Тимур лежит на полу, его белая рубашка пропитана алой кровью, руки гневно напряжены и прижимают рваную рану. По его пальцам стекают капли крови, спускаются к локтю и капаю на кафельный пол. Когда его глаза находят мои, я сама того не ожидая вскрикиваю и падаю на колени рядом с ним.

— Тимур! Господи! — я вновь кричу, мои руки дрожат и трясутся, словно мною кто-то управляет. Я кладу свои руки поверх его ладоней и со всей возможной силой давлю на рану, в надежде остановить кровь.

— Черт, Адель, — Тимур ругается и хмурит свой лоб. Его лицо напряжено и как бы он не старался скрыть боль, у него ничего не выходит. — Возвращайся в гримерку.

— Тебе больно? — глупый вопрос, конечно, ему больно, в него стреляли. Но мною целиком и полностью управляет шок и страх, поэтому я совсем не могу контролировать свои слова. — Что…Что я могу сделать? Скажи мне, что делать? Как остановить кровь?

— Уведите ее, — Тимур шевелит бледнеющими губами. — Блядь, уведите ее.

Надорвавшись, сразу же после громкого приказа, Тимур шипит и сильнее прижимает руку к истекающей кровью ране. Меня грубо отдергивают за плечо мужские руки, побуждая встать.

— Нет, не прогоняй меня! — я вырываюсь, но цепкие мужские пальцы продолжают вонзаться в мою кожу и тянуть назад. — Отпусти меня!

Лицо Тимура расплывается перед глазами из-за неожиданно появившегося потока слез. Ноги словно ватные и тяжелые, я неумело перебираю ими и не успеваю понять, как оказываюсь за дверью.

— Успокойся! — я смотрю на лицо человека, который все это время тащил меня за дверь. — Блядь, угомонись ты, наконец!

Ноздри Даяна широко раздуваются, глаза налиты кровью, а радужку обрамляет холодная сталь. Длинные волосы растрепаны, грудь бешено вздымается, а на голубой рубашке красные капли. Его руки, сжимающие мое предплечье, испачканы в засохшей крови.

— Оставь меня! Мне нужно к нему!

— Тебе там не место, дура! Не хватало только твоих женских истерик! — Даян начинает меня трясти и от этого я чувствую, как нос начинает щипать, а нижняя губа подрагивать.

— Как так? Как это произошло? Почему никого не было рядом?

— Я не знаю, я не знаю! — Даян резко отпускает меня, поворачивается к стене и бьет в нее кулаком. — Сука!

От вспышки гнева я вздрагиваю и теперь абсолютно не могу сдержать поток слез, которые норовят задушить меня. Обнимаю себя за плечи, измазав кожу кровью, и вся сжимаюсь. Мне холодно, я не чувствую ног, голос дрожит, а слезы предательски льются из моих глаз.

Даян делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, достает из кармана телефон и начинает быстро листать по нему пальцем.

— Мы у входа в главный зал, живо сюда.

После этих слов, он сжимает телефон в кулаке и устремляет на меня свой ястребиный взгляд.

— С Тимуром все будет хорошо. Не лезь в мужские разборки и отправляйся домой.

На лице мужчины начинают бегать желваки, и он плотно сжимает челюсть. Каким бы мудаком он не был, как бы по-скотски не относился к девушкам, друг он хороший. Я знаю, что Даян не оставит Тимура, в его глазах я всегда замечала ту самую преданность и верность другу, которая так сильно отличает его от всего окружения. Через секунду в конце коридора появляется Эрик, который торопливым шагом подходит ко мне.

— Давай, дорогая, пошли, — руки парня накрываю мои плечи и под пристальным взглядом Даяна, Эрик уводит меня подальше от главного зала.

* * *

Когда-то, в сложный период душевных терзаний, я предпочитала выжидать, чтобы все решилось само собой. Вероятно, это проявление слабости перед лицом судьбы, но зато срабатывало. Но, может, так и нужно — только ждать, а не действовать, пытаясь решить проблемы настойчивостью и усердием?..

— Держи, милая, выпей, это должно помочь, — худые руки протягивают стакан с водой. Очевидно, бабушка добавила туда валерьянки.

— Спасибо.

— Послушай, тебе нужно поспать, — Роза пытается поймать меня за руку, но когда ей не удается этого сделать, опускает свои руки обратно на колени. — От того, что ты ходишь туда-сюда по комнате всю ночь — ничего не изменится.

Подруга права. Я уже который час не могу найти себе места. Сидеть спокойно не получается, и от этого я выворачиваю круги по гостиной. Даян сказал, что Тимура госпитализировали в больницу, но приезжать он строго настрого запретил, аргументируя тем, что это может быть опасно. Тимура подстрелил кто-то из их конкурентов, и одного из нападавших удалось убить прямо на месте. Именно его окровавленное тело я видела на полу. Поэтому я жду звонка Даяна, и каждый раз, когда мой телефон вибрирует, я подрываюсь и мое сердце падает в пятки.

— Роза дело говорит, ляг вместе Матвеем и поспи немного, — Рома украдкой посматривает на меня.

— Да вы что с ума все сошли? Как я смогу сейчас уснуть? — мой голос срывается, и я с шумом плюхаюсь в кресло.

Я очень благодарна свои друзьям, что не оставили меня одни на один с очередным штормом судьбы, поехали к нам домой и вот уже целую ночь продолжают поддерживать меня. Я, конечно, думала познакомить бабушку с Розой и Данилом, но не при таких обстоятельствах. Произошедшее в клубе стало неимоверным шоком для всех. По рассказам Розы, все было хорошо: все веселились, пили и танцевали под музыку, как внезапно расстался выстрел, затем еще несколько, и чье-то тело упало с лестницы. Вторая пуля была предназначена человеку, стрелявшему в Тимура. И ее выпустил именно Даян. Удивительно, как ему удалось быстро сконцентрироваться и попасть точно в висок мужчине. Второго нападавшего не удалось поймать и выследить. Изначально предполагалось, что пуля, попавшая Тимуру в грудь, должна была попасть в голову. Каждый раз, когда я прокручиваю эти мысли в голове, мне кажется, что мой рассудок вот-вот тронется.

Я без сил облокачиваюсь на спинку кресла и подпираю тяжелую голову рукой. Может мне действительно будет лучше немного поспать? От нервов и беспокойства я утрачиваю способность адекватно мыслить, а силы напрочь покидают мое тело.

— Я, наверное, посплю часок, если вы непротив…

— Конечно, иди, если что-то будет известно, мы тебя разбудим, — Роза подрывается с места и обводит мое лицо ласковым взглядом.

Захожу в спальню и окидываю взглядом сонного Матвея. Сегодня мне как никогда нужно почувствовать сладкий запах светлых волос и прижаться к его горячему телу. Когда я аккуратно отодвигаю одеяло, а Матвея начинает немного ворочаться, в комнату тактично входит Рома.

Я кладу свою голову на подушку, обнимаю младшего брата и закрываю глаза. В мой быстро возникший сон вклиниваются тихие слова друга:

— Все будет хорошо. Теперь все будет иначе.

Злость — чувство, которое выводит тебя из равновесия, переполняет и провоцирует на необдуманные агрессивные действия. Это именно то, что я сейчас ощущаю. Злобу на Даяна, который так и не позвонил мне за последние сутки, гнев на друзей, которые подумали, что по их мнению я слишком вымоталась и не разбудили меня ни через час, ни через шесть часов.

Поэтому я всполошенная, испуганная и взбудораженная несусь по белому коридору частной клиники, бросая сосредоточенный взгляд на номера палат. Мой белый халат, который на меня настойчиво пыталась надеть медицинская сестра, сейчас развивается от быстрого движения и едва не падает с плеч.

Когда я заворачиваю за угол и нахожу палату с нужным номером, чуть поодаль замечаю Даяна, который ходит из стороны в сторону, громко разговаривает по телефону, бурно жестикулируя руками. Первое желание — выместить на него весь гнев и обиду, обвинить во вранье и расплакаться в конце. Но вместо того, чтобы позволить бушующему шторму внутри выйти за пределы моего тела, я делаю глубокий вдох и предпочитаю потушить это пламя обиды.

С нажимом давлю на железную ручку вниз и делаю первые шаги в палату. На Тимура смотрю не сразу, боюсь, что увиденное прибавит мне тревожности. Поэтому я сначала прохожу вглубь палаты, и когда мою щеку обжигает цепким взглядом, я разворачиваюсь.