— Мануэль, ты знал, что Данте служил в армии США?

Он колеблется, прежде чем ответить.

— Я слышал слухи, сеньорита, но совать нос в чужие дела никогда не было мне приоритетом.

— Как вы впервые встретились с ним?

— Много лет назад. Моя мать была служанкой в доме его отца.

Его лицо лишено всяких эмоций. Данте делает то же самое всякий раз, когда находит тему разговора неприятной. Он проводит тряпкой по боку Руфуса, а затем ныряет под его шею, чтобы присоединиться ко мне, забрасывая тряпку на дверь стойла.

— Тогда я был всего лишь маленьким мальчиком. Мама иногда брала меня с собой на работу и позволяла играть во дворе. Данте был намного старше, к тому времени уже стал мужчиной, но он всегда останавливался и спрашивал как моя семья. Он всегда помнил, кто я такой, — Мануэль слегка улыбается при этом воспоминании.

— Каким был его отец?

— Суровым человеком, сеньорита, — мрачно отвечает он. — Жестоким… как и его старший сын. Их мать умерла, когда сеньору Данте было шестнадцать. В то время мне было шесть лет. Вскоре после этого он покинул Колумбию.

— От чего она умерла?

Мануэль вздыхает и проводит рукой по волосам, создавая растрепанный беспорядок.

— Сеньор Данте предупреждал меня, что вы будете любопытны.

— Я хочу знать все, Мануэль. Я хочу попытаться понять его мотивы делать то, что он делает.

— Это для одной из ваших статей? — лукаво спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я бы никогда не стала таким образом разоблачать Данте. В любом случае я не могу, я уволилась с работы в прошлом месяце. Я ненавижу то, что он делает, но я больше не могу писать о наркоиндустрии… — я замолкаю, внезапно чувствуя себя подавленной. — Ты думаешь, мое молчание — это мое одобрение его действий?

— Не все мы плохие люди, — мягко говорит Мануэль. — Для некоторых из нас это способ существования, способ обеспечить наши семьи.

— Но последствия для других семей являются разрушительными, — я ни на секунду не куплюсь на этот аргумент. — У тебя была хорошая работа, достойная, честная работа. Зачем было отворачиваться от нее?

— Потому что, когда сеньор Сантьяго просит о чем-то, ты не отказываешься…

— Эй, о чем вы двое там шепчетесь?

Анна выходит из комнаты для кормления в дальнем конце сарая и направляется к нам. Я вижу, как она смотрит на Мануэля, а затем отводит взгляд. Клянусь, она в него влюблена. Он, в свою очередь, окидывает взглядом ее убийственное тело, пока она развязывает узел на поводке Руфуса а затем ведет его в стойло. Несомненно, ее длинные светлые волосы, рассыпающиеся по плечам, и золотистый загар, подчеркивающий сексуальный зеленый оттенок ее глаз, делают мою лучшую подругу великолепной. Осколок ревности пронзает мое сердце. Я так по нему скучаю. Красивый, опасный, утонченный, все контролирующий… Нет ни одного живого человека, который мог бы сравниться с Данте Сантьяго.

Боже, пожалуйста, я знаю, что ему место в аду, но просто сохрани ему жизнь ради меня.

— Думаю, мы должны отпраздновать это, — шелковистый голос Анны доносится из стойла.

— Что отпраздновать?

— Твое успешное возвращение в седло, конечно, — усмехается она, снова появляясь в дверях. — Сначала лошади, теперь мохито, — подруга бросает один взгляд на мое лицо и закатывает глаза. — Не смотри на меня так, Иви Миллер, я уже много лет не видела, чтобы ты прикасалась к алкоголю. Я хочу увидеть, немного более расслабленной. Помнишь, как во времена колледжа мы разрывали танцпол? Ну, что ты скажешь?

— О, почему бы и нет, — вздыхаю я.

— Молодец, девочка! Мануэль, ты танцуешь? — ее голос приобретает намекающий оттенок, когда она поворачивается, чтобы обратиться к нему.

Не могла бы ты быть еще более точной, Анна?

— Немного, — пожимает он плечами, изо всех сил пытаясь подавить улыбку.

— Тогда все решено, — ее зеленые глаза сверкают торжеством. — В заведении, где я работаю по ночам, есть отличный выбор коктейлей. Также я могу обеспечить нам бесплатный вход, — она выходит из конюшни и смотрит на часы. — Нам лучше поторопиться, у нас есть только три часа.

— Три часа на что? — спрашиваю озадаченно.

— Чтобы превратиться в королев танцпола, глупышка. У меня как раз есть для тебя одно платье…

Пять с половиной лет прошло с тех пор, как я в последний раз была в клубе. Сейчас все кажется странным и незнакомым. От безликой толпы и безжалостного, неразборчивого гула разговоров до мигающих огней и жесткого ритма музыки, который будто поднимается с пола и проходит через мое тело, сотрясая мои кости и ускоряя частоту пульса. Я чувствую, как с каждой ударной нотой меня снова возвращают к жизни.

Я сижу в баре между Анной и Мануэлем, допиваю второй коктейль и уже чувствую последствия. Сегодня здесь полно народу. У меня голова идет кругом. Мне приходится постоянно закрывать глаза, чтобы успокоиться, попытаться блокировать жар и интенсивность окружения.

Взглянув в зеркало, что стоит под рядом из бутылок с водкой, я едва узнаю себя. Мои длинные волосы ниспадают темным мерцающим водопадом на бледные плечи, а глаза обведены дымчатыми тенями. Платье, которое мне одолжила Анна, такое тесное, что мне с трудом удалось влезть в него ранее. Оно серебристого цвета, без бретелек, до смешного короткое, и из-за него мое декольте выглядит нелепо. Данте никогда бы его не одобрил… Во-первых, оно не белое, а длина далеко за гранью сексуальности, оно выглядит непристойно.

— Теперь я не такой и ангел, — бормочу я, снова потягивая его.

— Оставь его, ты выглядишь великолепно, — упрекает Анна, пододвигая мне еще один неоново-розовый коктейль.

— Оно слишком тугое. Корсет тугой! Я чувствую себя так, словно нахожусь в романе Бронте.

— Мануэль, ты парень — скажи Иви, что она выглядит потрясающе, — приказывает подруга, втягивая молодого колумбийца в нашу дискуссию. Он улыбается, но не говорит ни слова. Мануэль не осмеливается. Сделать мне комплимент для него стоит больше, чем его жизнь. Он не сводит глаз с моего лица, это помогает ему не скользить взглядом по моему телу, как любой другой мужчина поблизости.

— О боже, я люблю эту песню, давай потанцуем! — восклицает Анна, вскакивая на ноги и соблазнительно покачиваясь под Кельвина Харриса, когда из динамиков начинает звучать его последний хит. Ее красное платье еще более тесное чем мое, и внезапно взгляд Мануэля больше не на мне.

— Хорошо, я в деле, — говорю я.

Одним глотком опрокидываю свой коктейль, пока Анна таращится на меня. Ликер обжигает мне горло, и мои глаза начинают слезиться, когда я соскальзываю со стула и иду на танцпол.

— Вы выглядите как королева, сеньорита… его королева, — шепчет мне Мануэль, когда я прохожу мимо.

Я посылаю ему быструю улыбку в знак благодарности. Он единственный в этом клубе, кто знает мои самые темные секреты.

— Он никогда не отходит от тебя, не так ли? — говорит Анна, бросая на него взгляд, когда мы начинаем двигаться. Мануэль сейчас стоит у стены, постоянно скользя взглядом по толпе. Оценивая опасности, оберегая меня.

— Я думаю, это из-за того, через что мы прошли вместе, — пожимаю я плечами.

Она обдумывает это пару секунд.

— Ты трахалась с ним в Африке?

Я немедленно прекращаю танцевать.

— Ты с ума сошла? Нет, конечно!

— Почему нет? — Анна хмурится. — В нем есть что-то задумчиво сексуальное, и я уверена, что тебе было одиноко в том месте… в любом случае, он горячий!

— Тогда, может быть, ты танцуешь не с тем человеком!

— Может, и так, — говорит она, ухмыляясь мне.

Смеясь, я поворачиваюсь обратно к Мануэлю и жестом приглашаю его присоединиться к нам, а затем замираю. Мануэль резко оборачивается, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание, прежде чем возвращает взгляд ко мне. В одно мгновение он оказывается рядом со мной.

— В чем дело, сеньорита?

— Я… клянусь, я просто… — замолкаю в замешательстве.