Только подхожу к бару, и на меня сразу поднимаются знакомые глаза. Кладу белый клатч на барную стойку так, чтобы танцующая девушка на высоких каблуках не раздавила мою сумку.

— Привет.

— Привет, — Рома кладет руки на барную стойку и вновь прожигает меня взглядом.

— Налей, пожалуйста, воды с газом.

Рома кивает и отворачивается к стойке с напитками. Изучаю его широкую спину в черной униформе. Друг разворачивается и ставит передо мной стакан с прозрачной жидкостью, в которой плавают маленькие пузырьки.

— Жарко сегодня, да? — я отпиваю минеральную воду, откидываю волосы назад и вновь смотрю на Рому.

— Мое возвращение — твоих рук дело?

— Можешь не говорить мне спасибо, только убери этот недовольный тон в голосе, — я возвращаю недопитый стакан на место и чуть наклоняюсь на стойку.

— Я не просил меня возвращать.

— Я знаю. А еще я знаю, как сильно ты любишь эту работу.

Я была удивлена, когда Тимур решил вернуть Рому на прежнюю должность. Тимур не терпит неуважения в свою сторону, а после того, как Рома чуть не устроил с ним драку, можно было и не надеется на благосклонность. Только вот Тимур ради меня закрыл глаза на наглое поведение моего друга и дал ему возможность вновь работать в этом клубе.

— Было глупо с твоей стороны врываться в кабинет к своему начальству и устраивать скандалы, — я заправляю выбившуюся прядь за ухо. — Тимур мог сделать так, чтобы тебя не взяли ни на одну должность в этом городе.

— Плевать, я не жалею о содеянном.

— Господи, Рома, ты не исправим! Пора бы засунуть свое ущемленное эго подальше и просто начать спокойно жить!

В мою спину что-то утыкается и мне приходиться оборвать диалог, чтобы обернуться. Пьяная блондинка, которая не смогла справиться с высотой своих каблуков, нагло впечатывается в мою спину. Бормочет что-то вроде «извините», начинает хохотать и ее партнер, с которым она недавно танцевала, вновь тянет ее на себя.

— Мне даже не стоит пытаться отговорить тебя от отношений с ним?

— Даже не пытайся, — я отрицательно покачиваю головой, — Мне хорошо с Тимуром. Я ошибалась на его счет.

— А что насчет чувств, Адель? Ты его любишь?

Слова Ромы застают меня врасплох. Я продолжаю смотреть на его непроницаемое лицо и часто хлопать ресницами. Я никогда не думала, насколько сильны мои чувства к нему. Можно ли их назвать любовью? От любви до ненависти один шаг? А что на счет от ненависти до любви? Пару недель назад я ненавидела его, мною одолевали злость и гнев, стоило мне только представить его лицо. А сейчас я сама к нему тянусь и растворяюсь в нем.

— Вот видишь, ты не знаешь, что к нему чувствуешь. Уверен, он просто не оставил тебе выбора.

— Хватит, Ром. Я ухожу. Тебе нужно остыть и принять наконец, что это мой выбор, — я забираю сумку со стойки и встаю с кожаного стула. — Мне жаль, что ты так ничего и не понял.

Когда я подхожу к служебному входу и собираюсь пройти в гримерку, меня останавливают двое громил в черной униформе.

— Вход только для персонала.

— Я знаю владельца клуба, — я делаю шаг, но в мою руку вцепляются толстые мужские пальцы.

— Уходите, сюда входит только персонал.

— Эй! Уберите свои руки! — я вырываю свою руку и замечаю, что на плече остались красные отпечатки пальцев охранника.

— Дима, ты не узнал нашу пташку? — за спиной раздается знакомый голос и я оборачиваюсь.

Даян с неизменной ухмылкой на лице медленно подходит к нам, засунув руки в карманы своих штанов. Серые брюки и белая рубашка — что-то новенькое.

— Это же та самая Луночка, на которую долгое время дрочил весь персонал этого клуба, — Даян вскидывает брови и оголяет своих белоснежные зубы. Закидывает на меня свою руку и прижимает к себе. Двое охранников всматриваются в мое лицо, а после начинаю похотливо улыбаться.

— Прекрати, — я резко скидываю мужскую руку со своих плеч и намертво вцепляюсь пальцами в свою сумку.

Все, что сказал Даян правда? На меня действительно смотрела вся мужская половина сотрудников этого клуба? Судя по реакции охранников это действительно так. Мне становится не по себе и появляется резкое желание поскорее уйти отсюда.

Я толкаю от себя дверь, и на этот раз мне никто не мешает. Громко стучу каблуками и увеличиваю шаг. Как бы я не старалась быстрее идти, высокое мужское тело ровняется со мной.

— Что это ты решила уволиться? Надоело танцевать приватные танцы для богатых папиков?

Я молчу, прилагая максимально усилий, чтобы не сорваться на его колкие замечания. Мы заворачиваем за угол и я понимаю, что осталось пройти примерно метра три до гримерки.

— Нужно отвечать, когда с тобой разговаривают! — Даян толкает меня к противоположной стене и моментально оказывается рядом.

— Отвали от меня! Ты мне больше не босс! — я упираюсь руками в его широкую грудь и начинаю давить на нее.

— Думаешь, трахаешься с Тимуром и можешь строить из себя статутную сучку? — его лицо очень близко, я чувствую запах крепкого алкоголя и неприятного парфюма. Из неизменного хвостика на его затылке выбиваются мелкие пряди, а глаза блуждают по моему лицу.

— Да что с тобой такое? Откуда у тебя такой комплекс неполноценности? — я отталкиваю его от себя. — Тебя так ущемляет, что я теперь с Тимуром?

— Мы с Тимуром знаем друг друга всю жизнь, а ты лишь временная подстилка на пару ночей.

— Ого, совсем недавно я была подстилкой на одну ночь, а теперь на пару ночей. Прогрессия, не считаешь?

Даян подправляет свою рубашку, убирает свисающие со лба светлые пряди и восстанавливает дыхание, будто пару секунд назад не пытался вдавить меня в кирпичную стену.

— У вас ничего не выйдет. Ты еще вспомнишь мои слова.

Я разворачиваюсь и чем дальше удаляюсь от него, тем сильнее мое сердце начинает биться. Отрываю дверь комнаты и первое, что вижу — скопление людей. Точнее почти все пташки, кроме тех, что выступали в главном зале клуба, столпились в центре комнаты. Я прохожу глубже и хожу из стороны в сторону, пытаясь увидеть, что происходит. До меня доносятся возгласы Эрика: «Что делать?» «Вызовите скорую кто-нибудь» «Помогите!»

Я пугаюсь истеричных криков Эрика и, нагло растолкав девушек, попадаю в эпицентр случившегося. Энжел лежит на полу и бьется в эпилептическом припадке. Тело девушки трясет, глаза закатаны так, что видны только белки, а из-за ее рта льется белая пена. Энжел была в своем танцевальном костюме, по ее щеке вниз к шее стекала пена, которая капала на серый ламинат комнаты. Первые несколько секунд я оцепенела и продолжала просто смотреть на ее припадок, недоумевая, что произошло с девушкой, и только громкие крики Эрика и его беготня вокруг тела Энжел вырывали меня из ступора.

Мое сердце с каждой секундой разгонялось, и вот-вот готово было вырваться из груди. Я смотрела, как Энжел трясло, и мне становилось по-настоящему страшно.

— Что с ней? — только что подошедшая пташка, с которой лился пот от недавнего выступления, обращалась к рядом стоящей подруге.

— Передозировка. Доигралась.

И тут я дергаюсь. Смотрю на всех выстроившихся в полукруг девушек, которые, явно увлеченные интересным зрелищем, продолжали просто стоять, не предпринимая никаких действий. Некоторые испуганно прижимали к своей груди руки, широко раскрыв глаза. Другие злобно ухмылялись, явно радуясь передозу Энжел. Третьи сидели на стульях и сонно поглядывали на скучную по их мнению картину.

В моей голове эхом произносятся все гадкие слова Энжел, ее колкие замечания и резкие оскорбления. Яркими вспышками вырисовывается картина, как она подсыпает мне наркотики в шампанское, веря, что со мной произойдут ужасные вещи, или подкладывает мне разбитое стекло в стрипы, в надежде искалечить меня. И единственное чувство, которое я испытала при виде содрогающегося тела девушки — удовлетворение. Я почувствовала, как мне становится хорошо от того, что бумеранг, наконец-то, вернулся к ней и выбил стул из-под ее ног. Все мои страдания вернулись к ней вдвойне.