Несколько раз стучу, но когда не получаю никакого ответа, дергаю металлическую ручку вниз. Дверь не заперта. Вхожу в темную квартиру и закрываю за собой дверь на замок.

— Ром?

Все еще неловко топчусь в коридоре, дожидаясь, что друг выйдет меня встречать. Мне на встречу выходит только серый кот Перси, который вальяжно переступает с лапки на лапку и прищуривает глаза от яркого света в прихожей. Снимаю кеды, по пути провожу рукой по мягкой шерсти кота и прохожу в гостиную. В комнате из источников света горит только угловой торшер, и мною включенный свет в прихожей заполняет гостиную тусклым светом. Останавливаюсь в дверном проеме и скрещиваю руки на груди. Рома сидит на полу, оперевшись спиной об ножки дивана, в одной его руке бутылка пива, а другой тлеющая сигарета. Как только я вошла в квартиру, сразу почувствовала, насколько сильно она была прокурена. В гостиной творился настоящий хаос: деревянные стулья перевернуты, из белого перевернутого горшка с фикусом на белый ковер вываливается темная земля, настенные рамки с фотографиями лежат на полу вместе с разбитым стеклом.

Рома поворачивает голову и смотрит на меня, одновременно поднося сигарету к губам и наполняя легкие табачным дымом. Подхожу к другу и опускаюсь на корточки.

— Ну и что тут произошло?

Вместо ответа Рома выдувает облако серого дыма в сторону, запах сигарет проникает в мои легкие, раздражая кашлевые рецепторы.

— Карина ушла от меня, — Рома подносит к губам почти пустую баночку пива и отпивает содержимое.

— Нашла другого? — откидываю в сторону пустые банки пива, непонятные бумажки и опускаюсь рядом с другом.

— Почему ты считаешь, что инициатором расставания стала она?

— Потому что ты ее слишком любишь, чтобы бросить.

Рома вновь отпивает пиво, на этот раз, опустошая почти всю банку за раз.

— Если ты не перестанешь пить, я уйду. Знаешь же ведь, не переношу запах алкоголя, тем более пива.

— Ладно, — мой друг откладывает пиво к остальным пустым банкам, которых я насчитала около пяти. — В последнее время у нас были проблемы с доверием и наши отношения держались на волоске. Мы в очередной раз рассорились в пух и прах и я ее бросил. Она собрала вещи и ушла. Оставив после себя вот это, — Рома разводит руками, указывая на творящийся вокруг беспорядок.

— Карина — славная девушка и в тебе, таком засранце, она души не чаяла. Я надеялась погулять на вашей свадьбе, — я издаю едва слышный смешок, что бы хоть как-то разрядить ситуацию. — Что подтолкнуло тебя на разрыв?

— Я начинаю влюбляться в другую девушку, — Рома поворачивает голову, и мы встречаемся с ним взглядами. — Я сказал Карине всю правду, не стал увиливать или скрывать.

— Глупо так легко разрывать долгие отношения с человеком, с которым вы многое пережили ради мимолетного знакомства. Откуда ты знаешь, что эта новая того стоит? — я смотрю на свои белые носки, погружаясь в свои мысли.

— Она этого стоит, я знаю.

Вновь смотрю на Рому, его лицо непроницаемо и лишь в глазах присутствует непонятный блеск. Только ему одному известно, то ли это пьяный блеск, то ли его глаза сверкают от новой любви.

— Я считаю, тебе не стоит горячиться. Хорошо все обдумай, взвесь все за и против. Я бы на твоем месте помирилась с Кариной. Уверена, что она тебя простит, — я встаю на ноги и разминаю затекшие ноги. — Вставай. Будем убирать этот беспорядок, а то жалко Перси, он не заслужил, чтобы в его миске с едой лежали чьи-то носки.

Протягиваю другу руки и начинаю улыбаться, Рома некоторое время медлит, затем на его лице появляется искренняя улыбка и он встает с пола.

На то, чтобы квартира Ромы вновь стала прежней нам потребовалось два часа и целый плейлист музыки. Я была уверена, что к нам поднимутся соседи из-за громкой музыки и нашего громкого смеха.

— У нас долг в 800 000 за квартиру, полно кредитов, нужно поднимать Матвея и еще бабушка болеет, — я продолжаю натирать матовую поверхность подоконника, пытаясь оттереть липкое пятно. — Поэтому я и оказалась в Випе.

— Вот почему ты решила посещать Розовые комнаты. Я не знал, Адель, — голос друга наполнен всем тем, что я привыкла различать в голосах людей после смерти родителей: сострадание и жалость.

— Но мне так и не пришлось спать с тем стариком, — я все смотрю на злополучное пятно, которое так и не хочет проигрывать мне. — Тимур Азатович помешал нам.

Я перестаю тереть пятно и мне сразу становится стыдно, ведь в моей голове появляются воспоминания того дня: то, как Тимур обрушил свой рот на мой, словно шторм, голодный, отчаянный и полный похоти, как он наматывал мои волосы на свой кулак, чтобы я не могла отпрянуть и отказать ему в поцелуе, привкус крови на губах, его мощная эрекция, вызванная мною и теплый пиджак, спасший меня от прилюдного унижения.

— Тимур? Какого черта?

Я поднимаю глаза в ответ на бурную реакцию Рому. Он смотрит на меня и хмурится. Ему явно неприятно слышать имя нашего босса.

— Не знаю. Он просто вышвырнул клиента за дверь. А что?

— Ничего. Просто он мне не нравится. Замешан в криминальных делах и вообще неприятный тип.

— Тем не менее он наш босс и ничего с этим не поедаешь, — я гневно кидаю тряпку в ведро с водой, мне так и не удалось оттереть пятно от белой поверхностью подоконника. — Пятно я победить не смогла. И мне уже пора домой, время позднее.

Рома уходит и спустя минуту вновь возвращается в гостиную.

— Вот. Копил на новую тачку, но тебе они нужнее. Здесь около ста тысяч, капля в море конечно, но хоть что-то, — друг протягивает пачку пятитысячных купюр. Поднимаю взгляд и изумленно смотрю в карие глаза друга.

— Я не возьму их, — я резко отворачиваюсь, беру свою сумку и начинаю идти в прихожую.

— Адель, постой, — рука Ромы вцепляется в мое плечо и заставляет развернуться. — Твоя семья мне как родная, и я не прощу себе никогда, если вы останетесь на улице. Тем более твоя бабушка каждый раз штопала мне дырки на коленках, когда я рвал новые брюки и спасала меня от маминого леща, — он силой впихивает деньги в мою сумку, заставляя мои глаза наполнится слезами и благодарить Бога за таких замечательных друзей.

— Я все верну, все до копейки.

Сегодня моя смена начинается не в десять часов вечера, как обычно, а в одиннадцать часов дня. В главном зале уборщицы все еще разгребают беспорядок, оставшейся после сегодняшней ночи. Вчера у меня был выходной и я успела выспаться, но есть пташки, которые сегодня танцевали до самого закрытия клуба и сейчас стоят вместе с нами на утрешнем собрании. Бедные девочки подпирают телами стены, ела держась на ногах, пытаются открыть сонные глаза и не свалиться на пол. На мини-собрании Эрик, словно важная птица, ходил туда и обратно, объяснял нам о важности предстоящего мероприятия. Оказывается ежегодно в клубе закатывают большую вечеринку, куда съезжаются самые богатые и знаменитые люди не только с нашего города, но и с многих страх. Будет много народу и работать придется дольше и тяжелее. Мероприятие пройдет через несколько дней, но подготовку мы начали прямо сейчас. Как сказал Эрик: «мы не можем допустить хотя бы одну ошибку».

Резко распахиваю дверь туалетной комнаты, застаю там Энжел и одного из барменов. Они стояли, согнувшись и наклонившись к раковине, занимались чем-то непонятным. Как только я появилась в комнате, они резко выпрямляются и Энжел устремляет на меня свой пренебрежительный взгляд. Громко шмыгает носом, несколько раз трет его указательным пальцем.

— Следишь за мной, оборванка?

— Нужна ты мне.

В это время блондин резко проводит рукой по столику, будто смахивая пыль. Энжел идет в мою сторону и, когда собирается покинуть туалет, намеренно толкает меня плечом.

Подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Щеки горят, глаза широко раскрыты, а зрачок почти достигает радужке. Включаю воду и наклоняюсь к раковине. Шум воды наполняет комнату, отчего я не замечаю, как в помещение вошел еще один неожиданный гость.