– Что?

– Конечно же, я не обладаю такими средствами, как вы, но проценты от сорокалетних les fonds de contingence[96] нашли дорогу в Женеву. Я не бедный человек.

– Вы можете стать мертвым человеком, если они перехватят вас, когда вы будете выходить из отеля.

– Но я не собираюсь уходить, – сказал Бернардин, еще раз обыскивая небольшой холодильник. – Я останусь здесь, пока вы не закончите свои дела.

Он откупорил еще две бутылки и вылил в стакан.

– Теперь, надеюсь, мое старое сердце станет биться чуть спокойнее, – добавил он, подошел к небольшому столу, поставил на него стакан, а потом вытащил из карманов и положил в ряд перед стаканом два пистолета и три гранаты. – Да, вот теперь я могу расслабиться.

– Это еще что такое?! – заорал Джейсон.

– Насколько я знаю, вы, американцы, называете это политикой сдерживания, – отозвался Бернардин. – Хотя, признаться, по-моему, вы и Советы просто играете друг с другом, вкладывая огромные деньги в вооружения, которые не работают. А я человек другого времени. Когда выйдете из номера – оставьте дверь открытой. Если кто-нибудь пойдет по этому узкому коридору, он увидит в моей руке гранату. Это не ядерная угроза, это политика сдерживания.

– Ладно, – сказал Борн, направляясь к двери. – Пора со всем этим покончить.

Оказавшись на улице Монталамбер, Джейсон дошел до угла, прислонился к стене и закурил сигарету, как он делал это у ворот старой фабрики в Аржентоле. Борн ждал, приняв небрежную позу, но оставаясь настороже.

Со стороны дю Бак к нему шел человек. Это был давешний разговорчивый посланец; он подошел, держа руку в кармане куртки.

– Где деньги? – спросил мужчина по-французски.

– А где информация? – ответил Борн.

– Вначале деньги.

– Мы так не договаривались. – Без предупреждения Джейсон схватил подошедшего за воротник и сбил его с ног. Затем вскинул свободную руку и сжал посланцу горло.

– Возвращайся к Санчесу и передай ему, чтобы катился к черту. Я так дела не делаю.

– Хватит! – произнес низкий голос; его владелец появился из-за угла справа от Джейсона. Это был Санчес. – Отпустите его, Симон. Он ни при чем. Это наше с вами дело.

– А я думал, вы никогда не покидаете «Сердце солдата».

– Но вы же сами это изменили, не так ли?

– Вероятно. – Борн отпустил посланца, который посмотрел на Санчеса. Тот кивнул своей огромной головой, и человек быстро удалился.

– Ваш англичанин прибыл, – сказал Санчес, когда они остались одни. – Он нес чемодан, я сам видел.

– Да, он прибыл с чемоданом, – согласился Джейсон.

– Значит, Лондон пошел на попятную, да? Они боятся.

– Ставки очень высоки, и это все, что я могу вам сказать. Теперь, если не возражаете, мне нужна информация.

– Давайте сперва еще раз проясним порядок действий.

– Мы это делали уже несколько раз… Вы предоставляете мне информацию, мой клиент говорит, как мне действовать; и, если контакт будет успешным, я приношу вам оставшуюся часть трех миллионов.

– Вы говорите «успешный контакт». Что вы под этим подразумеваете? Как вы определите, что все в порядке? И как я могу быть уверен, что вы не заявите о том, что контакт установить не удалось, и не украдете мои деньги, тогда как на самом деле ваши клиенты получат то, за что заплатили?

– А вы подозрительный человек, господин Санчес.

– О, очень подозрительный. В нашем мире, мсье Симон, живут не святые, не так ли?

– Возможно, их больше, чем вы думаете.

– Это бы меня очень удивило. Но ответьте на мои вопросы.

– Хорошо. Попробую… Как я узнаю, что контакт надежен? Очень просто. Я просто буду знать, потому что это моя работа. За это мне платят, а человек на моем месте не станет делать ошибок, когда все зашло настолько далеко, а потом просить за них прощения. У меня есть отработанная методика, я провел свои собственные исследования, и я просто задам два-три вопроса. И все станет ясно – так или иначе.

– Это очень уклончивый ответ.

– В нашем мире, мистер Санчес, уклончивость не такой уж порок, не так ли?.. Теперь что касается того, что я вас обману и сбегу с вашими деньгами. Уверяю вас, я не люблю заводить таких врагов, как вы или та организация, которой управляет ваш черный дрозд, и тем более не хочу огорчать своих клиентов. Это просто безумие, которое сильно сокращает жизнь.

– Я просто восхищаюсь вашей проницательностью и осторожностью, – сказал посредник Шакала.

– Книжные шкафы меня не обманули. Вы образованный человек.

– Это не имеет отношения к делу, хотя у меня есть кое-какой диплом. Внешность может сослужить хорошую службу, а может и доставить неудобства… То, что я собираюсь вам сказать, мсье Симон, известно только четырем людям на земле, причем все они свободно говорят по-французски. Как вы будете использовать эту информацию – дело ваше. Однако если вы даже просто намекнете, что узнали ее в Аржентоле, я тут же об этом узнаю, и вы не сможете покинуть «Пон-Рояль» живым.

– Контакт можно установить так быстро?

– С помощью одного телефонного звонка. Но вы не станете звонить по крайней мере в течение часа с того момента, как мы расстанемся. Если вы это сделаете, я тоже об этом узнаю, и тогда вам тем более не жить.

– Час. Что ж, хорошо… Этот номер известен еще только троим людям? Почему бы не выбрать одного, который вам не очень по душе, чтобы я мог косвенно сослаться на него – если это будет необходимо.

Санчес позволил себе хмурую улыбку.

– Москва, – тихо сказал он. – Важная персона с площади Дзержинского.

– КГБ?

– Черный дрозд ищет клиентов в Москве, именно в Москве, он просто одержим этим.

«Ильич Рамирес Санчес, – подумал Борн. – Прошел подготовку в Новгороде. Отстранен Комитетом из-за психической неуравновешенности. Это Шакал!»

– Я буду иметь это в виду – если это пригодится. А теперь назовите мне номер.

Санчес дважды произнес его вместе со словами, которые Борн должен был сказать. Он говорил медленно, удивившись, что Борн ничего не записывает.

– Запомнили?

– Железно, и не нужно никакого карандаша или бумаги… Если все пройдет успешно, каким образом вы бы хотели получить от меня деньги?

– Позвоните мне, у вас есть мой номер. Я приеду к вам из Аржентоля. А вы больше не должны там появляться.

– Удачи, Санчес. Что-то говорит мне, что вы это заслужили.

– Как никто другой. Я слишком часто пил яд.

– Сократ, – сказал Борн.

– Не совсем. «Диалоги» Платона, если быть точным. Au revoir[97].

Санчес пошел прочь, а Борн, с участившимся сердцебиением, направился обратно в «Пон-Рояль», тщетно стараясь подавить желание побежать. Бегущий человек вызывает любопытство и становится мишенью. Одна из заповедей Джейсона Борна.

– Бернардин! – закричал Борн, несясь по узкому пустынному коридору в сторону своего номера. Через открытую дверь был виден старик, сидевший за столом, в одной руке у него была граната, в другой – пистолет. – Бросайте свои игрушки, дело выгорело!

– И кто платит? – спросил ветеран Бюро, когда Джейсон закрыл дверь.

– Я, – ответил Борн. – Если все получится так, как я рассчитываю, ваш женевский счет может увеличиться.

– Мой друг, я делаю это не ради денег. У меня даже и в мыслях такого не было.

– Знаю, но раз мы тратим франки, словно печатаем их в гараже, почему бы вам не получить свою честно заработанную долю?

– Что ж, против этого у меня возражений нет.

– Остался час, – объявил Джейсон. – Сорок три минуты, точнее.

– До чего?

– До того момента, когда можно будет убедиться, правда ли все это. – Борн бросился спиной на кровать, положил руки на подушку под голову, его глаза ожили. – Запишите это на бумагу, Франсуа, – Джейсон продиктовал телефонный номер, полученный от Санчеса. – Можете купить, дать взятку или запугать каждого известного вам влиятельного чиновника в парижской телефонной службе, но достаньте мне местоположение этого номера.