— А что делать, — пожал плечами Вилат, — приходится. Мир Империала весьма жесток и неспокоен, так что не знаешь, когда и как все обернется.

— И это все, что вы могли собрать? Три десятка бойцов? Я думал, сталкеры способны на большее.

— Все может быть.

Лок улыбнулся:

— Полноте, сударь, вы все равно меня прикончите, чего же не просветить напоследок?

Вилат помрачнел:

— Тайны организации — на то и тайны, чтобы их хранить, а не раскрывать. И потом, мы тут не одни. Вот, позвольте вам представить — лорд Кольен, лицо, приближенное к герцогу.

Лок с интересом осмотрел стоящего в дальнем углу в тени человека. По нему не очень-то было понятно, кто это такой — видимо, он предпочитал сейчас сохранять инкогнито, но Лок сразу узнал его. При подготовке к ограблению особняка Бархатной ночи ему пришлось вести кропотливое наблюдение за всеми, в том числе и за окружением герцога, и наводить соответствующие справки.

Он изысканно поклонился:

— Мое почтение, лорд Кольен.

— Рад познакомиться с человеком, который сумел сделать невозможное. Уверен, вы нам расскажете, как такое удалось.

Голос его был не слишком громкий, но очень четкий, и чувствовалось, что каждое слово имеет свой вес.

— Да, кстати, — вмешался Вилат, — хочу вас порадовать. Мы вас не убьем. Если вы, конечно, не станете творить какие-то неразумные вещи. Господин Кольен здесь как раз затем, чтобы вас забрать с собой. Герцогу не терпится с вами познакомиться.

— Это почему же такое внимание к моей персоне? — Любой бы мог принять удивление, с которым это произнес Лок, за чистую монету.

— Да, да, мы прекрасно знаем, что вы в особняке Бархатной ночи не были и ничего не брали, — заверил его лорд Кольен. — Однако наши друзья уверяют нас в обратном, и мы им верим.

— Это большая, между прочим, ошибка с вашей стороны, при всем моем уважении. Я не был ни в каком особняке. И вообще не имею ничего плохого против вашего господина. Я знаю доводы, что приводят эти вот ваши друзья, но поверьте, они в корне неверны.

— Ну, не будем спорить и терять на это время. Там вы все расскажете как есть, можете мне поверить.

— Да уж, в возможностях, имеющихся у герцога, никто не сомневается. Но я повторяю, вы совершаете большую ошибку сейчас.

— Да, и кстати, может, сами скажете, где у вас тут всё есть?

— Я не слишком богат, — весомо заметил Лок. — Но, может, мы могли бы договориться?

— Золото нас не слишком интересует, — жестко отрезал Вилат. — Что же касается «Ониксовой Жемчужины», смею заверить, вы сами все расскажете. Люди герцога знают свое дело. Заодно и то, где вы храните все свои вещи. Вы прекрасно знаете, о чем я. О вашей коллекции. Мы обшарили, дожидаясь вашего прихода, весь дом, но ничего не нашли.

— Да, это удручает, — согласился Лок. — Но такое бывает. Знаете, сколько раз я, бывало, что-то ищу-ищу, а найти никак не могу. Впрочем, вы конечно же меня понимаете, кому как не вам, поисковикам, знать обо всех сложностях этого дела.

— Вам бы быть шутом, — прокомментировал лорд Кольен. — Добьетесь успеха. — Он повернулся к Вилату: — Мы слишком тянем время. Вы получите все, что найдете здесь, а о том, где искать, вам будет сообщено. Кроме «Ониксовой Жемчужины», конечно.

— Если она здесь, — хмуро произнес Вилат. — Я почему-то в этом сомневаюсь.

— Вижу, участь моя уже решена, — подвел итог Лок. — Хозяин замучен пытками, а все его достижения нещадно разграблены. Как же все печально! Однако: а вдруг я не пойду? Если честно, господа, мне как-то не хочется знакомиться с его светлостью герцогом. Нет, я ничего не имею против него, я уже вам говорил, но, к сожалению, у меня просто несколько другие планы на ближайшее время.

Вилат от души хохотнул:

— Великолепный пассаж. Вы правы насчет шута, лорд Кольен. Не советую шевелиться, на вас наденут магические путы. В противном случае произойдет то же самое, но с немалыми проблемами для вас. Здесь есть сразу несколько магов, не уступающих вам в силе, не говоря уже о моих людях. Я уверен в вашем благоразумии.

— Спасибо, что так цените мои скромные, заметьте — весьма скромные — способности.

Лок шмыгнул носом, и внезапно все вокруг померкло. А всего через пару секунд всё пришло в норму. Стены дома стали прозрачными, а весь он напоминал гигантскую клетку. Только вот аэромаг находился снаружи нее, а все остальные внутри. Он с любопытством наблюдал за паникой среди тех, кто пришел за ним. Маги пытались использовать свои силы, но все они оказались обездвижены. Впрочем, как и остальные.

Но говорить они могли.

— Что это такое, черт возьми! — В голосе Вилата слышалась ничем не прикрытая ярость.

Далее последовала целая тирада из не лицеприятных ругательств и проклятий. Лок не стал их останавливать, дав возможность выговориться вволю. Когда же все утихло, он произнес:

— Вы думали, что устроили ловушку мне, но, как выяснилось, оказались пойманы в мою собственную. Так иногда бывает: охотник сам превращается в жертву. Это, между прочим, широко практикуется в мире дикой природы. Оса, попавшая в паутину паука, — как вам?

— Нужно было сразу тебя уничтожить, а не слушать всяких дилетантов, возжелавших взять тебя живьем, — прошипел в ответ Вилат.

— Да, весьма ценная мысль. Она бы, признаться, немного спутала все мои планы.

— Какие еще планы?

— Ну как же? — деланно удивился Лок. — Вы прямо меня обижаете. То вы были такого высокого мнения обо мне, а то…. Видите ли, все довольно просто. Естественно, идя на ограбление особняка Бархатной ночи, я предвидел все последствия. И ждал вас. И знал, что вы постараетесь меня найти, поэтому никуда не спешил уходить из столицы. Нужно было все это решить сразу, а не откладывать в долгий ящик. Правда, вас все равно пришлось подождать — целую неделю как-никак. Но вы не обманули моих ожиданий. Сообразить же, что такая организация, как сталкеры, сумеет отыскать мое убежище, не составит большого труда ни для кого. Я думаю, на это и ушла целая неделя. Или вы могли заранее прояснить данную информацию. В любом случае я еще до своего визита в особняк Бархатной ночи перевез все самое ценное в новое место, а здесь расставил ловушку. Это, кстати, один из моих лучших сумеречных артефактов, знакомьтесь, и вы, бяки, только что его разрядили. Между прочим, мне понадобится теперь много лет, чтобы создать нечто подобное. Называется она «Утроба великана». Романтичное название, не правда ли? И вы как раз, собственно, в ней и находитесь. Единственный для нее чужеродный предмет — это я. Поэтому она меня и выплюнула — ах, какая мерзость! — наружу. По моему приказу она вас переварит. Не помогут ни магия, ни все ваши защиты, уж можете мне поверить. Да, печальный конец в общем-то.

— Если вы убьете меня, мой повелитель этого так не оставит! — вскричал лорд Кольен. — Более того, король также будет вынужден вмешаться. Ваш поступок приведет к очень большим последствиям!

— Позвольте, лорд Кольен! Я о вас и забыл, надо же. А вы можете быть свободны. Вы мне зла пока не делали, а я ценю благосостояние своей Родины, так что не хочу для нее никаких потрясений.

Он сделал пасс рукой, и аристократа выбросило из дома, превращенного в жуткую клеть. Лок даже учтиво помог ему подняться и, взяв под локоток, повел по дороге прочь от этого места. Лорд Кольен обернулся, чтобы посмотреть на то, что сковывало его всего минуту назад, но ничего не увидел. Убежище Лока выглядело так же, как и всегда.

— Что с ними? — прохрипел он, резко останавливаясь.

— Вам лучше этого не знать. Поверьте, здесь нечего больше делать ни мне, ни вам. Более того, находиться здесь сейчас очень опасно. Впрочем, тут уж ваша воля.

Лорд Кольен, не веря, ошеломленно смотрел на него во все глаза, не зная, что ему сказать. Лок вытащил из поясной сумки огромный синий, светящийся, словно бриллиант в лунных лучах, камень и протянул ему.

— Эта вещь некогда принадлежала предку герцога, и я знаю, что он очень сильно переживал ее утрату. Не смотрите на меня так, я к этому не имею ни малейшего отношения, просто волею случая мне посчастливилось ее найти. Она мне не нужна. Но вот «Ониксовая Жемчужина», напротив, крайне необходима. Думаю, герцог меня поймет как ценитель ценителя. Увы, я не могу сейчас иметь чести явиться к нему лично, чтобы засвидетельствовать свое почтение, но надеюсь, вы передадите ему как мои слова, так и мой подарок. И просьбу забыть нанесенную обиду.