– Мне она необходима…

– Ты всегда так нервничал перед экзаменами…

– Хватит! Я заплатил, и я желаю получить эти сведения.

– В таком случае я желаю получить дополнительную плату. Тот, кто платит тебе, может себе это позволить.

– Ни единого доллара!

– Я ухожу.

– Стойте! Еще пять сотен, и все!

– Пять тысяч, или я ухожу.

– Чушь!

– Увидимся еще через двадцать лет…

– Хорошо, хорошо, пять тысяч.

– Ох, Рэнди, до чего же ты прост, весь как на ладони. Именно поэтому ты и не смог стать одним из блестящих моих учеников. Все, что есть у тебя, – это хорошо подвешенный язык, что дает тебе возможность казаться умным… Ладно, по-моему, на сегодня достаточно. Мы и так очень много повидали и узнали в эти дни… Десять тысяч, доктор Гейтс, или я немедленно отправляюсь в свой излюбленный бар.

– Вы не можете требовать этого!

– А почему нет? Я теперь внештатный тайный консультант. Десять тысяч долларов, Рэнди. Как ты расплатишься? Полагаю, ты не держишь при себе таких денег, так как ты думаешь платить?.. За информацию.

– Мое слово…

– Не пойдет, Рэнди.

– Ладно. Я к утру переведу деньги в «Бостон Файф». На ваше имя. Чеком.

– Очень мило с твоей стороны. Но если паче чаяния ты решишь воспользоваться своим преимущественным положением и воспрепятствуешь мне в получении этих денег, имей в виду, что некто, мой старый и хороший друг по ночевкам на улице, имеет в кармане письмо, содержащее в себе все детали того, что было между тобой и мной. И в случае, если у меня возникнут неприятности, оно будет немедленно отправлено в Массачусетскую адвокатуру с требованием официального ответа.

– Какая ерунда! Пожалуйста, что вы узнали?

– Отлично. Я продолжаю. Но для начала ты должен узнать, что оказался вовлеченным в очень тонкую операцию государственного масштаба, таковы дела… Итак, полагая, что в случае опасности любой человек стремится покинуть опасное место и перебраться в другое, причем наиболее скоростным способом, наш налитый ромом детектив, даже не представляю под каким видом, отправился в аэропорт Логан. Тем не менее ему удалось заполучить там списки пассажиров, вылетевших из аэропорта Логан, что в Бостоне, в течение вчерашнего утра с 6.30 до 10 часов. Насколько ты помнишь, это соответствует твоим требованиям: «отлет утром».

– Ну и?..

– Терпение, Рэндольф. Ты запретил мне делать записи, поэтому я должен продвигаться последовательно. Итак, на чем я остановился?

– Список пассажиров.

– Ах да. Ну вот, в соответствии с отчетом Сыщика-Неряхи, в списках различных рейсов значилось одиннадцать детей в сопровождении взрослых и восемь женщин, две из них воспитательницы, совершающие полет вместе с ребятишками из дома призрения. Из этих восьми женщин, исключая двух воспитательниц, возглавляющих исход сирот в Калифорнию, оставшиеся шесть были идентифицированы следующим образом.

Пожилой человек погрузил дрожащую руку во внутренний карман пиджака и извлек листок бумаги с машинописным текстом.

– Само собой разумеется, что это было отпечатано не мной, так как у меня нет пишущей машинки и я не умею печатать. Это донос Сэра Неряхи.

– Дайте его мне! – повелительно воскликнул Гейтс, устремляясь всем телом вперед.

– Конечно, – ответил семидесятилетний юрист-неудачник, великодушно предоставляя листок бумаги своему бывшему ученику. – Не думаю, однако, чтобы тебе это сколько-нибудь пригодилось, – добавил он. – Наш Неряха проверил их всех, в большей степени для того, чтобы убить время, чем по какой-нибудь конкретной причине. Не то чтобы кто-то из них показался ему подозрительным, просто это являлось как бы приятным приложением к основному открытию.

– И что это? Что он узнал?

– Кое-что такое, что ни я, ни Неряха не решились бы изложить на бумаге. Первое подозрение пришло к нам, когда мы увидели, каким образом был зарегистрирован один заказ на утренний рейс у стойки «Пан Америкэн». Клерк, принимающий заказы, сообщил нашему настойчивому детективу, что среди прочих проблем в то утро он имел дело с одним очень шустрым политиком, или птицей подобного полета, которому, через несколько минут после того как этот клерк заступил на свой пост в 5.45, срочно потребовались детские подгузники. Известно ли тебе, что подгузники имеют свой размер и не входят в стандартный комплект поставок для самолетов?

– О чем вы говорите?

– Все магазины в аэропорту были еще закрыты. Обычно они открываются в 7 часов.

– И что из того?

– А то, что кто-то второпях что-то забыл. А именно: с этим псевдополитиком находилась женщина с двумя детьми – пятилетним мальчиком и младенцем. Они вылетали из Бостона на частном реактивном самолете, находящемся на особой взлетно-посадочной полосе, неподалеку от полосы «ПанАм». Мать лично горячо поблагодарила клерка, принесшего ей упаковку подгузников. Он, видишь ли, сам оказался молодым папашей и хорошо разбирался в таких делах.

– Бога ради, переходите к делу, судья!

– Судья? – Глаза человека с серым лицом удивленно расширились. – Благодарю тебя, Рэнди. За исключением дружков по пивным, так меня никто не называл вот уже лет тридцать. Вероятно, я испускаю особую ауру.

– Это все ваше чертово словоблудие. Видно, вы им грешите не только в аудиториях, но и за выпивкой.

– Терпеливость никогда не была твоей сильной стороной. В данный момент я могу оправдать ее отсутствие твоей раздраженностью, хотя должен заметить, что ты никогда не выносил точек зрения, противоположных твоим… Итак, наш славный Майор Неряха, насытившись сведениями у стойки регистрации, решительно вознесся на башню управления движением самолетов аэропорта Логан, где отыскал падкого на взятки диспетчера, только что закончившего рабочий день и согласившегося поделиться сведениями об утреннем расписании движения аэропланов. Интересующий нас реактивный самолетик имел компьютерный код четыре-ноль, что свидетельствовало о том, что его передвижение представляет собой государственную тайну. Ни имен пассажиров, ни перечня грузов – только место назначения и описание воздушного коридора для полета, причем вдали от коммерческих трасс.

– Куда он летел?

– Блэкбурн, Монтсеррат.

– Где это, черт возьми?

– Аэропорт Блэкбурн, остров Монтсеррат, Карибское море.

– Значит, самолет сел там? Так?

– Не совсем. По словам Умника-Неряхи, которому все-таки нужно отдать должное, между островами архипелага имеется бесперебойное воздушное сообщение. Всего там около дюжины крупных островов.

– Вот как?

– Вот так, профессор. Принимая во внимание, что интересующий вас самолет имел государственный уровень четыре-ноль, о чем, между прочим, я не забыл упомянуть в своем письме в адвокатуру, я думаю, что заработал свои десять тысяч долларов.

– Ах ты пьянь… Подонок.

– И снова ты не прав, Рэнди, – перебил его судья. – Алкоголик – несомненно, но пьяница – весьма маловероятно. Я стараюсь держаться на краю трезвого образа жизни, это одно из моих кредо. Видишь ли, я нахожу подобное положение вещей забавным, особенно глядя на реакцию таких людей, как ты.

– Проваливай отсюда, – буркнул профессор, уже совершенно обессилев.

– И ты не предложишь мне выпить, дабы поддержать мою столь убийственную привычку?.. Святые небеса, вон там я вижу полдюжины непочатых бутылок.

– Возьми одну и проваливай.

– Благодарю. Пожалуй, так я и сделаю.

Старичок быстро прошел к низенькому столику из вишневого дерева у стены, где на двух серебряных подносах находился неплохой набор виски и бренди.

– Дайте-ка глянуть, – промурлыкал себе под нос судья, выбирая две бутылки и заворачивая их в белые льняные салфетки, взятые с соседнего столика. В конце концов он не утерпел и прибавил к паре бутылок третью. – Если я понесу это вот так под мышкой, все подумают, что это просто белье для прачечной.

– Ты можешь быстрее?!

– Открой, пожалуйста, дверь. Мне бы чертовски не хотелось выронить одну из этих бутылок, а дверная ручка такая неудобная. Если виски разобьется, это может подпортить твою репутацию, не так ли? Ты ведь у нас трезвенник, насколько я знаю.