Деллакрус поморщился перед тем, как ответить.

– Один из погрузочно-разгрузочных складов где-то на юге Филли – да вы и сами знаете, мистер Большая Шишка, ведь вы нашли в машине карту.

Холланд сердито вырубил диктофон.

– Ты уже на полпути к Хаттерасу, сукин ты сын!

– Эй, вы получаете информацию своими способами, а я даю ее своими, ладно? Карта была – она всегда бывала, – и задачей любого из нас было ехать по этим раздолбанным дорогам, как если бы мы везли президента или don superiore на собрание аппалачей… Дайте мне блокнот и карандаш, и я нарисую вам все с точностью до медной таблички на каменных воротах, – мафиози поднял здоровую правую руку и ткнул указательным пальцем в сторону директора. – Все будет точно, мистер Большая Шишка, потому что я не хочу кормить рыб, capisce?

– Но ты не хочешь, чтобы это было на пленке, – раздраженно произнес Холланд. – Почему?

– Пленка – дерьмо! Как ты сказал? Основная межведомственная хрень? Ты что, думаешь, наши люди не смогут вломиться сюда? Ха! Этот ваш гребаный доктор, возможно, один из нас!

– Нет, он не один из вас, но мы поедем к армейскому доктору, который как раз один из вас. – Питер Холланд взял блокнот и карандаш со стола и протянул их Деллакрусу. Он не стал включать диктофон. Некогда было возиться с формальностями.

На 138-й улице в Нью-Йорке, между Бродвеем и Амстердамским авеню, в самом центре Гарлема, большой, неопрятного вида негр лет тридцати шел, шатаясь, по тротуару. Он врезался в щербатую кирпичную стену полуразрушенного квартирного дома и грохнулся на асфальт, вытянув ноги и зарыв небритое лицо в воротник рваной армейской гимнастерки.

– Посмотрите на меня, – сказал он тихо в миниатюрный микрофон под материей, – можно подумать, что я только что вторгся в фешенебельный только-для-белых район в Палм-Спрингс.

– Ты великолепен, – прозвучал металлический голос из крошечного динамика, вшитого в отворот воротника. – Мы держим это место под наблюдением; будем обо всем тебе сообщать. Этот автоответчик так перегружен – аж дымится.

– Как же вы двое умудрились не попасть в ту ловушку, когда отключали его?

– Очень рано этим утром, так рано, что никто не запомнил, как мы выглядели.

– Никак не мог дождаться, когда же вы наконец выйдете; в толпе человек, как иголка в стоге сена, никто его не видит. Кстати, копов предупредили? Я бы очень не хотел, чтобы меня загребли, после того как я отрастил эту щетину на лице. Она ужасно чешется, и мою новую жену она не устраивает.

– Тебе следовало оставаться с первой женой, приятель.

– Забавный белый человечек. Ей не нравилось ни время, ни место. Словно пора заниматься делом в Зимбабве – а ты три недели отсутствуешь… Ты ответишь, наконец?

– У копов есть твое описание и сценарий. Ты участвуешь в федеральной облаве, так что они не будут тебя беспокоить… Постой-ка! Конец разговорам. Должно быть, это и есть наш человек; у него на поясе висит телефонный чехол… Да, это он. Идет к дверям. Все в твоих руках, император Джоунс.

– Забавный белый человечек… Я его вижу и могу сказать, что он похож на шоколадную пасту. До усрачки боится идти в этот дворец.

– Это означает, что он не преступник, – сказал металлический голос в воротнике. – Это хорошо.

– Это плохо, малыш, – тут же возразил черный агент. – Если ты прав, то он ничего не знает, и от него до источника будет, как до неба.

– Да ну? С чего ты взял?

– Техническая образованность. Надо будет следить за цифрами, когда он будет вводить их.

– Что, черт возьми, это значит?

– Он, может быть, и не преступник, но он испуган, и совсем не здешними апартаментами.

– И что это значит?

– Парень, у него все на лице написано. Он может ввести ложные цифры, если заподозрит, что за ним следят.

– Ты меня окончательно запутал, приятель.

– Он должен набрать цифры, соответствующие приемнику, чтобы сигналы могли быть переданы…

– Не надо об этом, – сказал голос из воротника. – Я не специалист по высоким технологиям. К тому же у нас есть человек в этой компании, Реко-чего-то-там. Он ждет тебя.

– Тогда мне пора браться за дело. Конец связи, но смотрите в оба.

Агент поднялся с асфальта и неуверенным шагом вошел в ветхое здание. Ремонтник телефонов уже поднялся на второй этаж, где свернул направо в узкий грязный коридор. Он определенно бывал здесь раньше, судя по тому, что не колебался и не сверялся с еле видными номерами на дверях. Все шло не так уж и плохо, с некоторым облегчением подумал агент ЦРУ, потому что его задание выходило за рамки компетенции Управления. Компетенции, черт побери?.. Это было просто незаконно.

Агент побежал по лестнице, перешагивая сразу по три ступеньки. Его мягкие ботинки с двойной резиновой подошвой делали шаги почти бесшумными, оставляя лишь неизбежное поскрипывание старой лестницы. Прижавшись спиной к стене, он выглянул из-за угла заваленного мусором коридора и проследил, как ремонтник вставил три разных ключа в три расположенных один над другим замка, повернул их по очереди и вошел в последнюю дверь слева. Дела, передумал агент, возможно, идут не так уж и хорошо. В момент, когда ремонтник закрыл за собой дверь, он побежал по коридору и остановился, прислушиваясь. Ну, могло бы быть и хуже, подумал он, услышав, как защелкнулся только один из замков: ремонтник, очевидно, спешил. Он приложил ухо к отслаивавшейся дверной краске и затаил дыхание, чтобы никакой хрип в его легких не мешал слушать. Тридцать секунд спустя он отвернулся, выдохнул, набрал полную грудь воздуха и вновь обратился к двери. Хоть и не очень разборчиво, он услышал достаточно слов, чтобы сложить из них смысл.

– Центральная, это Майк, Сто тридцать восьмая улица, секция двенадцать, прибор шестнадцать. Есть ли в этом здании другой аппарат? Впрочем, я бы не поверил, если бы вы сказали, что есть. – Секунд двадцать за дверью была тишина. – …Нет, да? Что ж, у нас тут частотные помехи, чего я не понимаю… Что-что? Спутниковое телевидение? Здесь во всей округе людям есть-то нечего… А, я понял тебя, братец. Спутниковая антенна. Наркодилеры неплохо живут, а? Их адреса, может, и дерьмо, но внутри у них все круто устроено… Так очисть линию и дай связь в обход. Я буду здесь, пока не получу чистый сигнал, понял, братец?

Агент снова отвернулся от двери и глубоко вздохнул, на сей раз с облегчением. Он мог смело уходить – получив, что хотел. Сто тридцать восьмая улица, секция двенадцать, прибор шестнадцать, и они знали фирму, установившую оборудование. «Реко-Метрополитэн Компани», Шеридан Сквер, Нью-Йорк. Вот кто может пролить слабый свет. Он пошел назад к сомнительной лестнице и поднял воротник своей армейской гимнастерки.

– На случай, если меня переедет грузовик, вот вам данные. Как слышите?

– Отлично, император Джоунс.

– Прибор шестнадцать в том, что они называют секцией двенадцать.

– Принято! Ты заработал свой чек.

– Мог бы сказать: «Превосходно, дружище».

– Эй, это ты учился в колледже, а не я.

– Некоторые из нас быстро учатся… Тихо! Я не один!

Внизу у лестницы появился невысокий крепкий негр. Вытаращив глаза, он уставился на агента и выхватил пистолет. Агент бросился за угол, когда коридор содрогнулся от четырех выстрелов, прогремевших один за другим. Его револьвер был уже у него в руках. Молниеносно высунувшись из-за угла, он выстрелил дважды, хотя первого выстрела было уже достаточно. Нападавший рухнул на пол.

– Меня ранило рикошетом в ногу! – крикнул агент. – Но он упал – мертвый или нет, не знаю. Подгоните машину и заберите нас обоих отсюда. Pronto[103].

– Уже в пути. Оставайся на месте!

В начале девятого часа следующего утра Алекс Конклин приковылял в офис Питера Холланда. Его непосредственный доступ к директору произвел некоторое впечатление на охранников у входа в ЦРУ.