Но в последующие мгновение, я смотрела, как ее начало рвать и она стала захлебываться собственной рвотой. Ее лицо стало синеть, а Эрик, кричащий о помощи, подбежал к ней и схватил ее голову, в попытке спасти умирающую девушку.

Адреналин мощным ударом бьет в мозг, и я срываюсь с места. Побегаю к ней так быстро, что сама не успеваю ничего понять. Все делаю машинально: переворачиваю ее на бок, наклоняя голову вниз, просовываю пальцы в ее рот и помогаю содержимому желудка вывалиться на пол, чтобы она не задохнулась, вытаскиваю ее язык, чтобы он не запрокинулся назад. И когда ее рот оказывается чистым, а тело Энжел больше не содрогается в конвульсиях, кладу ее голову себе на колени.

— Она умерла? — Эрик широко раскрывает рот и глаза. Произносит тихо, словно боится, что его могут услышать.

— Нет, пульс есть. Ты вызвал скорую?

Эрик начинает плакать и биться в истерике.

— Успокойся! Соберись! — я хмурюсь и повышаю на парня голос.

— Д-да… Скоро должны приехать.

— Хорошо, — я выдыхаю и поднимаю глаза на изумленных девушек. — Разгони их всех, представление окончено.

* * *

Мимо пролетают зеленые деревья, окутанные тишиной бессонной ночи и яркие вывески заведений, облученные в разноцветные огни. Тихая музыка едва заметно играет с колонок, а мои ноги обдает прохладным потоком воздуха кондиционера. Теплая мужская ладонь ложится на холодную кожу моих оголенных ног, и я оборачиваюсь.

— Ты сделала все правильно, — Тимур сосредоточенно следит за дорогой, и кидает на меня быстрый взгляд.

— Я знаю, — выдыхаю и смахиваю волосы с лица. — Просто… Знаешь, на пару секунд я ведь действительно с упованием смотрела на ее содрогающееся тело. Я чувствовала… радость от ее мучений. Я ужасный человек?

Я закусываю нижнюю губу и смотрю на мужчину за рулем. Тимур хмурит лоб и сводит густые брови к переносице. Поворачивает руль, и мы выезжаем на парковку больницы.

— Нет, я так не думаю, Адель. То, что ты чувствовала удовлетворение от этой картины, весьма обосновано, учитывая сколько дерьма она натворила по отношению к тебе. Но то, что ты помогла Энжел и даже то, что ты сейчас собираешься пойти к ней в палату — сплошное доказательство того, что ты хороший человек.

* * *

Я позволяю себе простоять под дверью палаты несколько лишних секунд, чтобы собраться с мыслями. Толкаю белую дверь и медленно прохожу в комнату. Первое, что вижу — пустую кровать у большого окна. Поворачиваю голову влево и встречаюсь взглядом со стеклянными женскими глазами. Энжел сидит на кровати, наполовину укрывшись белым одеялом, под ее глазами сине-фиолетовые круги, волосы растрепаны, а в правую руку вонзаются иглы от капельниц. Опять больница, снова запах хлорки и спирта…

— Привет, — я делаю пару шагов от двери, но не решаюсь подойти к кровати Энжел.

— Пришла, чтобы насладиться моим паршивым внешним видом? — взгляд девушки пугливо вонзает в мое лицо. Энжел испугана, но она хорошо владеет мастерством надевания масок.

— Даже в таком тяжелом состоянии ты находишь в себе силы съязвить мне, — я продолжаю стоять на месте и сканировать бледное лицо девушки. — И да, выглядишь действительно паршиво.

На лице девушке впервые появляется добрая ухмылка и Энжел опускает глаза.

— Наверное, нужно сказать тебе спасибо.

Она закусывает сухую губу и мнет свои пальцы. Ее голос звучит тихо, почти бесшумно, немного хрипит и шепелявит.

— Любой бы поступил так на моем месте.

— Нет, не любой. Все эти сучки стояли на своих местах и продолжали надеяться, что я сдохну на том полу.

Между нами повисает гробовая тишина. За окном слышно, как проезжают машины, за дверью палаты ходит персонал и обсуждает болезни пациентов.

— Ты ждешь от меня раскаяния? Извинений за то, что я подмешала тебе наркотики и подсыпала стекло? Не жди. Ты заняла мое место и пошатнула мой авторитет, — Энжел смотрит куда-то в стену, начинает улыбаться и смеяться. Кажется, наркотик в ее крови еще не успел полностью нейтрализоваться. — И вот снова ты белый ангел, который спас такую змею, как я.

— Мне не нужны твои извинения, Энжел. Это ведь твой псевдоним. Как твое настоящее имя?

— Маша.

Я раскрываю рот от удивления. Поразительно, такое простое и легкое имя для такой сложной девушки.

— Но только попробуй меня хоть раз им назвать. Я его ненавижу, — Энжел делает короткую паузу и ее голос обрывается. — Думаешь, я всегда была такой? С самого рождения строила козни? Я была такой же, как и ты, до тошноты доброй и милой. У меня был жених, и три года назад я должна была выйти замуж. У меня была бы обычная жизнь, без стриптиза, грязных денег, секса со стариками и наркотиков. Я была тогда счастлива, ясно? До одного момента… Это была зима, утро декабря. На дорогах был гололед, и наша машина выехала на встречку. И…Мы… Мы попали в аварию. Наша машина перевернулась. Мой жених скончался на месте и… За рулем того автомобиля была я.

Голос Энжел на последнем предложении срывается, и из ее глаз начинают литься слезы. Я, словно завороженная, смотрю на девушку, привычным выражением лица которой была самодовольная улыбка, и не могу поверить в то, что прямо сейчас Энжел бьется в истерике, захлебываясь собственными слезами.

— Черт, не смотри на меня так, Адель! Мне не нужна твоя жалость! У меня не было выбора, ясно? У меня не было и шанса стать другим человеком после той аварии. Это я убила своего жениха! Я!

Энжел стыдливо вытирает влагу со своих щек, запрокидывая голову назад и всеми силами пытаясь остановить нескончаемый поток слез. Я делаю пару шагов вперед и подхожу к изножью ее кровати.

— Мои родители погибли два года назад. Я осталась одна с младшим братом, больной бабушкой, кредитами и ипотекой. Но я не стала той сукой, какой являешься ты. Каждый человек сам выбирает свой путь, а винить злую судьбу в гнилье собственной души — удел слабых.

Энжел широко раскрывает глаза. Слезы продолжают катиться с ее глаз, но она больше не предпринимает попытки остановить их. Я несколько секунд смеряю холодным взглядом ее заплаканное лицо и покидаю больничную палату одинокой девушки.

— Ну что, готов? — я закидываю последнюю вещь в сумку и тяну на себя бегунок.

— Да, а Тимур придет сегодня? — Матвей спрыгивает с больничной кровати и подходит ко мне.

— Нет, милый, он сегодня занят.

— Он обещал поиграть со мной в футбол, когда я выздоровею.

Матвей переминается с ноги на ногу и устремляет на меня свои большие зеленые глаза. Опускаюсь на колени, чтобы быть с братом на одном уровне.

— Конечно он с тобой поиграет. Если Тимур обещал, то он это обязательно выполнит.

На лице ребенка появляется улыбка и он убегает в коридор больницы, где его ждет бабушка. Осматриваю палату и надеюсь, что ничего не забыла и положила все вещи. Как же приятно видеть, что Матвей выздоровел и теперь вновь резко бегает и громко смеется, как подобает любому ребенку в его возрасте. В больнице он провел всего неделю, мы с бабушкой поочередно сидели с Матвеем, но в силу плохого здоровья, бабушка приходила в основном днем. Наше пребывание здесь, все лекарства, платные анализы, врачей — все оплачивал Тимур. Боюсь представить какие цифры были в чеке за эти шикарные апартаменты. Нужно будет обсудить с ним эту тему. Совсем скоро в его клубе будет проходить закрытая вечеринка для всех сотрудников заведения. Подготовка к этому дню требует много времени, поэтому сегодня Тимур не смог нас забрать с больницы.

За это время Тимур несколько раз приезжал к Матвею в больницу: они вместе смотрели мультики, играли в приставку или обсуждали футбол. Никогда бы не подумала, что Тимур так хорошо ладит с маленькими детьми, но за проведенное вместе время Матвей очень сильно привязался к нему.

Когда мы приехали домой, в нашу дверь сразу же кто-то постучал. Стоило бабушке открыть дверь, как в квартиру, словно ураган, ворвалась соседка — баба Маша. Та самая, которая любит по ночам поторчать из окна и звать своего кота Васю. Бабушке из вежливости пришлось пригласить ее на чай.