Его ладонь больно сдавливает грудь через тонкую ткань шелкового комплекта, эрекция под боксерами вдавливается в ягодицы. Я начинаю ерзать и тереться об его возбужденный член, зная, что этим сильнее распаляю его. Меня лихорадит так, что зубы стучат друг об друга. Его подбородок вдавливается мне в макушку, и по тихому шороху за спиной я понимаю, что он разрывает пакетик презерватива.

Все происходит за доли секунды, но для меня они растягиваются в часы, пока сквозь барабанящий стук сердца я слышу тяжелое дыхание Тимура. Его член, массивный и горячий упирается мне в промежность и начинает проталкиваться внутрь, заставляя меня прижать ко рту мягкое одеяло и зажмурить глаза.

Тимур тяжело дышит мне в волосы, полностью выходит из меня и затем толкается вновь во всю длину. Я вскрикиваю и закусываю наволочку. Внутренности горят от наполненности, тело пылает в сумасшедшем огне, ноги дрожат от грядущего оргазма. Тимур продолжает двигаться во мне медленными толчками, словно растягивая каждое проникновение и наслаждаясь моими удушающими стонами.

— Тише… За этой стенкой спит твой младший брат, — глухо произносит Тимур в мой затылок, сдавливая шею и притягивая к себе мою голову. Его дыхание сбивчивое, отчего слова слышатся отрывисто. — Или ты хочешь, чтобы он увидел, как я трахаю его старшую сестру?

Я начинаю лихорадочно мотать головой из стороны в сторону. Толчки Тимура во мне начинают ускоряться, а в животе становится горячее и каждый нерв натягивается ожиданием грядущего взрыва, звеня напряжением.

Когда я полностью теряю контроль над собой, закатываю глаза от наслаждения и совсем не сдерживаю свои крики, ладонь Тимура ложиться на мои губы, начинает давить, тем самым приглушая вылетающие стоны. Он двигается во мне все быстрее и быстрее, заставляя зажмурится и глухо мычать ему в руку. Меня ослепляет оргазм, органы зрения и слуха перестают функционировать, а мое тело расщепляется на мелкие атомы. Пульсация внизу все еще не продолжает стихать, когда мое сознание приходит ко мне, а я отстраняюсь и убираю руку Тимура от своего рта. На его пальцах отчетливы видны следы моих зубов и блеск слюны, которые я оставила ему на момент мощного оргазма.

* * *

Спустя пару дней ранним утром, когда Матвей еще сладко спал в своей кровати, а бабушка уже успела испечь ароматные сырники, меня будит трель телефонного звонка. Я, еще сонная и недовольная столь ранним подъемом, отвечаю на входящий звонок, не удосужившись посмотреть на имя звонившего.

— Луна, ласточка моя, нужна срочно твоя помощь. Приедешь в клуб?

По громкому и слегка взволнованному мужскому голосу, я сразу понимаю, что звонит Эрик. Мне требуется пол часа, чтобы привести себя в порядок, вызвать такси и приехать в клуб. За все это время меня одолевали различные мысли: что же могло произойти, что Эрик был так встревожен?

Только я вхожу в гримерку, как на меня устремляются взгляды всех присутствующих в комнате. Здесь Эрик и несколько пташек, с которыми я более или менее общаюсь.

— Что случилось?

— Хорошо, что ты пришла, — Эрик за пару шагов оказывается рядом и обнимает меня. — Когда ты в последний раз видела Розу?

— Пару дней назад, — я окидываю взглядом лица негодующих девушек. — А что такое?

— Она пропала. Пару часов назад мне звонил ее парень и сказал, что она не вернулась домой. Вчера она и вот эти дамы позади меня танцевали на частном заказе. Они вернулись, а Роза нет.

— Боже… Вы звонили ей?

— Конечно. Ее телефон выключен, — одна из девушек подходит ко мне и встревоженно смотрит прямо в лицо. — Мы танцевали на мальчишнике, там был Тимур Азатович и Даян Имманович. После окончания работы мы стали вызывать такси, еще тогда заметили, что ее нет, но не обратили на это внимания.

— Слушай, а Владыке ничего не известно? — Эрик намекает, что я девушка Тимура и обязательно должна все знать о происходящем в его жизни.

— Тимур говорил мне про какой-то мальчишник, но я не знала, что там будут наши девочки. К тому же, я не видела его почти два дня.

— Может обратиться в полицию? — произносит незнакомая мне новенькая блондинка.

— Ну и дура же ты! В полицию обращаются, если человека нет более трех суток!

Несмотря на громкие возгласы Эрика, мне удается расслышать медленный стук каблуков, который постепенно усиливается. Дверь гримерки медленно открывается и в комнату на дрожащих ногах входит Роза. Мы все теряет дар речи, потому что ее волосы растрепаны и одиночные пряди падают на ее заплаканное лицо, яркий макияж поплыл, а на щеках от глаз стекают черные дрожки потекшей туши. Белая юбка ее танцевального костюма разорвана, а с плеч вниз свисает порванная ткань, оголяя едва заметный синяк на коже.

Ее мокрые глаза находят мое лицо, а нижняя губа начинает подрагивать от накатывающей истерики, и она произносит то, отчего внутри меня что-то надламывается:

— Тимур изнасиловал меня…

Меня будто подбросило в вакуум: я вижу, как люди вокруг меня разговаривают между собой, но я ничего не слышу, плачущее лицо Розы в фокусе, а остальное все размыто, и только глухие удары сердца эхом отдаются в голове. Я продолжаю разглядывать разбитую губу подруги, потекший макияж, испорченную прическу, порванную одежду и не могу уложить услышанное в голове. И только когда Эрик подходит к Розе и случайно задевает меня плечом, способность говорить возвращается ко мне.

— Этого не может быть… — словно мантру вновь и вновь повторяю я. — Я не верю…

— Нужно сообщить в полицию… — одна из пташек подбегает к своей серой сумочке и вытаскивает оттуда телефон. — Снять все улики, пока не поздно.

— Идиотка! — Эрик с резким криком вырывает у нее телефон. — Хочешь, чтобы нас всех тут прикончили?

— Не нужно в полицию, — Роза, наконец, начинает говорить и вытирает тыльной стороной руки свои глаза, еще сильнее размазывая тушь по лицу. — Никому не говорите. Данил не должен об этом знать.

На негнущихся ногах я подхожу к подруге и накрываю ее тело своими руками, прижимая к своей груди ее голову.

— Как это произошло?

— Даян сказал, что за эту вечеринку заплатят огромные деньги, а нам с Данилом они так нужны, мы же квартиру покупаем, помнишь? — Роза отстраняется, и ее жалостливый вид заставляет меня дрожать всем телом. — Мы с девочками приехали по адресу, это был большой особняк. Мы танцевали, пили шампанское, веселились. Все было как всегда. А под конец вечера, когда мы собирались уходить, Тимур позвал меня в комнату. Я думала, он хотел обсудить рабочие моменты, как это было всегда. Но он был очень пьян и накинулся на меня, повалил на кровать и начал рвать одежду. Я вырывалась и кричала, била и плакала, но ему было все равно. А потом… Потом, когда все случилось… Он вышвырнул меня на улицу без телефона и денег…

Моя подруга вновь начинает захлебываться слезами и закрывать лицо рукой. Во время рассказала Розы, я представляла, как Тимур валит мою подругу на кровать, стягивает с нее трусы, она рвется, кричит и бьется в истерике, но ему все равно, он бьет ее по лицу и разбивает губу, а после насилует. Избитое лицо подруги, ее рассказ, моя фантазия — и я уже плачу от предательства родного человека, жалости и сочувствия к подруге, и от боли, которая вернулась спустя так много лет.

— Прости, милая… Прости… — я сжимаю ладонями ее лицо, вытираю пальцами горькие слезы и вновь прижимаю ее к своей груди. — Мне так жаль, Роза…

В комнате воцарилась давящая тишина: девушки замерли на месте, и окидывают нас жалостливыми взглядами, Эрик тоже смотрит в нашу сторону и закрывает рот рукой.

— Все будет хорошо… Ты должна держаться, хорошо?

Роза начинает лихорадочно кивать головой, вытирая салфеткой остатки слез.

— Отвезти тебя в больницу?

— Нет. Я хочу домой. Отвезите меня домой, пожалуйста.

— Хорошо, — я делаю паузу и шмыгаю носом. — Это все останется между нами. Позаботишься о ней? У меня есть одно важное дело.