— Но как я могу называть себя композитором, если даже не могу сыграть те песни? — спросила я.

— Сочинение и игра — это две совершенно разных вещи. Если ты намереваешься указать авторство, указывай его правильно.

Я планировала передать всю заслугу в их сочинении Фердинанду, но он не согласился. Впрочем, для меня в этом не было проблемы. Я просто укажу крупными буквами Фердинанда и Розину как аранжировщиков, а ниже мелкими буквами, что вдохновителем являюсь я.

— Кстати, ещё бы я хотела создать книгу «Избранные рецепты Розмайн». Есть ли что-нибудь, что я должна принять во внимание?

— Я не возражаю, если ты сделаешь книгу рецептов, но тебе следует подождать с продажами до зимы. Кроме того, будет легче продать такие книги, когда все дворяне соберутся вместе. Ты можешь привлечь их внимание новыми блюдами во время церемонии сплетения, а заодно распространить слухи о готовящемся сборнике рецептов и его цене. В отличие от других твоих книг, эта должна стоить заметно дороже.

Я пока не определилась с окончательной ценой на сборник рецептов, а потому, думаю, мне следует сперва обсудить этот вопрос с Бенно. Нужно ли принять во внимание цену, которую заплатил Сильвестр, или следует подумать о том, чтобы продать ограниченный тираж, создав ощущение исключительности, и поднять цену.

— Поняла, тогда я подготовлю к печати ноты и сборник рецептов. Я планирую попросить Розину написать ноты, это нормально?

— Да, она идеально подойдёт для такой работы, — дал разрешение Фердинанд.

Фердинанд уже видел работу Розины, когда они вместе делали аранжировку того, что я напевала, а потому знал, что у неё красивый почерк и хорошие познания в музыке.

— Если это всё, о чём ты хотела поговорить, приступай к работе. За время твоего отсутствия накопилось много того, что необходимо рассчитать.

Впервые за долгое время получив на руки множество деревянных дощечек, я принялась выполнять на грифельной дощечке расчёты. У недавно присоединившихся священников, наблюдавших за моей работой, округлились глаза, и они потрясённо пробормотали, что я считаю слишком быстро. Похоже, новички работали недостаточно проворно, чтобы удовлетворить Фердинанда.

— Прекратите за ней наблюдать. Вы и без того слишком медлительны, так что, по крайней мере, не отвлекайтесь во время работы, — отчитал священников Фердинанд, даже не отрываясь от работы.

Священники резко вздохнули и сразу же взялись за счёты. Их движения выглядели достаточно неуклюжими, что свидетельствовало о том, что они ещё не привыкли пользоваться счётами. Полагаю, пройдёт немало времени, прежде чем новички освоят их.

Пробил четвёртый колокол, означающий, что пришло время обеда. Закончив расчёты, я вернулась в свою комнату и сразу подошла к Розине, которая играла на фешпи́ле.

— Розина, главный священник дал своё разрешение, поэтому, пожалуйста, напиши ноты.

Розина перестала играть, несколько раз моргнула, а затем медленно наклонила голову. Как всегда, её движения были полны изящества.

— Могу я спросить, о каких нотах идёт речь?

— Ноты к тем песням, которые главный священник играл на концерте фешпи́ля. Я собираюсь продать их как книгу, а потому хотела бы, чтобы ты аккуратно переписала их. И, пожалуйста, напиши красиво названия песен и имена аранжировщиков.

— Как пожелаете. Как ваш личный музыкант, я напишу их как можно более красиво.

Розина, которой нравилось всё, что связано с музыкой, с радостью взялась за подготовку нот. Я велела ей указать Фердинанда в качестве аранжировщика, а моё имя написать ниже мелкими буквами, как вдохновителя. Розина задумчиво приложила руку к щеке и отвела взгляд, после чего спросила:

— Могу ли я добавить собственные аранжировки?

Я с радостью приняла такое предложение.

— Конечно. Чем больше у нас книг, тем лучше. Когда закончишь, передай ноты Фрицу и Гилу. Я скажу им, чтобы они начали печатать, как только всё будет готово.

— Госпожа Розмайн, я понимаю, что вы взволнованы, но, пожалуйста, пообедайте, прежде чем обсуждать вопросы печати, — отчитал меня Фран, поняв, что я слишком увлеклась идеей создания новых книг.

Это напомнило мне, как мама, когда я ещё была Урано, отчитывала меня, если я оказывалась настолько поглощена книгами, что забывала поесть.

— Уже иду, — сказала я, легонько пожав плечами, после чего села за стол.

Вскоре Никола принесла мне еду.

— Госпожа Розмайн, благодаря помощи Хуго, обед сегодня более изысканный, чем обычно. Он соревновался с Эллой, готовя новые рецепты, которым научился в итальянском ресторане. Я с нетерпением жду, когда придёт моя очередь обедать, — радостно сказала она, расставляя тарелки.

Это кое о чём мне напомнило.

— Никола, я собираюсь сделать книгу избранных рецептов моих блюд.

— Правда? Книгу рецептов? Я не могу дождаться, когда ещё больше людей сможет насладиться такой вкусной едой, — радостно ответила Никола.

Я попросила Николу стать посредником между мной и поварами. Было бы намного проще, если бы я могла поговорить с Хуго и Эллой напрямую, но как приёмная дочь герцога, я не могла даже свободно зайти на кухню.

— Я хотела бы посоветоваться на этот счёт с Хуго и Эллой, но сначала нужно закончить с записью рецептов. После этого я попрошу их отделить рецепты относительно знакомых блюд, которые легко приготовить, от сложных в приготовлении, которые другие люди не поймут, даже если прочтут рецепт. Как только мы определимся с рецептами, мы сможем…

— Госпожа Розмайн. Как я уже говорил вам ранее, пожалуйста, пообедайте прежде чем обсуждать печать, — с холодной улыбкой отчитал меня Фран, держа в руке кувшин с водой.

«Нехорошо», — подумала я.

— Прошу прощения. Я немедленно приступлю к еде, — ответила я, взяв столовые приборы.

Никола, почувствовав, что Фран разозлился, быстро удалилась на кухню, сказав, что ей нужно принести следующее блюдо.

Когда я ела салат из сезонных овощей, мне в голову пришла ещё одна мысль.

— Моника, извини, но не могла бы ты сходить в мастерскую и взять там иголку и нитку, чтобы сделать переплёт для книги.

— Госпожа Розмайн, разговоры о печати… — предупредил меня Фран.

— Э-это не разговор о печати. Речь идёт о переплёте… даже не так, о моих дневных планах, — принялась я поспешно оправдываться.

После моего ответа, Фран принялся тереть виски. Это очень напоминало Фердинанда. Не хватало только нескольких резких упреков в мою сторону. Думаю, тут будет верно утверждение: «каков хозяин, таков и слуга». Всё-таки пока я была в замке, Фран помогал Фердинанду, а потому стал больше походить на него.

Проводив взглядом Монику, покинувшую комнату, я продолжила обед. На этот раз молча.

Пообедав, я смогла приступить к переплёту. Я связала сборник маминых рассказов, который постепенно писала с зимы. Обложкой послужил сделанный мною рисунок, изображавший нашу семью. Правда, он был выполнен в мультяшном стиле, а потому я сомневалась, что другие люди примут подобное, но с этим я ничего не могла поделать, потому что фотографии здесь не существовало. При этом я думала о том, что когда закончу эту сделанную вручную и единственную в своём роде книжку с картинками, то попрошу Лутца передать её моей семье.

Сегодня я собиралась поговорить с компанией «Планте́н». Поэтому, когда пробил третий колокол, я взяла законченный сборник маминых историй, а также письмо для моей семьи и вышла из комнаты главы храма.

Хи-хи-хи, хи-хи. Сегодня я встречусь с Лутцем!

Когда я прибыла в покои директора приюта, меня в зале первого этажа уже ожидали Бенно, Марк, Лутц, а также Отто. Они пили чай, приготовленный Моникой.

— Благодарю вас за ожидание, — сказала я.

Закончив обмениваться обычными длинными формальными приветствиями, мы поднялись по лестнице и зашли в потайную комнату.

— Ура! Лутц, Лутц, Лутц! Я так сильно по тебе скучала! Как дела у моей семьи? Всё ли в порядке? — спросила я, тут же накинувшись на него.