— И на кого же пал ваш выбор? Рафаэль?

Дон Гвидиче отрицательно покачал головой.

— Я бы с радостью, но его отец — мой заклятый враг, — он посмотрел в сторону, и в комнате опять воцарилась тишина. — Я бы не хотел, чтобы моя дочь была вхожа в их семью.

От осознания, о чем сейчас говорят эти двое, я подпрыгнула на месте и ошеломленно взглянула в глаза Билл, а затем и Айрис. Все были огорошены осознанием того, что сейчас, в этой комнате заключался договор о браке с Лукрецией одного из Шестерки. Но только кого?! Если я правильно поняла, что дон Гвидиче знает про Темпла, Джейми и нас, из-за чего отверг эти варианты, Рафаэля тоже, но только по той причине, что у них вражда…

— Тогда кто из нас?

Я взглянула на Эйдена и увидела, насколько ему тяжело. Его лицо побледнело, руки сжались в кулаки, казалось, в его голове уже был ответ на этот вопрос.

— Ты, мой мальчик, — по-отцовски ласково ответил дон Гвидиче. — Я давно симпатизирую тебе, мне нравится твой характер, то, на что ты готов пойти ради друзей и родных. В тебе есть что-то, что привлекает. Это сложно объяснить, но это так, — он откинулся на спинку своего кресла и продолжил: — Тем более я знаком с твоей семьей. Мне по нраву ваша мать, что вырастила хороших сыновей. Думаю, она поможет Лукреции освоиться в семейной жизни.

Установилась гробовая тишина. Никакие слова мира не могли передать те чувства, которые обуяли нас, когда мы услышали то, что произнес дон Гвидиче. Сердце оборвалось при взгляде на Эйдена и мысли о Лукреции и Рафаэле. Эйден любит Джейн, безответно, давно, но любит, да между Рафаэлем и Лукрецией было что-то романтическое, хотя эти двое пытаются скрыть это. Я знаю, что они небезразличны друг к другу. Как ее отец может так поступить с ними?! Как он может так легко решить за нее, с кем она должна быть?! Я захотела встрять в разговор, высказать свое мнение, но Билл толкнула мою ногу под столом, а Айрис дернула меня за руку. Я осталась сидеть на своем месте.

— Мне нужно будет жениться на Лукреции? — приняв невозмутимый вид, спросил Эйден.

— Так точно.

— И это позволит нам с вами заключить сделку по спасению наших друзей?

— Абсолютно точно.

Прошло всего одно мгновение, за которое Эйден сделал глубокий вдох, после чего произнес уверенно, железно:

— Я согласен.

У меня оборвалось дыхание при этих слова, Дон Гвидиче победно улыбнулся и протянул руку Эйдену, который тут же пожал ее, Айрис рядом чуть слышно что-то зашептала. Я услышала только «…нельзя, так нельзя…»

— Ты же понимаешь, что у нас будет соглашение на счет вашей семейной жизни? — уточнил дон Гвидиче.

— Конкретнее?

— О том, чему не дозволено быть в вашем браке?

— Например?

— Я не позволю, чтобы ее кто-то обижал. Никаких измен и рукоприкладства.

Эйден холодно взглянул на дона Гвидиче.

— Об этом вы можете даже не беспокоиться. Как вы сказали, вы давно наблюдаете за мной. Не в моем характере делать подобные вещи.

— Я знаю, что ты не такой. Но все же излишняя осторожность не помешает.

Эйден кивнул головой и сказал:

— Мы можем приступить к обсуждению плана по спасению моих друзей?

— Конечно, — улыбнулся дон Гвидиче, после чего обратился к своей правой руке. — Мне нужно Коломбо и Бьянки. Нужно созвать наших солдат.

Сила семьи, как сила армии заключается в верности друг другу.

(Марио Пьюзо)

— Тянись, мать твою! Ты самый высокий из нас! — кричал я Темплу, нога которого безуспешно пыталась приблизиться к ключу, что оборонил Альваро.

Вот гад. Мог бы и поближе это сделать.

— Но я же не резиновый! — рявкнул Темпл.

— Да ладно! — взъелся я. — Нахрена тогда такие клешни отрастил?!

— Чтобы избить тебя, когда мы выберемся отсюда!

— Прекращайте! — громогласно произнес Зейн. — Сколько можно сраться?

Я закрыл глаза и перевел дыхание, думая лишь о том, как эти кандалы сжимают меня, лишают свободы. Я не мог думать, не мог рассуждать на спокойную голову, потому что гребаные цепи выводили меня из себя. Жар волной прошелся по всему телу, и мое тело передернуло. Я натянул цепи изо всех сил и попытался разорвать их, ощущая дичайшую боль в запястьях.

— Придурок, прекращай! — прокричал рядом Харви. — Ты сейчас истечешь кровью!

Но я продолжил дальше, слушая, как трещит металл, как хрустят мои кости, чувствуя, как нечто теплое струиться по коже в основании ладоней. Я знал, что это кровь, знал, но не мог остановиться. Жажда оказаться на свободе была превыше всего.

— ТВОЮ МАТЬ, ПРЕКРАЩАЙ ЭТО ВСЕ НАХРЕН! — взревел Темпл.

— ДЖЕЙМИ! — звал меня Зейн. — ДЖЕЙМИ!

В какой-то момент мне захотелось сдаться, послушаться ребят, ведь я действительно мог истечь кровью, которая неприятно струилась по запястьям. Немного, но достаточно. И все же я не послушался их, дергая за цепи так сильно, как мог, пока наконец не услышал жуткий треск, после которого плитка посыпалась на пол, выпустив бетон и основания металла. Я рухнул на пол, счастливый, свободный, и тут же почувствовал щекой вибрацию, исходящую от грязной поверхности. Кто-то шел сюда, нет, бежал. Понимая, что на крики ребят сюда устремился солдат Варгаса, я показал всем знак молчать, после чего встал около петель двери. Парни смотрели то на меня, то на дверь, а я выжидал, глубоко дыша, держа наготове цепь.

Когда дверь распахнулась, чуть не ударившись об меня, я увидел человека, стоявшего ко мне спиной, к которой был прикреплен автомат. Не дав ему возможности понять, что происходит, я ударил его в ногу под коленом, отчего этот таракан упал на пол, тут же попытавшись перевернуться, но я не позволил ему, обвив цепью его шею. Потянув руки в разные стороны, я с наслаждением стал слушать хрипы.

— Потерпи еще чуть-чуть, — усмехнулся я.

Парень дернулся в моих руках, пытаясь оттянуть руками цепь, но та безжалостно впилась ему в кожу, приближая смерть. Его лицо побагровело, изо рта потекла слюна, глаза выкатились из орбит — он дернулся в последний раз, после чего обмяк. Я подождал еще несколько секунд и отпустил его. Тело упало на пол.

— Ты всегда действуешь так грубо? — спросил Харви.

Размотав цепь, я вытащил из карманов парня все оружие, которое только было, открепил портупею с автоматом и пистолетом, схватил ключ с пола и подошел к Зейну.

— Это тебе за то, что ты меньше всего делал мне мозги, — ухмыльнулся я.

Зейн улыбнулся в ответ.

— Всегда рад, Джейми. Спасибо.

Он потер освобожденные запястья, а я приступил к замкам Харви, Темпл же остался последним.

— Гавнюк, — только и сказал он.

— Нечего было злить меня, — пожал плечами я, и Темпл услышал заветный щелчок, за которым последовал еще один.

Пока парни разбирали оружие, я сам освободился от цепей. На запястьях алели раны, из которых сочилась кровь, но не успел я взглянуть, насколько они глубоки, как ко мне подошел Зейн с футболкой убитого мною парня. Разорвав ее на несколько частей, он соорудил из лоскутков повязки и принялся перевязывать мои раны.

— Прям как мамочка, — вскинул бровь я.

— Извини, но молочко не дам. Придется обратиться за этим к Валери.

— Какой же ты пошляк! — хохотнул я, представив обнаженную грудь Валери.

Моя нимфа обожала, когда я поигрывался с этой частью ее тела. Зейн подмигнул мне и принялся за вторую руку.

— Мы оставили тебе ножи, — я кивнул головой, прекрасно понимая причину данного решения. Ножи — моя стихия. — И ствол. Он полностью заряженный.

— Кто берет автомат?

— Харви.

— Это хрен знает толк в жизни.

Я увидел, как Харви искусно разбирает автомат, проверяя крепость деталей, и собирает его обратно на минуту.

— Ему нельзя быть таким сексуальным, — бросил я Зейну, когда тот заканчивал.

— Это почему еще?

— Ты видел его стручок? Он не выдержит столько девчонок, — хохотнул я.

Харви и Темпл слышали наш разговор.

— Мой член выдержит тебя, Джейми, чего уж тут, — усмехнулся Харви, подходя ко мне.