От прудика тянуло тиной, над водой поднимался белесый туман. Самсон как-то показывал место, где спрятал чайник. Элизабет подошла к беседке и опустилась на колени. Юбка намокла, от сырой земли повеяло холодом, но Элизабет не обратила на это внимания. Дрожащими руками она принялась ощупывать фундамент. Сейчас бы не помешал фонарь, но его не было, и приходилось действовать наугад.

Наконец, она нащупала неровность. Один кирпич зашатался. Элизабет осторожно потянула его на себя, и он поддался. Отложив его в сторону, она подвигала следующий, и он тоже оказался свободным.

Вынув из кладки еще несколько кирпичей, Элизабет сунула руку в образовавшуюся дыру. Пальцы наткнулись на холодный металлический бок.

Есть!

За спиной вдруг послышался шорох шагов. Сердце на миг замерло, затем неистово заколотилось. Элизабет оцепенела от страха.

— Так-так, что тут у нас? — раздался ехидный голос, и ее бросило в жар.

Она в панике оглянулась. Позади стоял Джеймс, направив на нее слепящий свет фонаря. За ним во мраке маячило еще несколько человек, но Элизабет не разглядела их лиц. Объятая ужасом, она вперила в мужа ошеломленный взгляд.

— В чем дело, дорогая? — он вразвалочку направился к ней. — Ты что-то ищешь?

Она открыла рот, но из груди вырвался лишь сдавленный писк. Элизабет попыталась заслонить собой раскуроченный фундамент, но Джеймс уже был возле нее.

Он схватил ее за плечо и вынудил подняться на ноги.

— Браун! — приказал он, оттеснив Элизабет от дыры. — Глянь, что там!

— Слушаюсь, сэр.

Управляющий подошел поближе, сел на корточки и сунул руку в отверстие. Когда в свете фонаря блеснул медный бок, у Брауна вытянулось лицо. Он попытался запихнуть чайник обратно, но Джеймс требовательно протянул руку.

— Что там? Давай сюда.

На Билла Брауна было жалко смотреть. Брови сложились домиком, уголки рта сползли вниз, а на глазах заблестели слезы. Все, что было нажито «непосильным трудом», окончательно и бесповоротно уплывало из его рук.

Медленно, с явной неохотой он протянул чайник хозяину.

— Что это? Чайник? Тот, что у тебя пропал? — поинтересовался Джеймс.

— Н-нет, сэр, — выдавил Браун. — У меня был другой.

— Хм. Что-то слишком много чайников пропадает в последнее время. Прямо какая-то напасть! — усмехнулся Джеймс. Он открыл крышку и присвистнул: — Ничего себе!

Элизабет стояла ни живая ни мертвая, чувствуя, как по спине струится ледяной пот. Джеймс повернулся к ней.

— Дорогая, как ты можешь все это объяснить? — спросил он.

— Я… нашла это в саду, — пролепетала она. — Спрятала под беседкой, а сегодня решила перенести в дом.

— Надо же. — Джеймс глумливо покачал головой. — Да у меня тут не плантация, а остров сокровищ. Чайники, зарытые клады… Не хватает только пирата с попугаем на плече.

Элизабет понуро опустила глаза. Ей казалось, что это дурной сон. Все пошло прахом! Оглушенная, она не ничего чувствовала, как солдат, которому снарядом оторвало ногу, поначалу не ощущает боль.

— Роза, Билл, идите спать! — приказал Джеймс.

«Роза»?

Приглядевшись, Элизабет различила во мраке яркие белки глаз. Негритянка была в темном платье и без светлого тюрбана на голове, поэтому Элизабет заметила ее только сейчас.

Рабыня развернулась и растворилась во тьме. Управляющий же остался стоять, пожирая глазами чайник.

— В чем дело, Браун? — осведомился Джеймс, и его рука потянулась к висящей на поясе кобуре.

Тот вздрогнул, будто очнувшись от наваждения.

— Э-э… Ничего, сэр, — покосившись на оружие, промямлил он. — Если позволите, я пойду. Спокойной ночи.

— Иди, — кивнул Джеймс, и когда тот уныло побрел прочь, подхватил Элизабет под руку. — Пойдем, дорогая. Нам с тобой есть о чем поговорить.

Бесконечная усталость навалилась на Элизабет, наливая свинцовой тяжестью ноги. Ей вдруг стало на все наплевать. Все кончено. Деньги уплыли. Самсон под замком. Надежды больше нет.

— Как ты меня нашел? — бесстрастно спросила она.

— Любимая, я же твой муж. Я читаю тебя как открытую книгу, — самодовольно заявил Джеймс.

— И что же ты «прочитал»?

— После бредней, что наплел здесь тот адвокатишка, я подозревал, что ты помчишься к своему ненаглядному ниггеру, сообщить ему радостную весть. Поэтому и велел Розе приглядывать за тобой.

«Роза! Значит, мне не показалось, — подумала Элизабет, вспомнив, как в доме скрипнула половица. — Вот гадина! Хотя, с другой стороны, она просто выполняла приказ».

— Но чайник, золото… Признаться, я удивлен, — продолжал Джеймс. — Впрочем, догадываюсь, откуда оно взялось. Не зря же Браун поднял из-за паршивого чайника такой переполох. Я прав?

— Да, — кивнула Элизабет. Все равно, ей уже нечего терять. — Он обкрадывал тебя много лет.

— И ты вывела его на чистую воду. — Джеймс в притворном восхищении поцокал языком. — Ай да умница! Ай да жена! Вот только, мне почему-то забыла об этом сказать.

— Я как раз собиралась, — буркнула Элизабет без особой надежды, что муж в это поверит.

Они вошли в дом. Джеймс поставил чайник на комод, а затем вдруг схватил Элизабет за плечи и припечатал к стене.

— Знаешь, любимая, что я ненавижу больше всего на свете? — прорычал он, вплотную приблизившись к ее лицу.

Элизабет обдало ядреной смесью перегара и табака. Она безразлично отвернула голову.

— Больше всего на свете я ненавижу, когда меня пытаются выставить дураком, — не дождавшись ответа, закончил Джеймс.

Он схватил ее за руку и поволок по лестнице вверх. Элизабет не сопротивлялась, с равнодушным смирением передвигая ноги. Джеймс грубо втолкнул ее в спальню, с грохотом захлопнул дверь и запер снаружи на ключ.

Джеймс ушел, не сказав ни слова, и это страшило больше всего. Если бы он ругался или набросился на Элизабет с кулаками, она хотя бы знала, чего от него ожидать. А теперь лишь остается томиться в неведении. Гадать, понял ли муж, что она пыталась сбежать, или все же подумал, что она хотела с Самсоном всего лишь поговорить?

«Саквояж! — встрепенулась Элизабет. — В конюшне за тюком сена! Рано или поздно его найдут, и у Джеймса возникнут вопросы… А впрочем, какая к черту разница? Просто очередное звено в цепи моих неудач».

Но что теперь делать? Смириться и ждать расплаты или попытаться сбежать? Превозмогая бесконечную усталость, Элизабет подошла к балконной двери, но обнаружила, что у щеколды отломан рычажок, и теперь невозможно отодвинуть засов. Проклятье! Джеймс позаботился о том, чтобы птичка не упорхнула из клетки.

Выбить стекло? Но как это сделать, не переполошив весь дом? Да к тому же придется каким-то образом выламывать решетчатую раму. А выглядит она довольно прочной.

Нет, из комнаты не сбежать. Элизабет обессилено рухнула на постель. Бороться с Джеймсом все равно, что плевать против ветра. Что бы она ни делала, все оборачивается против нее.

Несколько часов кряду Элизабет металась на кровати, терзаемая страхом и чувством вины. Какая же она легкомысленная, беспечная идиотка! Знала, ведь, чем все может закончиться, и все равно полезла на рожон! Любви и ласки ей, видите ли, захотелось! А теперь и ее, и Самсона могут убить!

Почти всю ночь она не могла уснуть, и лишь под утро усталость взяла свое. Но блаженное забытье продлилось недолго. Элизабет проснулась от того, что в спальню кто-то вошел. Открыв глаза, она увидела Розу.

— Завтрак, мэм, — перехватив ее взгляд, сообщила та.

— А где Анна? — сонно пробормотала Элизабет.

Негритянка лишь пожала плечами и принялась выставлять тарелки с подноса на стол.

— Мне нужна Анна! — Элизабет села на кровати и свесила босые ноги на пол.

— Куда вы, мэм? — всполошилась Роза, увидев, что она собирается встать.

— Позови Анну!

— Не велено, мисс.

— Тогда я сама ее позову!

Поднявшись с кровати, Элизабет хотела подойти к креслу, где висел пеньюар, но Роза встала у нее на пути.