— П-простите…

Я медленно поднимаюсь на ноги, ухватившись за гладкую стену. Колени все еще болят, а ноги продолжают неустойчиво трястись в туфлях.

Вновь смотрю на мужчину, он делает то же самое. Коротко подстриженные волосы, темная щетина, черные холодные глаза, бронзовая кожа. Он одет в идеальный черный костюм, на шее татуировки в виде каких-то иероглифов, которые продолжаются вниз, прячась за воротом его белой рубашки. Я нагло разглядываю тату, опуская взгляд ниже, захватывая все новые территории, пока тату не обрывается и край белоснежной рубашки не перекрывает мне вид. От этого мужчины веет опасностью, холодом, напряженностью и бесчувственностью. И поэтому я четко улавливаю накатывающую с головой панику, которая заставляет тело покрыться мурашками и активировать инстинкт самосохранения.

— О божечки! Тимур Азатович, простите! — Эрик в одно мгновение оказывается рядом и дергает меня за плечо, от чего я отшатываюсь в сторону. — Это наша новенькая, неопытная совсем, все падает со стрипов.

Эрик продолжает кудахтать и оправдываться перед мужчиной, а тот лишь сканирует мое лицо, затем молниеносно отводит взгляд, за мгновение потеряв интерес.

— Зачем тогда набираешь кривоногих? — вопрос был скорее риторическим, потому что сразу после этих слов, мужчина скрывается за углом, оставляя после себя шлейф дорогого парфюма.

— Ты что с ума сошла? Падать прямо перед Дьяволом! — Эрик начинает трясти меня за плечи. — Пошли, дуреха, научу тебя выживать в нашем Аду.

— Проходи и присаживайся, — Эрик указывает на ярко-красное кожаное кресло у стеклянного стола.

Мы проходим в небольшой кабинет, в центре круглый стеклянный черный стол, на котором лежит ноутбук, фотографии разных парней с оголенными телами. Около стола два красных кресла, а под ногами большой ковер с орнаментом зебры. Напротив стола черный стеллаж с причудливыми фигурами мужских половых органов и глянцевые журналы.

Прохожу к столу и сажусь в красное кресло, шумно выдыхая и, наконец, освобождая ноги от ненавистных туфель.

— И так, ласточка моя, слушай внимательно и запоминай, — Эрик вальяжно расположился на своем черном кресле и начинает раскачиваться из стороны в сторону. — Ты — теперь часть клуба «Provocateur». Ты, должно быть, наслышана о популярности нашего клуба.

Ночной клуб «Provocateur» знали абсолютно все в нашем городе, но далеко не каждому получалось попасть в него. Все потому что в этот клуб пускали только самых богатых и элитных гостей, обычные люди сюда не могли пройти ни за что на свете. Когда в этом заведении проходили закрытые вечеринки, весь город стоял на ушах и до нас доходили разные слухи, что там происходило. Поговаривали, что владелец Provocateur имеет большие деньги и хорошие связи, поэтому в этом клубе творились те вещи, которые явно были запрещены законом. Но, безусловно, никто даже не мог себе позволить подумать о том, чтобы пресечь все эти незаконные действия. Если, конечно, человек, решившийся на это, не хотел огромных проблем. Горы наркотиков, водопады алкоголя, громкая музыка, девушки на любой вкус — малая часть того, чем славилось это заведение. И я, каким-то немыслимым способом смогла попасть в самое сердце Ада.

— Поэтому предупреждаю сразу, авторитет нашего заведения превыше всего. Заруби это себе на своем красивом носике! — Эрик хмурится и тычет в меня наманикюренным пальцем. Но уже через секунду его лицо разглаживается, и он вновь натягивает широкую улыбку. — Адель, ласточка моя, ты теперь одна из наших пташек. Смотрю, работать нам с тобой придется очень долго. На стрипах ты ни разу не стояла, да? Но признаюсь, ты свалила меня наповал своим танцем! — парень с голубыми волосами, собранными вверху в пучок, кладет руки на грудь и раскрывает рот от удивления. — Я еще никогда не видел такого чувственного танца! Я хочу знать о тебе все!

Этот парень чрезмерно гиперактивный и эмоциональный, у него резкие и быстрые движения, активная мимика, звонкий высокий голос, но при этом всем он вызывает лишь положительные эмоции. Да, от его активности быстро устаешь, но он, кажется, неплохой парень.

— Меня зовут Адель Гриднева. Мне 18 лет. Недавно окончила одиннадцать классов. С шестилетнего возраста занималась балетом… — я замолкаю, пытаясь понять, что еще Эрику нужно знать обо мне.

— Так вот откуда у тебя такая шикарная растяжка. Ах, балет! Значит ты балерина…

— Бывшая.

— Бывших балерин не бывает!

Эрик резко вскакивает, от неожиданности я дергаюсь и начинаю хлопать глазами. Когда-нибудь я привыкну к его отрывистым движениям.

— А ты мне сразу понравилась, и та оказывается еще и балерина! Адель, чувствую, ты будешь моей любимицей! Так, теперь перейдем к делу, — Эрик за секунду напрягается, быстро обходит стол и садится на второе красное кресло напротив меня. — Я научу тебя танцевать так, что любой богатый мужчина в этом клубе захочет тебя в содержанки. Личико ангельское, фигурка прекрасная. Далеко пойдешь! Работаешь в ночную смену, клуб открывается в два часа ночи. Все новенькие начинают с малого — танцуют в золотой клетке у бара, до главной сцены с пилоном нужно дорасти! Рабочее время четыре часа до самого закрытия клуба! Будешь посменно меняться с другими пташками, с этим потом разберемся.

Эрик делает паузу и берет мои руки в свои ладони. Устремляет на меня пронзительный и игривый взгляд и произносит с особой интонацией:

— Твоя главная задача сделать так, чтобы тебя захотел трахнуть каждый мужчина в этом клубе. Чтобы от одного твоего танца он закидывал тебя деньгами.

— Это как?

— Включи свою женскую харизму. Заставь мужчину поверить, что он у тебя единственный и вуаля — через мгновение ты бежишь домой с тысячей долларов в розовых стрингах, сверкая своей красивой попкой.

Я представляю картину, как я полуголая верчусь вокруг шеста, передо мной сидит старый и седой миллионер, который лезет морщинистыми пальцами в мои трусы и засовывает туда зеленые купюры. Меня начинает мутить и во рту пересыхает от паники, но я беру себя в руки и не позволяю Эрику увидеть мой испуг.

— Поняла. Когда можно приступать?

— А ты мне нравишься! Сразу берешь быка за рога, да? Но для начала научись ходить на стрипах, — Эрик кивает на лакированные черные туфли возле ножки стула.

— Научусь.

— Знаешь, милая, мы не берем неопытных и зеленых, — парень резко обходит стол и вновь плюхается на свой трон, — я за тебя поручился перед Даяном, а он тот еще сукин сын. Так что не подведи меня, поняла? Иначе ты вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь опомниться. И я вместе с тобой!

Эрик наклоняется через стол, сводит идеально ровные коричневые брови к переносице и сурово смотрит на меня. Я лишь молча киваю, проглатывая образовавшийся комок в горле.

— Еще один нюанс. Все пташки в нашем клубе берут псевдоним. Конфиденциальность, все дела. Как будем тебя называть?

Я долго молчу, пытаясь придумать что-нибудь оригинальное и не пресловутое. Проходит некоторое время, прежде чем в мою голову выстреливает.

— Луна. Ударение на У.

— Луна? Луна, — Эрик пробудет на вкус мой псевдоним, часто моргая накрашенными глазами и закусывая губу. — А мне нравится! — он резко вскакивает и шумно бьет руками по столу. Я дергаюсь и замечаю, как со стола попадали все фотографии оголенных парней. — А почему Луна?

— Просто так.

Я опускаю глаза вниз и провожу большим пальцем по небольшому родимому пятну на верхней части бедра в виде полумесяца.

— Как только переступаешь порог этого клуба, ты навсегда забываешь про Адель. Теперь есть только Луна.

Я киваю и продолжаю смотреть на этого интересного и странного парня.

— Теперь разберемся с документами. Давай сюда паспорт и банковские реквизиты.

— Я думала, мы работаем нелегально, — я достаю из сумочки паспорт в белой обложке и протягиваю Эрику.

— Конечно, вы работаете нелегально. Это на тот случай, если Владыка захочет узнать все о тебе и пробить по базе.