— С возвращением, — поприветствовала я всех, — Обед уже готов.

Мы обедали вместе с Сильвестром и Флоренцией и слушали рассказ Вильфрида о том, что он видел в храме. Как и ожидалось, он был шокирован, увидев детей в приюте и мастерской. Когда он закончил, родители похвалили его за успешное выполнение заданий. Затем, пусть это и было чем-то вроде разыгранной сцены, предназначенной для Вильфрида и Лампрехта, Фердинанд дал Сильвестру и Флоренции свой едкий доклад, а я добавила, что образовательная среда Вильфрида никуда не годится.

— Учитывая всё сказанное, необходимо улучшить его образовательную среду. В противном случае нужно будет исключить Вильфрида из очереди наследования, — подытожил Фердинанд.

От столь резких слов Вильфрид и Лампрехт побледнели и умоляюще посмотрели на Сильвестра. Когда все взгляды оказались прикованы к нему, Сильвестр погладил подбородок, словно обдумывая предложение, а затем кивнул.

— Хорошо. Я приму решение исходя из результатов перед его дебютом зимой. Я оставлю его своим преемником лишь в том случае, если он сможет написать весь алфавит и цифры, научится выполнять базовые расчёты и сумеет сыграть песню на фешпиле.

— К дебюту? — спросили в унисон Вильфрид и Лампрехт, переменившись в лице.

Похоже, они нашли этот срок весьма жёстким, учитывая поставленные задачи. Неудивительно. Сложно было представить, что Вильфрид сможет преуспеть до зимы в том, с чем не мог справится несколько лет.

— Не бойся, дорогой брат, я попросила доставить сюда учебные материалы, которые использовали дети из приюта. А учитывая, что ты смог выполнить за один день те две задачи, я думаю, что пусть и только-только, но ты сможешь успеть справиться со всем к зиме. Однако если ты будешь лениться, то тебя уже ничто не спасёт.

— Понял… — пробормотал Вильфрид.

— Только-только? — спросил Лампрехт.

Вильфрид уже знает половину алфавита и цифр, так что если он будет каждый день усердно заниматься согласно моему учебному плану, то справится.

— Розмайн, вижу, у тебя хорошее настроение. А как ты провела день в замке? — спросил Вильфрид.

— Половину дня я потратила на создание учебного плана для тебя, а в остальное время читала в библиотеке замка. Это был восхитительный день. Я могла читать книги перед сном и сразу после пробуждения.

— Ты так любишь читать книги? Не понимаю я тебя, — ответил Вильфрид.

Думаю, всё потому, что он неграмотный. Уверена, что если бы он умел читать, то понял бы, как это прекрасно. В таком случае, увидев, насколько большая здесь коллекция книг, он, как и я, прослезился бы от счастья.

— Брат Вильфрид, ты ведь хочешь снова покинуть замок? Давай поменяемся ролями ещё на три дня?

— Ни за что! — мгновенно выпалил Вильфрид с искажённым от страха лицом.

Похоже, Фердинанд изрядно над ним поиздевался.

— Мне кажется, что это нечестно, что только ты, брат, живёшь такой комфортной и беззаботной жизнью. Я тоже хочу, чтобы у меня было так много свободного времени, чтобы я могла вволю предаваться чтению.

— Эм-м… Я больше не буду говорить, что тебя балуют. Я был неправ, — выдавил Вильфрид и отвернулся.

Похоже, что первоначальная цель моего плана по смене ролей оказалась успешной. Теперь Вильфрид, при каждой нашей встрече кричавший, что что-то там «нечестно», перестанет упрекать меня в том, что меня балуют. Как же это замечательно. Аха-ха.

— Кстати, я думаю пойти вместе с тобой на дневной урок… — заговорила я, но Фердинанд тут же прервал меня.

— Розмайн, это невозможно. У тебя есть и более важные дела. Уже назначена встреча с людьми, что будут сопровождать тебя во время праздника урожая, а также встреча со служащим, которая необходима, чтобы разрешить проблему с Хассе.

Действительно, всё это куда важнее, чем помощь Вильфриду в учёбе.

— Вильфрид, прежде чем Розмайн вернётся, научись как можно лучше играть в эту каруту. Розмайн не щадит даже новичков.

Судя по всему, он имел в виду тот раз, когда мы с ним играли в реверси. Тогда я думала, что это была единственная возможность когда-либо победить Фердинанда, а потому старалась изо всех сил. Я бы не стала выкладываться всерьёз играя в каруту с таким ребёнком, как Вильфрид.

— Прошу прощения за тот раз. Но должна сказать, что мне не нравятся злопамятные мужчины.

— Я мало кому нравлюсь. А поскольку я привык, что меня не любят, тебе не о чём беспокоиться.

Но так же нельзя… Кто-нибудь, составьте план реабилитации для этого человека! С ним определённо что-то не так. Сама я не могу ему ничем помочь, потому что, учитывая, как я люблю книги, со мной тоже что-то не так. Кто-нибудь, пожалуйста, спасите его!

Это нечестно, что только Розмайн получает всё, что хочет. Моя церемония крещения была весной, а потому я её старший брат, но несмотря на это, всё внимание уделяют лишь ей. Пусть Лампрехт и говорит, что Розмайн приходится тяжело работать, но я думаю, что он просто врёт, чтобы защитить свою младшую сестру. Что такого может делать Розмайн, если стоило ей немного пробежаться, как она упала и чуть не умерла?

К тому же только Розмайн разрешено покидать замок, а ещё у неё нет учителей и она единственная, кого отец и мама хвалят за ужином. Мне не разрешают заходить в кабинет отца, говоря при этом, что я буду мешать, а вот Розмайн туда пускают! Это просто нечестно!

Однако когда я высказал это Розмайн, она предложила мне на день поменяться местами. Это была самая замечательная идея, которую я когда-либо слышал. Я мог покинуть замок, чтобы оказаться подальше от всех моих назойливых помощников, и отправиться в храм, где мог бы делать всё, что хотел, прямо как Розмайн. Между прочим, ей похоже интересно оказаться в окружении учителей.

— Отправляемся, господин Вильфрид, — сказал Лампрехт.

После этого его ездовой зверь расправил крылья и взлетел в небо. Сидя перед Лампрехтом, я почувствовал, что лечу. Это потрясающе! Как же нечестно, что Розмайн испытала это первой.

— Лампрехт, а когда я сделаю своего ездового зверя, то он будет львом, как и у Фердинанда? — спросил я, смотря вперёд на ездового зверя Фердинанда, за которым мы летели в храм.

Лампрехт кивнул.

— Да. Дети герцога используют львов с одной головой. А когда вы станете герцогом, то сможете сделать льва с тремя головами, как на гербе герцогства.

Пусть сам я никогда и не видел ездового зверя отца, но это звучало очень круто. Думая о том, каким именно будет мой лев, я внезапно кое-что понял.

— Но ведь ездовой зверь Розмайн не похож на льва.

— Ну да, он несколько необычный. Я и сам никогда раньше не видел такого ездового зверя, — ответил Лампрехт.

После нашего короткого разговора с Лампрехтом, показался храм. Это было здание на границе между чисто-белым дворянским районом и какой-то грязно-коричневой частью города. Я слышал, что храм находится по другую сторону дворянского района, но он оказался намного ближе, чем я думал.

— Лампрехт, а что это за грязно-коричневое место?

— Нижний город, где живут простолюдины. Господин Вильфрид, это не то место, с которым вам когда-либо придётся иметь дело.

Когда наши ездовые звери приземлились рядом с храмом, нас встретил мужчина в серых одеждах. Стоило ему увидеть меня, как его глаза расширились. Фердинанд слез со своего ездового зверя и вручил этому человеку письмо.

— Фран, прочти это. Это от Розмайн. До четвёртого колокола завтрашнего дня Вильфрид будет в роли главы храмы, — сказал Фердинанд. — Вильфрид, это Фран. В храме он главный слуга Розмайн. Пока ты будешь здесь находиться, внимательно слушай то, что он будет тебе говорить. Фран, я понимаю, что иметь дело с Вильфридом будет непросто, а потому позже я присоединюсь к вам.

— Понял. Господин Вильфрид, давайте пойдём и переоденем вас.

— Ладно, — небрежно ответил я.

Меня отвели в комнату главы храма, в которой жила Розмайн. Когда мы пришли, Фран сообщил другим слугам Розмайн, что в течение следующего дня я буду главой храма, после чего они надели на меня белые одежды поверх моей. Как я понял, это было то, что носил глава храма.