Приятного было действительно немного. На стеклах эркера оставались брызги крови и кусочки кожи. А это что… медная задвижка? Она не только не была заперта, само окно было открыто – совсем немного, но тем не менее оно было открыто. Борн оперся коленями на кресло и внимательно осмотрел блестящее медное крепление и стекло. Среди ручейков засохшей крови и плоти виднелись пятна и какие-то следы, придававшие кровяному узору неправильные очертания. А на уровне подоконника он увидел то, что мешало закрыться окну. Конец левой занавески был снаружи, и бахрома застряла под нижней рамой. Джейсон отошел назад. Он был озадачен, но не очень сильно. Именно это он и искал, это был недостающий элемент головоломки под названием «смерть Нормана Свайна».

Кто-то выбрался через это окно после выстрела, разнесшего генералу череп. Кто-то, кто не мог допустить, чтобы видели, как он выходит через переднюю и главный вход. Кто-то, кто знал дом, окружающую территорию… и собак. Жестокий убийца из отряда «Медуза». Черт бы его побрал.

Но кто? Кто был здесь? Фланнаган… жена Свайна! Они знали, они должны были знать!

Борн наклонился к телефону на столе; тот зазвонил, прежде чем его рука дотронулась до трубки.

– Алекс?

– Нет, Братец Кролик, всего лишь твой старый приятель. А я и не подозревал, что мы теперь запросто обращаемся друг к другу по имени.

– Это не так, простите, – быстро ответил Джейсон, с трудом сдерживая волнение. – Только что случилось нечто важное. Я кое-что обнаружил.

– Успокойся, мой мальчик. Чем я могу тебе помочь?

– Вы нужны мне здесь, там, где я сейчас нахожусь. У вас есть время?

– Давай посмотрим. – Кактус усмехнулся в трубку. – Я должен присутствовать на нескольких собраниях членов правления, а в Белом доме хотят, чтобы я пришел на важный завтрак… Так когда и где, Братец Кролик?

– Вы мне нужны не один, старина. Нужно еще три или четыре человека. Это возможно?

– Не знаю. А что ты собираешься делать?

– Тот парень, что отвез меня в город после встречи с вами… поблизости есть похожие граждане?

– Честно говоря, не уверен, но думаю, смогу найти парочку. А зачем они тебе?

– Для охраны. Все очень просто. Вы будете у телефона, а они будут из-за закрытых ворот сообщать окружающим, что это частные владения и посетители нежелательны. Особенно разные важные гуси на лимузинах.

– Что ж, братьям это должно понравиться.

– Перезвоните мне, и я сообщу, что надо делать. – Борн повесил трубку и тут же снял снова, дожидаясь длинного гудка. Он набрал номер Конклина в Вене.

– Да? – Алекс взял трубку.

– Доктор был прав, а я упустил нашего палача из «Снейк Леди».

– Жену Свайна, ты хочешь сказать?

– Нет, но она и ее говорливый сержант знают убийцу – они должны знать, кто здесь был! Поймайте и задержите их. Они меня обманули, так что сделка не состоится. Кто бы ни устроил это отвратительное «самоубийство», он должен был получить приказ от верхушки «Медузы». Он мне нужен. Он сэкономит наше время.

– Но мы не сможем до него добраться.

– Что ты сказал?

– Не сможем, потому что сержант и его любовница вне досягаемости. Они исчезли.

– Этого не может быть! Если я знаю Святого Алекса, а я его знаю, ты должен был следить за ними все время с того момента, как эта парочка ушла отсюда.

– Я следил с помощью электроники, а не вел визуальное наблюдение. Не забывай, ты настоял, чтобы мы не привлекали к делу «Медузы» ни ребят из Лэнгли, ни Питера Холланда.

– И что ты предпринял?

– Я разослал во все авиакомпании, обслуживающие международные рейсы, полноформатные предупреждения центральным компьютерам служб предварительного заказа билетов. На восемь двадцать сегодняшнего вечера наши объекты забронировали места на десятичасовой рейс «Пан Америкэн» в Лондон…

– В Лондон? – перебил Джейсон. – Но они же направлялись совсем в другую сторону, в Тихий океан, на Гавайи!

– Наверное, так оно и есть, потому что на самолет «Пан Америкэн» они не сели. Кто знает?

– Черт возьми, ты должен знать!

– Как ты себе это представляешь? Двое граждан Соединенных Штатов летят на Гавайи; им не надо предъявлять паспорта, чтобы попасть в наш пятидесятый штат. Сойдет водительское удостоверение или регистрационная карточка для голосования на выборах. Ты сам мне сказал, что они планировали все это довольно долго. Неужели ты думаешь, что сержанту с тридцатилетней выслугой будет сложно организовать пару водительских удостоверений на две разные фамилии?

– Но для чего им это?

– Чтобы сбить с толку тех, кто будет их искать, – например, нас или кого-нибудь из боссов «Медузы».

– Вот дерьмо!

– Профессор, старайтесь не употреблять вульгарных выражений. Ты произнес нехорошее слово.

– Помолчи, мне нужно подумать.

– Подумай о том, что мы по уши увязли и надо выбираться. Пришло время Питера Холланда. Он нужен нам. Как и люди из Лэнгли.

– Нет, еще рано! Ты кое о чем забываешь. Холланд приносил присягу, и, судя по всему, он относится к этому серьезно. Иногда он и может обойти какое-нибудь правило, но, если столкнется с «Медузой», у которой сотни миллионов долларов на счетах в Женеве и которая скупила пол-Европы, он может сказать: «Так, ребята, стоп, хватит!»

– Придется рискнуть. Дэвид, он нужен нам как никогда.

– Никакого Дэвида, черт тебя дери! Меня зовут Борн, Джейсон Борн, ты меня сотворил, и я у тебя за это в долгу! Моя семья у тебя в долгу! И никак иначе!

– И ты меня убьешь, если я не сделаю по-твоему?

Повисла пауза. Оба молчали, пока Дельта Один из сайгонского отряда «Медуза» не нарушил тишину:

– Да, Алекс, тогда я убью тебя. Не потому, что ты пытался убить меня в Париже, а из тех неясных соображений, которые заставили тебя тогда это сделать. Ты понимаешь?

– Да, – еле слышно ответил Конклин. – Невежество всегда самоуверенно, это ведь любимая фраза у вас в Вашингтоне; в вашем исполнении она звучит как восточная мудрость. Но тебе тоже придется поубавить самоуверенности. Одни мы мало что сможем сделать.

– А с другой стороны, сделать нужно так много, что мы можем все испортить, если будем действовать не в одиночку. Посмотри, чего мы уже добились. С нуля добрались до двузначных чисел – и это за двое-четверо суток. Алекс, дай мне два дня, прошу тебя! Мы почти выяснили, что такое эта «Медуза». Один прокол с нашей стороны, и они элементарно от меня избавятся. Вспомни про Шакала.

– Я сделаю все, что смогу. Кактус говорил с тобой?

– Да. Он перезвонит и приедет сюда. Позже все объясню.

– Должен тебе сказать, что они друзья с нашим доктором.

– Знаю. Иван мне рассказал… еще, Алекс, мне нужно передать тебе некоторые вещи – телефонную книгу Свайна, его бумажник, расписание визитов и кое-что еще. Я все упакую и отправлю к тебе на проходную кого-нибудь из людей Кактуса. Отдай все в лабораторию и посмотри, что они скажут.

– Ты, кажется, упомянул парней Кактуса? Что ты там задумал?

– Делаю за тебя твою работу. Хочу все здесь опечатать. Войти никто не сможет, а вот кто будет пытаться, посмотреть стоит.

– Да, это будет нелишне. Кстати, работники питомника приедут за собаками около семи утра, так что не запирайся очень крепко.

– Похоже на то, – перебил его Борн, – что я снова на службе и зря вызвал охранников. В их услугах больше нет необходимости, но все равно каждому по почте вышлют вознаграждение в указанное место.

– О каком вознаграждении ты говоришь? Лэнгли не в деле, забыл? Питер Холланд тоже не с нами, а я не так уж богат.

– Зато я богат. Позвоню в свой банк в штате Мэн, и они доставят тебе чек фед-эксом. Попроси своего друга Кассета забрать его утром около твоей квартиры.

– Черт, забавно, – задумчиво протянул Конклин. – Я и забыл, что у тебя есть деньги. То есть я совсем об этом не думал. Как-то вылетело из головы.

– Такое бывает, – веселым тоном подхватил Борн. – Чиновнику, живущему в тебе, может привидеться какой-нибудь бюрократ, который придет к Мари и скажет: «А кстати, миссис Вебб, или Борн, или как вас там; когда вы работали на канадское правительство, вы сбежали с пятью без малого миллионами долларов, которые принадлежали мне».