случай. Я подумала, что ты должна знать.

Я нащупываю выключатель света, мое сердце колотится как барабан. Уже на протяжение нескольких недель я боялась такого звонка. Я гордая дочь спецагента УБН [1], и сейчас улицы в центре Майами напоминают зону боевых действий. Две местные банды зубами и когтями сражаются за территорию, а мой отец и его команда продолжают попадать под огонь.