— Ты назвал меня шлюхой, — она стонет и шепчет каждое слово томным и тихим голосом. — Шлюхи делают вот так, верно?

Я резко жму по тормозам, от чего автомобиль с громким свистом останавливается. На трассе ездят единичные машины, и поэтому я сворачиваю на обочину. С силой сжимаю руль, когда она вновь стонет и входит в себя одним пальцем.

— Ты ведь хочешь меня, да? Хочешь испортить меня до конца, — ее правая рука начинает поглаживать грудь через плотную ткань платья. Адель распахивает пухлые губы и вновь маняще стонет.

— Если ты не прекратишь прямо сейчас, я сорвусь. Я не железный, — я чувствую бешеную пульсацию в члене, мои ладони жаждут ее горячего тела.

Я не успеваю понять, как она оказывается на моих коленях. В салоне довольно тесно, поэтому она плотно прижата бедрами ко мне.

— Я пиздец как тебя хочу, — Адель в очередной раз удивляет меня, используя нецензурную лексику.

— Наркотики та еще дрянь, но мне нравится, когда ты материшься, как сапожник и ведешь себя, как конченная шлюха, — я с силой сжимаю ее оголенные ягодицы, чувствуя большим пальцем влагу ее промежности.

— Сделай со мной самые грязные вещи, умоляю, — она трется об меня, словно кошка, извиваясь на моих коленях. Накрывает мой рот своим, проникая глубоко языком. Черт, какая же она охринительная. Такая скромная всегда и такая раскованная со мной. И я хочу отодрать эту юную девчонку, показать ей, как бывает хорошо и невесомо, грязно и порочно. Хочу испортить ее, чтобы она жаждала только мой член и моей мощи.

— Если я трахну тебя сейчас, завтра ты меня возненавидишь, — произношу я, местами отрываясь от ее жаркого поцелуя.

— Я тебя уже ненавижу, — произносит Адель мне в губы.

Мне дважды повторять не нужно, я обрушиваю на ее губы свои, истязаю их до изнеможения, оттягиваю ее нижнюю губу. Мои пальцы уже давно под подолом платья, раздвигают ее влажные складки, с громким хлюпом входя в ее тело. Она стонет и извивается в моих руках. Я чувствую, как дрожат ее пальцы, взлохмачивая мои волосы. Я вхожу и выхожу из нее пальцами, она двигается мне навстречу, ее стоны превращаются в крики, Адель закатывает глаза и по моим пальцам начинает стекать ее финальная влага. Она так неопытная и ее так легко довести до финиша.

Ее обмякшее тело падает на мою грудь, продолжая содрогаться в конвульсиях оргазма. Но уже через несколько секунд она выпрямляется и начинает расстегивать мой ремень трясущимися пальцами. На темной ткани моих брюк красуется большое влажное пятно ее соков. Она так торопиться, что ей не с перового раза удается спустить вниз молнию. Все делает сама. Умница.

Оттягивает вниз резинку моих белых боксеров и достает оттуда налитый кровью член. Распахивает губы и широко раскрывает глаза.

— Напомни в следующий раз сделать тебе минет, — Адель вскользь смотрит в мои глаза. Завтра она вновь возненавидит меня и будет стыдиться этих слов, но сейчас я наслаждаюсь ее раскрепощенностью и грязным поведением.

Адель поднимается на коленях, подстраивает мой член под себя. Это у нее получается плохо, поэтому я помогаю ей. Плевать на защиту, сегодня я хочу чувствовать ее без остатка. Она медленно опускается на мой член, и когда ее клитор касается моей кожи, она вскрикивает «как глубоко!», продолжая еще глубже вгонять меня в себя.

— Ты чертова ведьма, — я выдыхаю в ее лицо, когда она начинает движения бедрами. — Я больше не хочу ни одну женщину кроме тебя.

Она молчит и продолжает скакать на мне. Мокро, быстро и хлюпающе. Ее руки сжимают мои плечи, вонзая острые коготки в кожу. Моя рубашка прилипла к коже, окна салона запотели от высокой влажности. Мой телефон, находящийся на панели, начинает вибрировать, я смотрю на экран и вижу, что мне звонит Инесса.

— Т-Тимур… О боже, — Адель стонет, продолжая тяжело дышать. Я чувствую, что ее силы на пределе по тому, как амплитуда и скорость ее скачков уменьшилась. Поэтому я обхватываю ее тонкую талию, фиксируя в одном положении, и начинаю сам вколачиваться в нее в бешеном ритме.

— Кто тебя трахает?

Ее прерывистые стоны превращаются в хриплые крики. Она кусает свою губу до крови, сжимает мои плечи. Бретели платья падают с ее плеч, оголяя тонкую кожу и обнажая грудь.

— Кто тебя трахает? — я повторяю вопрос, увеличивая ритм.

— Т-т-ты, — прерывисто произносит она, явно одурманенная настигающим оргазмом. — Только ты.

Капля пота стекает по ее декольте между грудями, я наклоняюсь к ней и, уткнувшись в ее шею, совершаю последние более глубокие толчки. Мы кончаем вместе, прижимаясь друг к другу так плотно, что мне отчетливо слышится бешеный стук ее сердца. Я успеваю выйти из нее, и моя сперма брызгает ей на живот, пачкая клубное платье.

— Только попробуй завтра сказать, что эта ночь была ошибкой.

Еще пребывая в поверхностном сне, я чувствую райскую легкость, еще никогда за последнее время мою голову по утрам не одолевал изнуряющий поток мыслей о грядущем дне. Нет ощущения, что надо куда-то бежать, против воли вскакивать с кровати и идти решать свои проблемы. Эта первая ночь, когда мне спалось неимоверно хорошо, понять не могу, почему именно так, но мой старый диван сейчас ощущается, как воздушное облако. Я уже проснулась, но продолжаю лежать с закрытыми глазами, чтобы продлить редкое наслаждение. Мышцы тела неимоверно болят, а между ног отчего-то тянет.

Заставляю себя открыть глаза и первое время несколько секунд смотрю на одну точку. Фокус зрения настраивается и перед собой я вижу ножку дивана, его черную обивку, серый ковер. Подождите. У нас в квартире такого и в помине не было…

Резко поднимаюсь на локтях, и с ужасом осматриваю незнакомую мне комнату. Натяжной белый потолок, модная люстра, высокий шкаф из темного дерева, впереди — серый компьютерный стол, на котором стоит дорогой ноутбук, разбросанные листы каких-то документов и пачка дорогих сигарет.

Опускаю глаза и понимаю, что лежу в чужой кровати, наполовину укрытая мягким белым одеялом абсолютно голая. За стеной — приглушенный звук льющейся воды.

Ужас бьет в голову, словно отбойный молотком, заставляя нейроны моего головного мозга воспроизводить события вчерашней ночи. Дверь соседней комнаты с шумом открывается, прервав поток моих мыслей, и в комнату входит он. Тимур на секунду останавливается в дверном проеме и, заметив, что я проснулась, начинает идти в сторону серого комода. Вокруг его бедер обернуто белое махровое полотенце, которое с каждым шагом сползает с его мокрых бедер. С волос, по шее и груди стекают капли воды, спускаясь ниже к пупку.

— Проснулась, — констатирует он и отодвигает верхний ящик комода. — А ты любишь поспать. Уже обед.

Тимур скидывает с бедер полотенце, которое из-за тяжести воды быстро падает на пол. Он, совершенно не стесняясь своей наготы, достает из ящика боксеры и собирается их надеть. Я широко раскрываю глаза от вида его оголённых ягодиц и, давая себе мысленный подзатыльник, отворачиваюсь к окну. Вспоминаю, что я абсолютно голая, сажусь на матрасе, сгибаю ноги и, хорошенько прикрыв одеялом грудь, вновь устремляю взгляд на уже одетого Тимура.

— Что я делаю в твоей пастели?

— Очевидно, ты ночевала здесь, — Тимур поворачивается ко мне лицом, начиная застегивать ремень на только что надетых брюках.

— Я имею в виду, как я здесь оказалась?

Один уголок его рта лезет вверх, растягиваясь в самоуверенной улыбке. Его волосы взлохмачены и все влажные после душа, и я только сейчас понимаю, что впервые вижу его без рубашки. Обнажённость его тела позволяет мне разглядеть татуировку на его теле. Правую часть груди занимает непонятный рисунок, напоминающий символы Майя, тату уходит за его шею, продолжаясь на спине и захватывая все плечо.

— После секса в моей машине мы продолжили в лифте, затем в этой кровати и так продолжалось до самого рассвета, — Тимур подходит к изножью кровати и, упираясь руками об прочные деревянные ставни, начинает блуждать горящим взглядом по моему лицу.