Катя рассмеялась. Она совершенно не помнила, как Вадим сверкал глазами. Как смотрел на неё — да. Но раз Епифанова помнит, значит сверкал. Это он может, её Северный ветер.

Они с Ленкой перелопатили интернет-каталоги нескольких свадебных салонов. Епифанова фыркала, отпускала язвительные замечания. Ей решительно ничего не нравилось. Решили, что такие вещи всё же надо мерить.

— Катюх, как думаешь, в апреле же видно не будет ещё? — Не должно. Лен, ты про это не думай. Главное, как ты себя чувствуешь. — Ой, Кузьмина, ты прям как мой Илюша. Он мне пять раз на дню задаёт этот вопрос. — Беспокоится значит. — Иногда кажется, что даже слишком. Мне кажется, что твой Ветров тебя вообще будет на руках носить. — Можно подумать, тебя Власенко не носит. — Не, Кать, — Ленка рассмеялась, — он один раз честно попробовал. Чуть спину не сорвал. Виду не подал, конечно. Я вот думала, надо худеть к лету. Но теперь уже только к следующему. Это ты у нас тростиночка.

Платье Епифановой они таки выбрали. Даже на выдающихся Ленкиных формах оно смотрелось идеально. Ленка сияла, глядя на себя в зеркало. Катя чуть не расплакалась.

— Катюх, как думаешь, Власенко упадёт от такой красоты?

— Даже не сомневайся!

— Значит берём! И ещё вот тот поясочек. И фату. Я сначала думала, ну что я беременная и в фате. Но, Кать, когда ещё, если не сейчас? Правда?

Катя обняла подругу. Конечно, когда же ещё?

75.

Восьмое марта выпало на будни. Ну никак тут нельзя было метнуться в Москву. Вадиму отчаянно хотелось увидеть Катю. Но десятого выход в море. Дел по горло. Погрузка, проверка. Нельзя пропустить ни одной мелочи.

И все же он отпустил всех, кому было нужно оказаться в этот день дома. Раньше в голову бы такое не пришло. Служба — это дисциплина прежде всего. Иногда жёсткая. Часто бьющая именно по семьям. По женщинам, оставшимся в одиночестве, без возможности даже услышать голос своего мужчины.

А в этот раз Музаферов удивил. Во-первых, доложил во полной готовности к выходу. Запасы, оборудование — всё было проверено. Ветров знал, кок словами не бросается. Принцип "вспотел — покажись начальству" не практикует. И всё же зашёл на камбуз и на продуктовый склад. Скорее для порядка, чем с реальной проверкой. А во вторых, мичман с разрешения и одобрения командира испек небольшие торты, буквально на пару кусков. Такие, что можно съесть вдвоём. Их сегодня мужья понесли своим жёнам в честь праздника.

Сам Ветров остался. У него ещё куча работы. В глаза будто песок насыпали, так устал. Он покрутил в руках выключенный телефон.

— Вахтенный, — взялся он за телефон, — Старпом на борту? — Так точно, — доложили из рубки. — Попросите Сергея Сергеевича ко мне зайти.

После разрешения войти появился старпом. — А ты чего, Серёга, не дома? — Так мои к тёще в Вологду уехали на месяц. Я звонил утром поздравлял. — Серёг, мне надо до телефона добраться. Я Кате ещё не звонил. Так что меня пару часов не будет. Потом вернусь. Ночую тут. Завтра дел выше крыши. — Добро, командир.

Ветров выскочил с "Разящего", козырнув на ходу матросу у трапа. Быстрым шагом добрался до места, где ловила связь. Тут же набрал номер. Катя отозвалась. Она всегда брала трубку почти сразу, словно караулила его звонок. Или чувствовала, что он хочет её слышать. А ему хотелось сейчас ещё и видеть, а в идеале — обнимать свою невесту. Но доступна была только голосовая связь.

— Катюша! — голос Ветрова сорвался, едва на том конце ответили. — Вадя! Вадюша! Вадька, я не могу больше! Ну его, этот университет к бесам! Это невыносимо, Вадя! Я соскучилась! — Катюша, родная… Моя хорошая… Я тоже. Ужасно. Невыносимо соскучился. И звоню тебя поздравить, Ольгу Владимировну и Сонечку. С твоей второй бабушкой я не знаком ещё. Но её я тоже поздравляю. А с Людмилой Викторовной, надеюсь, увижусь завтра. Я подарок твой на двадцать третее получил. Шикарный шарф! Ты меня греешь теперь со всех сторон.

Катя сопела в трубку, явно собираясь рыдать. — Вадя, Вадюша…, - повторяла снова и снова. — Катюша… Не расстраивайся, пожалуйста. Весна же уже! Сопение и всхлипы в трубке доводили Ветрова до исступления. Ему тоже хотелось бросить всё и помчаться к ней. Из последних сил он собрал себя в кучу.

— Отставить слёзы, невеста командира! — выдал он почти строго. Катя перестала хлюпать носом тут же. Притихла. — Вы, Екатерина Александровна, замуж собрались за капитана третьего ранга. А вот не выйдет у Вас ничего. — П-ппочему? — Потому, что придётся выходить замуж за капитана второго ранга. Сегодня на меня представление подали, Катюш. В конце мая будут уже другие погоны. Сейчас три недели боевого дежурства. Потом встречаемся. И подаём заявление. Что твои говорят, где гуляем? — Вадюш, а в Грибоедовский дворец попробуем попасть? — Это самый крутой в Москве? — Ну… Да… Красивый. — Хочешь? Значит попадём.

76.

Бегать от вопроса, как и где продолжать образование, было уже нельзя. Катя поняла, что самостоятельное решение этой проблемы ей просто не потянуть.

С одной стороны, хотелось считать себя взрослой и принимать решения самой, она ж замуж собралась. А тут вдруг прятаться за спину взрослых? С другой стороны информации для этого было явно недостаточно. И взять эту информацию нужно было у опытных людей.

Катин список был внушительным: куратор её нынешнего курса, родители, бабушка Мила и Кира Витальевна фон Ратт. Кузьмина написала этот список на листочке. Поняла, что в нем нет Вадима. Но, собственно, зачем он там? Конечно, они будут это обсуждать. Потому что дело касается их обоих. Теперь всё касается двоих. Это странно. Радостно и страшно. Ты вдруг перестаёшь принадлежать только себе.

Начать Катерина решила с Максима Юрьевича Королева, своего преподавателя и куратора. Записалась к нему на личную консультацию и в тот же день получила такую возможность.

Коротко изложила суть проблемы: она выходит замуж за военного. Место службы в полутора тысячах километрах от Москвы. Жить отдельно от мужа — не вариант. Место жительства специфическое. Нужно думать, что делать с продолжением образования и перспективой применения полученных знаний.

Королёв, представительный добродушный мужчина средних лет, выслушал Катю, не перебивая. В задумчивости почесал затылок.

— Давайте мы с Вами, Катя, чаю выпьем. Хотя тут лучше было бы что-то покрепче. Ой, не пугайтесь, это я шучу. Дело непростое. И, знаете, я хотел спасибо Вам сказать, — он достал из шкафчика чашки и чай в пакетиках, включил чайник. — Мне? Спасибо? — не поняла его Катя. — Ну, да… Вы пришли ко мне за советом. Это так редко происходит. Вы доверили мне свою личную историю. Даже больше — историю своей будущей семьи. Это многое значит. И я, знаете ли, не могу теперь Вас подвести. Вот чай, конфеты. Угощайтесь.

Максим Юрьевич придвинул к Кате чашку. Красную керамическую со смешным котом. Катя заулыбалась. — Знаете, мы с Вадимом такие чашки себе купили совсем недавно. — Надо же! Тогда, Катя, я буду иметь наглость напроситься в гости. У меня младший сын бредит морем. Ему восемь. Он хочет в Нахимовское. Откуда такая тяга, не пойму. У нас в роду моряков не было. Позовёте нас в Североморск? — Конечно! Приезжайте к нам летом. На день ВМФ, например. Будет парад. Если корабли будут на базе, туда будут пускать желающих. — Ну вот, я ещё ничем Вам не помог, а уже стребовал приглашение, — засмеялся Максим Юрьевич, — Но пока мы тут сидели, пришла мне в голову одна мысль. Возможно, вполне здравая. Сколько ещё учиться Вашему мужу в академии? — Год. — Смотрите, у нашего ВУЗа есть кампус в Санкт-Петербурге. Там наша специальность тоже есть. Мало того, они сейчас активно тестируют разного рода дистанционные форматы. Там много иностранцев учится. Что если Вам туда просто перевестись? Тогда не надо перепоступать. И, кстати, это обучение формально считается очным. Но и заочное отделение тоже есть. Хотя… Заочное есть и у нас. Но ездить на сессии нужно будет сюда. — Заманчиво… И специальность… — Знаете, Катя, я всё же схожу к декану по Вашему вопросу. Если Питер делает трансляции лекций и семинаров для своих студентов, то почему мы то не можем? Или заочное предпочтительнее? — Мне сложно сказать, если честно. — Понимаю. Дайте мне пару дней. За спрос денег, как говорится, не берут.