Рихарда сняла с меня пижаму и переодела в домашнюю одежду. Эта одежда была свободной, так что я могла бы даже спать в ней.

— Всё готово. Бригитта, пожалуйста приведи сюда юного господина Фердинанда.

Тем временем Рихарда подготовила комнату, чтобы принять посетителя. Однако, когда в комнату вошёл Фердинанд, то его по какой-то причине сопровождали Эльвира и Флоренция.

— Ох! Госпожа Эльвира?! И леди Флоренция?! Что привело вас сюда? — спросила Рихарда.

— Я планировала посетить Розмайн после сегодняшней встречи с леди Флоренцией, но мы узнали, что ты позвала господина Фердинанда, — ответила Эльвира.

Думаю, что слова о том, что она хотела проведать меня, поскольку я заболела сразу после чаепития, были правдивы. Вот только я не сомневалась, что её настоящей целью было провести время с Фердинандом.

— Розмайн, ты действительно очень болезненная. Никогда бы не подумала, что ты заболеешь после чего-то столь незначительного, как чаепитие, — сказала с беспокойством Эльвира.

Пусть её слова и были достаточно искренними, но её глаза были прикованы к Фердинанду, а голос слегка дрожал от волнения. Ну да ладно, мне было приятно видеть, что она так счастлива.

Рихарда предложила гостям присесть, а затем придвинула стул и для меня. Похоже слуг уже предупредили о том, что меня посетит Фердинанд, поскольку внезапно появились молодые служанки, успевшие привести в порядок макияж и одежду, и стали заваривать чай. Я подумала, что в какой-то мере это было забавно, но всё же предпочла бы, чтобы эти девушки не приходили все разом, оставив дверь без присмотра. Если бы у Отилии не было сегодня выходного, то она, определённо, рассердилась бы на них.

— Я слышал, что ты потеряла сознание после чаепития, — сказал Фердинанд, внимательно посмотрев на меня.

Я кивнула и сделала глоток чая, тем самым демонстрируя, что с ним всё в порядке. Пусть прошедшее чаепитие и было довольно коротким мероприятием, но на его подготовку ушло несколько дней. Эльвира и Флоренция устроили его для того, чтобы научить меня собирать пожертвования, так что большую часть времени я просто наблюдала за ними. Тем не менее я всё же была обязана постоянно находиться рядом с ними, чтобы увидеть, как нужно организовывать данное мероприятие.

— Я считаю, что я держалась хорошо. Я смогла продержаться всё чаепитие, не упав. Вам не кажется, что я стала намного сильнее?

— Нет, я не думаю, что слово «сильнее» вообще тебе подходит, — не согласился со мной Фердинанд.

Никто со мной так и не согласился. Похоже, что я была единственной, кто считает, что я стала сильнее. Фердинанд сердито посмотрел на меня.

— Как ты сможешь общаться с другими, если ты настолько слаба, что падаешь в обморок лишь от чаепития?

— Господин Фердинанд, давайте не будем сейчас это обсуждать. — сказала Эльвира. — Как дворянке ей в любом случае придётся участвовать в общественных мероприятиях.

Фердинанд, который намеревался просто отдать мне лекарство и уйти, был задержан Эльвирой. Похоже, что легко уйти ему не удастся.

— Господин Фердинанд, у вас есть какие-нибудь идеи, чтобы Розмайн могла общаться с другими дворянами, несмотря на её слабое здоровье? Я думаю, что если она хочет помочь герцогу в этой новой, многообещающей отрасли, то в будущем ей потребуется собрать ещё больше пожертвований.

На этот раз наш сбор пожертвований увенчался успехом, но это была целиком заслуга Эльвиры и Флоренции. Тот факт, что она намекала, что в будущем мне придётся заниматься этим самостоятельно, представлял для меня большую проблему.

— Мне трудно полагаться на добрую волю других. Этот сбор пожертвований прошёл успешно благодаря тому, что все эти дамы долгое время с вами знакомы и доверяли вам, но я не обладаю подобными связями и доверием.

— Связи и доверие — это то, что тебе нужно наращивать уже сейчас, — ответила Эльвира.

Судя по всему, для дворянок было обычным делом жертвовать друг другу деньги. Они говорили что-то вроде: «Я в долгу перед тобой, потому что в прошлом ты пожертвовала мне деньги». В таком случае мне ничего не оставалось, кроме как приспособиться.

— Действительно. Однако, пусть я и хотела бы построить доверительные отношения со всеми, но, учитывая, как быстро будет расширяться полиграфия, в конечном счёте я бы лишь постоянно просила их дать мне ещё денег, но при этом не могла бы ничего дать им взамен.

— Тогда что ты собираешься делать? Тебе ведь необходимы эти деньги? — удивлённо спросила Флоренция.

По-видимому, чаепития и подобные званые мероприятия были единственным способом сбора пожертвований. Я предложила взять ящик для пожертвований и побродить с ним по замку, но мою идею тут же отвергли. Поскольку я была приёмной дочерью герцога, то моя просьба ничем не отличалась от приказа. Это не было вариантом, поскольку пожертвования нужно было делать на основе доброй воли, и нельзя было лишать людей возможности отказать.

— Мне нужно придумать что-то ещё… Какой-то способ заставить людей с радостью отдать мне деньги. И если возможно, то я бы хотела, чтобы этот метод был связан с полиграфией. Я хочу, чтобы люди жертвовали деньги не мне лично, а самой полиграфической отрасли.

Мне в голову пришла мысль об «акционерном обществе», но я недостаточно хорошо разбиралась в экономике, чтобы создать такое с нуля. Кроме того, мне бы хотелось найти что-то получше, чем убеждать людей вкладывать деньги в акции. Раздумывая над этим, я вспомнила базар, который устраивали в моём детском саду для развлечения.

— Придумала. А как насчёт базара? Это место, куда можно принести ненужные вещи, чтобы дёшево их продать.

— Но так ли много у нас ненужных вещей? Всё ненужное просто передаётся слугам, разве нет? — непонимающе спросила Флоренция.

Вновь натолкнувшись на высокую стену здравого смысла, что разделяла нас, я схватилась руками за голову. В отличие от тех дней, когда я была Урано и жила в Японии, где была культура потребления, здесь культура предполагала, что вещи будут использоваться, пока совсем не сломаются. Если людям не было что-то нужно, то они просто не покупали это. Даже дворяне использовали бывшую в употреблении одежду, поскольку дети быстро росли, а потому было вполне нормальным просто починить одежду, если повреждения незначительны. А если она становилась непригодной для использования ими, то её отдавали слугам или семьям с более низким статусом. У большинства людей было очень мало того, что им было не нужно.

— Тогда… как насчёт благотворительного концерта?

— Что это такое? — спросила Флоренция, приложив руку к щеке. — Я никогда не слышала о чём-то таком.

— Это публичное музыкальное представление, где все заработанные деньги идут на пожертвования. Господин Фердинанд, не могли бы вы сыграть несколько песен на фешпиле?

Учитывая, насколько горячие взгляды бросали женщины на Фердинанда во время моей церемонии крещения, я была уверена, что билеты будут продаваться как горячие пирожки. И кстати, я также могла бы продавать что-то вроде печатных постеров, чтобы заработать дополнительные деньги. Правда, с этим есть некоторые сложности, поскольку в этом мире фотографии не существовало, да и я пока не закончила с технологией многоцветной печати.

— И почему я должен играть? — спросил Фердинанд.

— Потому что вы лучше всех играете на фешпиле, среди тех, кого я знаю, — ответила я.

Я попыталась скрыть свои истинные намерения, но похоже, что Фердинанд видел меня насквозь. Он сильно нахмурился и с подозрением посмотрел на меня.

— Отклонено. У меня нет ни причин, ни какой-либо выгоды помогать тебе.

— Ожидаемо, — сказала я, вздохнув.

Фердинанд никогда бы не стал помогать в таком деле исключительно по доброй воле. Всякий раз, когда он делал что-то доброе, за этим стоял какой-то хитрый план. Но когда я уже была готова сдаться, в глазах Эльвиры загорелся огонёк. Она пристально посмотрела на меня, словно говоря, чтобы я организовала концерт любой ценой. Проблема. Похоже, что моя вроде бы безобидная затея создала непредвиденные сложности.