Хамелеон повернулся на стуле и оглядел кладовку. Он соскочил со своего места и прошел к комоду с зеркалом. Выхватил из-за пояса пистолет, разбил зеркало, поднял осколок и отнес его Фонтейну. – Через пять минут после моего ухода начинайте время от времени сигналить через окно.

– А что собираетесь делать вы?

– То же, что и он. Превращусь в туриста на острове Монтсеррат, беспечного «постояльца» «Транквилити Инн». – Борн снова потянулся за рацией; взял ее, нажал на кнопку и начал отдавать приказы. – Отправляйся вниз, в магазин мужской одежды, и принеси мне три разных рубашки, пару сандалий, две или три соломенные шляпы с большими полями и серые или черные шорты. Потом пошли кого-нибудь в магазин спортивного снаряжения за мотком лески, рассчитанной на вес в сотню фунтов, складным ножом – и парой сигнальных патронов. Жду тебя у лестницы. Поторапливайся.

– Значит, вы не прислушаетесь к моим словам, – сказал Фонтейн, опуская бинокль и глядя на Джейсона. – Monsieur Le Cameleon отправляется на работу.

– Да, он отправляется на работу, – подтвердил Борн, возвращая рацию на подоконник.

– Если вы, или Шакал, или оба будете убиты, могут погибнуть другие, совершенно невинные люди…

– Не из-за меня.

– Разве это важно? Разве важно для жертв или их семей, кто несет ответственность?

– Старина, не я выбирал обстоятельства, а они меня.

– Но вы можете их изменить.

– Как и он.

– У него нет совести…

– Кто бы говорил.

– Я принимаю упрек, но я потерял кое-что очень для меня ценное. Может быть, поэтому я вижу, что у вас совесть есть – у вашего второго «я».

– Бойтесь этого лицемерного реформатора. – Джейсон направился к двери, рядом с которой висел украшенный перевязями военный мундир с офицерской фуражкой. – Кроме всего прочего, он еще и зануда.

– А не лучше ли вам посмотреть, как будут задерживать священников? Чтобы принести вещи, которые вам нужны, Сен-Жаку понадобится какое-то время.

Борн остановился и оглянулся, холодно глядя на многословного француза. Он хотел уйти, скрыться от этого старого человека, старика, который так много говорит – и так много уже сказал! Но Фонтейн прав. Было бы глупо не посмотреть, что произойдет внизу. Неловкая, необычная реакция, быстрый, испуганный взгляд в сторону – незаметные, обычно неосознанные неверные движения, которые так часто указывали на скрытую струну, ведущую к детонатору взрывоопасной ловушки. Джейсон в тишине вернулся к окну, взял бинокль и поднес его к глазам.

Офицер в черно-красной форме полиции острова Монтсеррат приблизился к процессии из четырех священников; он, очевидно, в равной степени смущался и испытывал почтение – вежливо склонил голову и начал жестами указывать на стеклянные двери вестибюля; все четверо собрались вместе, чтобы его послушать. Взгляд Борна двигался в пределах видимого через бинокль, изучая выражение лица каждого черного монаха, быстро перебегая от одного к другому. Он тихо обратился к французу:

– Вы видите то же самое, что и я?

– Четвертый из них, который шел последним, – отозвался Фонтейн. – Он насторожился, а остальные нет. Он боится.

– Его подкупили.

– За тридцать сребреников, – ухмыльнулся француз. – Вы, конечно же, пойдете вниз и прикончите его.

– Конечно же, нет, – возразил Джейсон. – Он мне нужен именно там, где он сейчас. – Борн схватил с подоконника рацию. – Джонни?

– Да?.. Я в магазине. Буду через несколько минут…

– Ты знаешь этих священников?

– Только одного, который называет себя «викарием»; он регулярно приходит за подаянием. И они не совсем священники, Дэвид, они скорее «служители» религиозного ордена. Очень религиозного и очень местного.

– А викарий среди них?

– Да. Он всегда идет первым.

– Хорошо… Небольшое изменение плана. Отнеси одежду к себе в контору, потом пойди и встреть священников. Скажи им, что с ними хочет увидеться правительственный чиновник и сделать пожертвование в знак благодарности за их молитвы.

– Что?

– Потом все объясню. А теперь поторопись. Встретимся в вестибюле.

– Ты имеешь в виду мою контору, да? Не забывай, я еще принесу одежду.

– Они появятся позже – приблизительно через минуту, я уже успею сменить одеяние. У тебя там есть фотоаппарат?

– Три или четыре. Постояльцы их часто теряют…

– Сложи их вместе с одеждой, – перебил Джейсон. – Действуй!

Борн прикрепил было рацию к поясу, но передумал. Он отстегнул ее и отдал Фонтейну.

– Вот, держите. Я найду другую и буду на связи… Что там внизу?

– Наш насторожившийся святоша оглядывается, они уже подходят к дверям вестибюля. Похоже, теперь он всерьез напуган.

– Куда он смотрит? – спросил Борн, хватая бинокль.

– Это не поможет. Он смотрит во все стороны.

– Черт!

– Они уже у дверей.

– Я сейчас оденусь…

– Я вам помогу.

Старик француз встал со стула и пошел к вешалке. Он снял мундир и фуражку.

– Если вы собираетесь проделать то, что я думаю, старайтесь держаться поближе к стене и не оборачивайтесь. Помощник губернатора немного полнее вас, поэтому сзади мундир придется собрать в складки.

– А вы знаете, что делаете, не так ли? – заметил Борн, вытягивая руки, чтобы француз помог вдеть их в рукава мундира.

– Немецкие солдаты всегда были толще нас, особенно капралы и сержанты – ну, вы понимаете, сардельки и все такое. Так что приходилось идти на некоторые хитрости.

Неожиданно, как будто его подстрелили или с ним сделались судороги, Фонтейн вскрикнул и обежал Борна, встав перед его лицом.

– Mon Dieu!.. C’est terrible! [34] Губернатор…

– Что такое?

– Королевский губернатор!

– Что с ним?

– Все произошло в аэропорту, так быстро, так стремительно! – крикнул старый француз. – Да еще все, что случилось потом – моя жена, убийство, – все равно, это для меня непростительно!

– Да о чем вы говорите?

– Тот человек на вилле, военный офицер, чью форму вы носите. Он его помощник!

– Мы это знаем.

– А вот чего вы, мсье, не знаете, – это того, что первые указания мне исходили от королевского губернатора.

– Какие указания?

– Указания Шакала! К.Г. – его связной.

– О боже, – прошептал Борн, бросаясь к стулу, на котором Фонтейн оставил рацию. Он взял ее, проглотил комок в груди, мысли путались, но Джейсон взял себя в руки. – Джонни?

– Господи, у меня заняты обе руки, и я иду к конторе, а эти проклятые попы уже ждут меня в вестибюле! Что еще тебе надо?

– Успокойся и слушай очень внимательно. Насколько хорошо ты знаешь Генри?

– Сайкса? Помощника королевского губернатора?

– Да. Джонни, я с ним несколько раз встречался, но я его не знаю.

– А я его отлично знаю. Если бы не он, у тебя бы не было сейчас дома, а у меня «Транквилити Инн».

– Он поддерживает связь с губернатором? Я имею в виду, сейчас он докладывает К.Г. о том, что здесь происходит? Подумай, Джонни. Это важно. На той вилле есть телефон; он может постоянно общаться с Домом правительства. Он это делает?

– Ты имеешь в виду, общается ли он с самим К.Г.?

– С любым человеком оттуда.

– Нет, поверь мне. Все настолько тихо, что даже полиция не знает о происходящем. А что касается К.Г., то ему лишь обрисовали ситуацию, без имен, без всего, сообщили только то, что готовится ловушка. К тому же он сейчас на своей яхте и знать ничего не хочет, пока все не закончится… Это его распоряжение.

– Это на него похоже.

– А почему ты спрашиваешь?

– Потом объясню. Пошевеливайся!

– Слушай, прекрати командовать!

Джейсон отложил рацию и обернулся к Фонтейну:

– Все ясно. Губернатор не из стариковской армии Шакала. Он наемник другого типа, наверное, как тот юрист Гейтс из Бостона – просто подкуплен или запуган, но ничего личного.