Я мгновенно забыл о своей испорченной репутации, когда позади меня Дариус произнес мое имя.
Я обернулся и увидел, как он стоит рядом, обнимая Тори за плечи, его глаза сияют таким же карим светом, какими они были до того, как он стал Нечастным. Мое сердце екнуло, когда он крепче прижал Тори к себе, и ни один толчок не сотряс землю, нет признаков того, что небеса взывают, пытаясь разлучить их. Они освободились от своих уз, это ясно как день, и я не мог не радоваться за них.
— Что ты сделал? — изумленно спросил я, поднеся руку к тому месту, где на моей коже столько лет красовалась метка Льва. Она исчезла. Наконец-то мои узы разорваны, моя жизнь возвращена мне и больше не принадлежит кому-то другому. И груз этой правды обрушился на меня только сейчас, когда я увидел истину в его взгляде, что он действительно сделал это. Каким-то образом он разорвал узы.
— Я молился звездам, и они ответили, — с улыбкой, ярче которой я не видел на его лице уже многие годы, произнес он. Я почти и забыл, что он может так улыбаться, без тяжести тысячи нош, давящих на него.
— В этом нет никакого смысла, — в недоумении проговорил я, качая головой и подходя ближе, не зная, как теперь обстоят отношения между нами. Я не знаю, кто мы друг для друга без этих уз, мы и до них были друзьями, но за прошедшие годы так изменились, а вдруг мы уже не так близки? Что если нас это сломает?
Я выкинул эти страхи из головы, рванулся вперед с бешеной скоростью и ударил его в живот. Он повалился на спину, я рассмеялся и толкнул его в спину, испытывая искушение сделать это еще раз, доказав, что я теперь могу, и ухмылка на его лице подсказала, что он готов к бою.
Но прежде чем мы успели вступить в настоящую схватку, появились Наследники, набросились на него и схватили его и Тори в свои объятия, сжимая их в тесном кругу, пока Сет завывал от радости. Они все начали вторить ему, пока толпа в комнате не стала ликовать, а я уставился на них, чувствуя себя не в своей тарелке, так как мое сердце, казалось, уменьшилось вдвое.
— Все ликуйте! Истинные королевы и Наследники Совета Целестиалов наконец-то объединились на пути к свободе и процветанию для всех нас! — воскликнула Джеральдина, ее голос волшебным образом разнесся по залу, заставляя все больше и больше людей ликовать при виде моего лучшего друга, когда меня оттолкнули от него.
Толпа проталкивалась мимо меня, оттесняя все дальше назад, не сводя глаз с людей, и мое горло сжалось. Я уставился на Дариуса поверх их голов, в то время как Макс взъерошил свои волосы, а Калеб прыгал вверх-вниз с подпрыгивающим вокруг них Сетом.
Дарси подошла к ним следом вместе с Джеральдиной, и они снова обнялись, практически закружившись по кругу, после чего Джеральдина начала петь.
— О великий и веселый день настал! Звезды ярко светят нам всем, нам всем, — пела она, и полкомнаты присоединилось к ней, очевидно, зная эту случайную песню, которую она продолжала. — О, теперь пришла сияющая луна! Чтобы сиять для нас всех, для нас всех.
Сет завыл громче, и от большой группы в конце зала, в которой я признал Оскура, раздался общий хор завываний. А раз они здесь…
— Должно быть, грустно остаться без друзей. — Рука опустилась на мое плечо, и я обернулся, обнаружив Леона Найта с его длинными золотистыми волосами и широкой грудью. Он учился в Академии Авроры в классе Габриэля, и я несколько раз играл с ним в питбол, пока учился в Зодиаке, до того, как он стал профессионалом и стал жить мечтой, о которой сам всегда мечтал.
— Я по-прежнему остаюсь твоим другом, дружище, — ответил он с львиной ухмылкой. — Должно быть, тебе здесь одиноко. Совсем один, без людей.
— Я в порядке, — пробормотал я, переводя взгляд на Дарси, когда Сет посадил ее на свои плечи, а через секунду Дариус поднял Тори. Мои зубы заскрипели, и я заставил себя не вмешиваться, наблюдая, как Дарси смеется, протягивая руки, чтобы обнять сестру с радостными слезами на глазах. Черт, эта девочка заслужила подобное. Они обе заслужили. В их жизни было слишком много дерьма, через которое им пришлось пройти с тех пор, как я доставил их в Солярию.
— Я был бы не в порядке, если бы был опозорен Властью, — грустно заметил Леон. — Я не могу придумать худшей участи. Я бы предпочел быть съеденным кислотными слизнями, или быть разорванным и проглоченным Медведем Перевертышем, или упасть с очень, очень, очень, очень, очень…
— Я понял, — пробурчал я.
— С очень высокого здания, — закончил он с сочувственной улыбкой. — Вот дерьмо, мне пора, чувак. Я положил клей — Глиммер в поптарты2 Данте. — Он скрылся в толпе, и я увидел, как огромная фигура Данте пробивается сквозь толпу, пытаясь докричаться до Леона, но его губы оказались склеены густым фиолетовым клеем, поэтому все, что у него выходило — яростное рычание.
Я следил за Дарси, пока мои глаза не запылали, и не вспомнил, что необходимо моргать, снова скользнув в темный угол зала. С облегчением я скрылся от отвратительных взглядов, обращенных в мою сторону, от спин, обращенных ко мне и наносящих мне оскорбление за оскорблением, поскольку со мной обращались как с живой чумой. Я пытался не обращать внимания, однако мне было не все равно. Правда, в этом я винил только себя. Я знал, какую участь уготовил себе, сидя на скамье подсудимых и объявляя себя чудовищем. И я отчетливо понимал, сколь ничтожным стану для Голубка.
Если она станет королевой, которой ей суждено быть, оно того стоит.
Ксавьер и Каталина пришли к завтраку, хотя она оставалась скрыта своей фальшивой личностью, и новая волна смеха и рыданий вырвалась наружу, когда они обнялись с Дариусом. На мгновение в комнате воцарился такой мир, что было трудно вспомнить, что мы находимся в самом начале кровавой войны.
Когда песни и танцы, наконец, закончились, я двинулся вдоль стены пещеры, быстро вышел через дверь и двинулся в темноту туннеля, не желая терпеть, что все относятся ко мне так, словно меня не существует, и вместо этого ожидая в темной пещере, пока кто-нибудь не появится со свежим кофе в руке. Я проскочу мимо них и украду его, затем найду местные магазинчики, выясню, есть ли у них ингредиенты, необходимые для эликсира Гильдии Зодиака. Тогда я решу, кто станет достойным кандидатом для вступления в Гильдию. В течение следующих шести недель мне снова придется варить эликсир с нуля, и некоторые вещи мне придется искать самому, однако мне есть на чем сосредоточиться, кроме чувств, вызванных тем, что теперь между мной и Дариусом больше нет уз, и, возможно, я ему больше не нужен.
В коридоре появился Габриэль, и я понял, что бессмысленно даже пытаться спрятаться от него, так как его глаза сразу же устремились на меня в полумраке.
— Так друзей не заводят, Орио, — поддразнил он, и я пожал плечами.
— Я не искал друзей, — спокойно произнес я.
— Уверен? — Он бросил на меня взгляд Провидца, в котором говорилось, что он знает лучше меня, но это не так. Если Дариуса больше не привлекает моя компания, то я сдамся и смирюсь с этим.
Но даже такая мысль вонзила кинжал в мое сердце.
А что насчет Голубка?
Мое нутро сжалось при мысли о ее присутствии в рядах Наследников, смеющаяся вместе с Джеральдиной и ее сестрой. Она выглядит так, словно наконец-то оказалась на своем месте, и, честно говоря, как сюда может вписаться неудачник, опозоренный Властью?
— Ты слишком суров к себе, — прорычал Габриэль, придвигаясь ко мне и бросая на меня решительный взгляд.
— Я ничего не говорил. — Сложив руки, я напустил на себя свое излюбленное выражение «да похуй», и он закудахтал в ответ, как курица-наседка.
— Твоя аура. Я могу читать тебя, как книгу, — сурово сказал он. — Но я вижу, что ты не в настроении обсуждать это, так почему бы тебе не пойти и не заняться тем, чем ты собирался?
Я нахмурился.
— Я что-то планировал?
Он вздохнул, похоже, видеть будущее каждого порой очень утомительно.
— Эликсир Гильдии Зодиака
— Точно, да. Я проверю магазины.
