Колоссальная колонна возносилась посреди этой пещеры из недостижимых глубин в недостижимые выси, вся покрытая древними рунами из горных драгоценных камней и обрамленная фантастическими по красоте узорами из металлов. Глядя на нее, невольно складывалось впечатление, будто ее делали боги, ибо невозможно было поверить, что кто-либо из смертных на Империале мог сотворить подобное.

На вершине ее восседал царь. Со всех сторон его окружала пустота, и лишь призрачный свет живущей вокруг энергии освещал ореолом саму колонну и небольшое пространство вокруг трона. Причем когда царь отсутствовал, он исчезал таким же непостижимымобразом, как и появлялся.

Обычно Пещера Безграничья пустовала. Здесь властвовала огромная таинственная энергия, которая наполняла силой только того, кто сидел на троне, но оставаться здесь слишком долго было нельзя, да и дела владыки клана не давали времени для отдыха. Однако сейчас Бодоруф восседал на троне, наслаждаясь в полной мере своим триумфом, ибо всего две недели назад он являлся старейшиной пусть одной из самых сильных гильдий, но всего лишь гильдии, а это место занимал другой гном. Здесь восседал другой царь. Но теперь клан выбрал его! И сейчас он не только вкушал плоды своих достижений в Пещере Безграничья, месте, где сидели великие цари прошлого, но и принимал бывшего царя клана. Вторая огромная колонна, повинуясь его приказу, взметнулась ввысь в пяти метрах от него, и именно на ней располагался седой бородач Варруф. Теперь тоже только старейшина гильдии, как раньше и сам Бодоруф. Сколько он помнил, их рода всегда соперничали между собой за право главенствовать подземельями Заарона — так было и при его отце, и при его деде и прадеде. А ведь гномы живут долго. Но сейчас настало его время.

Бодоруф облачился в царские военные доспехи, словно подчеркивая тем самым то, благодаря чему его избрали новым владыкой Клана. Даже шэрш[1], Двуликая Лака, знаменитое родовое оружие, наполненное древней магической силой, покоилась прямо здесь, рядом с троном, словно верный пес у ног своего хозяина. Варруф же пришел в одеждах, скорее приличествующих царю, а не главе гильдии, пусть и такой богатой и знатной, как принадлежащей его роду. Напоминание о том, кто прежде занимал знаменитый трон и так и не смирился со своим поражением. Впрочем, это не слишком сильно беспокоило Бодоруфа, его всегда отличала самоуверенность, подпитанная природной храбростью, тем более он нисколько не сомневался, что противника здорово ущемляет сам его вид на троне, который десять лет принадлежал Варруфу. А это не могло не радовать, и по этой причине он, новый царь, решил принять своего слугу именно в Пещере Безграничья.

— Приветствую тебя, царь. — Голос Варруфа не выражал ни намека на эмоции. Слова, сказанные таким тоном, в равной степени можно было принять как за неуважение, так и за приличествующие правилам и этике.

Бодоруф специально сделал паузу, прежде чем церемонно ответить подобающим рангу собеседника приветствием.

— Приветствую и тебя, почтенный старейшина Варруф. Что привело тебя на встречу с царем? Надеюсь, не плохие вести из гильдии, чьи дела, насколько мне известно, идут весьма успешно?

— С помощью всемогущего Лака все хорошо. Хотел засвидетельствовать личное почтение новому царю от своего рода, о делах которого вы, как оказалось, хорошо осведомлены. Это несомненная честь для нас, что царь помнит о своих верных слугах.

— Царь должен помнить обо всем и обо всех, — со значением заметил Бодоруф. — Вам ли этого не знать, старейшина Варруф?

— Вы правы, царь. Тем более что сила и благополучие всех ваших поданных теперь зависят от того, насколько быстро мы сумеем освоить Нити Реаса[2].

Бодоруф приложил усилие, чтобы недовольство не отразилось на его лице. Конечно же, он изначально знал, что данная тема станет главной в беседе, но это вовсе не означало, что он должен радоваться ей. Ему, несомненно, нравилось восхваление его имени на каждом углу в землях Заарона и за его пределами по этому поводу, но только не в разговоре с Варруфом.

— Нити Реаса… — словно бы задумчиво и несколько отрешенно продолжал вести свою речь бывший царь. — Говорят, много веков назад, когда их обнаружили, наши предки были восхищены этим событием до такой степени, что воздвигли посреди нашей столицы золотую статую Реаса, в десять раз большую, чем он сам. Правда, потом мудрейший Реас, который, как вы знаете, позже стал царем, одним из лучших царей клана, велел ее убрать. Большой скромности был хур[3]. Великий гном. Да. — Он сделал небольшую паузу, пожмакав старческими губами, и продолжил: — Именно с разработок Нитей Реаса началось возвеличивание нашего Клана, именно благодаря им он стал одним из самых сильных богатых и знаменитых во всем Подгорном царстве. А потом, когда во время Третьей темной войны их захватили остроухие выродки, начался наш закат. Мы предпринимали несколько отчаянных попыток отбить Нити Реаса, однако постоянно терпели унизительные поражения. Даже великий Орруф, не менее великий, чем Реас, не смог вернуть их нам и сам сложил свою голову в памятной битве в пещерах Аддраба. Каким счастьем стало для всех то, что вы сумели вернуть нам Нити Реаса обратно… Нити Реаса… — Он снова сделал паузу. — Сделать то, что не смогли сделать поколения гномов и великие цари прошлого. Да.

— Битва была жестока, и многие, очень многие храбрые сыны нашего клана не вернулись из той битвы с темными эльфами.

— А также и многие люди.

— Наша победа оплачена сполна. Нити Реаса у нас.

— А как же быть с людьми, царь? В той битве их потери оказались очень большие.

— Это наемники, и там были не только люди. Они сражались за деньги и знали, на что шли.

— За деньги клана.

Бодоруф впервые за время разговора позволил себе явно выказать эмоции и сурово сдвинул брови:

— Разве почтенный Варруф считает, что цена, которая уплачена наемникам, не стоит того, что мы все приобрели? Разве Нити Реаса хуже кучки золота, уплаченной из казны клана людям?

— Нет, нет, царь, конечно же, нет! — Варруф тоже начал распаляться. — Нити Реаса, конечно же, стоили того. Но не захотят ли теперь люди получить иную цену за своих погибших? Ведь это вы заключили с ними договор!

— Люди?! Это отребье, готовое делать все что угодно за деньги. И повторяю, там были далеко не одни только люди.

— Ах да, там, по слухам, присутствовали еще и могущественные волшебники, которые внесли очень не малую лепту в итоговую победу.

— Были, не были… Большой их вклад был или нет — это все пустое. Совет старейшин одобрил мою идею привлечь помощь со стороны!

— Какой ценой? Уж не люди ли сделали захват Нитей Реаса возможным? Сделали то, что не удавалось никому.

— Люди — боги! — расхохотался Бодоруф. — С каких это пор достопочтенный Варруф стал верить в то, что гномы стали хуже людей?

— Хуже? О нет!

— Что-то затмило ваш разум, достопочтенный Варруф. Сами утверждаете одно, а потом с такой пылкостью кричите «нет! нет!». Возможно, как поговаривают, годы стали брать свое. Что ж, тогда скажу я сам. Неужели вы допускаете мысль, что люди смогли бы что-то сделать в Лабиринте? Месте, где властвуют темные эльфы и различные твари, служащие им? Сделать то, что оказалось не по силам лучшим из гномов! Вас засмеют как глупца, если вы, конечно, выскажете такую мысль вслух, достопочтенный Варруф. Люди, безусловно, помогли нам, и они заслужили свою цену. Это видели все, кто УЧАСТВОВАЛ в битве за Нити Реаса.

— О, вашу храбрость никто и не думал принижать, «великий» царь. На всех просторах Заарона, в каждой шахте, в каждой лаве, в каждой проходке, на каждом углу наших городов гномы говорят о вас и вашей храбрости. Наша армия поет вам гимны! Но только люди алчны!

— Совет уже сказал свое слово, и договор подписан. Людям заплачено сполна из казны нашего Клана. Те же торговые договора и привилегии, что мы заключим в скором времени, не станут для нас обременительными. Тем более договор заключается только с одним Арденским королевством и не затрагивает остальные.