— Пусть ты и права, но есть вероятность того, что я могу зайти слишком далеко. Это приемлемо? — спросил Фердинанд пугающе улыбаясь и выглядя крайне заинтересованным.

Он говорил, что хотел бы заморозить сердце Вильфрида и толкнуть его в долину ужаса, и это сейчас было именно тем, что мне от него было нужно.

Я кивнула, мысленно пожелав удачи Вильфриду и Лампрехту. Для Вильфрида куда лучше было бы пережить подобный страх, даже если ему потом будут сниться кошмары, чем лишиться всего, так и не узнав, как это произошло.

— А что если Вильфрид не справится с твоими заданиями? — спросил меня Фердинанд.

— Если он с ними не справится, то это докажет, что у него нет мотивации. В таком случае, как вы и предлагали, будет лучше исключить его из очереди наследования и сосредоточиться на обучении его младших брата и сестры.

После моего ответа Фердинанд довольно хмыкнул, а потрясённый Сильвестр вскочил со своего места, и попытался возразить:

— Розмайн, но ведь тогда Вильфрид…

Но я не дала ему продолжить и ответила:

— К сожалению, всё это результат того, что вы, приёмный отец, слишком сильно его баловали. Поэтому, смиритесь. Ему придётся взяться за ум до зимних кругов общения, в противном случае он прилюдно потерпит неудачу и станет объектом насмешек на всю оставшуюся жизнь. У нас действительно мало времени, а я слишком занята, чтобы присматривать за ребёнком, у которого нет мотивации.

Сильвестр потёр виски и сел на место. Фердинанд, наблюдавший за нашим разговором, обвёл меня и Сильвестра взглядом и злобно ухмыльнулся.

— Розмайн, Сильвестр, должен сообщить, что Вильфрид не делал никаких попыток выучить слова молитвы между пятым и шестым колоколом. Можете не тешить себя напрасными надеждами.

В отличие от Сильвестра, на лице которого читалось отчаяние, я не была столь пессимистична.

— Я всё же предпочту не делать поспешных выводов и дождаться завтрашнего обеда, когда закончится наша смена ролей. Если он, увидев детей в приюте, мастерскую и моих слуг, действительно ничего не почувствует и не поймёт, что ему нужно взяться за ум, то это будет означать, что он не сможет измениться к зиме. В таком случае, я сразу же сдамся.

— Не забывай эти слова, — ответил Фердинанд, выглядя уверенным в своей победе.

Я улыбнулась и кивнула.

— Не забуду, но я уверена, что он справится. Я даже готова поставить на это своё время на чтение.

На моё предложение заключить пари, ухмылка Фердинанда дрогнула. Он прищурился, а затем пристально осмотрел меня с головы до ног, пытаясь понять мои истинные намерения.

— Почему ты готова ради него рисковать своим временем на чтение? Ты ведь почти не общалась с Вильфридом?

— Вильфрид не имеет к моей уверенности никакого отношения, — ответила я, уперев руки в талию и гордо выпятив грудь. — Всё потому, что у меня отличные слуги. Они ни разу не потерпели неудачу, выполняя мои поручения. Вот увидите, они обязательно справятся и заставят Вильфрида выполнить данные ему задания.

Глаза Фердинанда слегка расширились, после чего он потёр виски и вздохнул. Затем он скрестил на груди руки и, посмотрев на меня свысока, сказал:

— Я не стремлюсь задеть твою гордость, но именно я обучил Франа.

В ответ на это спокойное цуккоми, я рявкнула так свирепо, как только могла:

— Я говорю не только о Фране! Все мои слуги великолепны!

Мой выкрик заставил всех расхохотаться, отчего царившее в обеденном зале напряжение, наконец, спало.

На следующее утро я собрала в комнате Вильфрида его учителя Мориса, Освальда, а также остальных его слуг. Кроме них присутствовали ещё Флоренция и Рихарда. Когда все были в сборе, я показала им каруту, книжки с картинками и игральные карты, которые принёс мне Фердинанд, и объяснила, что с их помощью Вильфрид сможет учиться играя, что куда интереснее обычного обучения.

— Розмайн, это ты их сделала? — изумлённо спросила Флоренция, читая книжку с картинками и глядя на каруту.

— Придумала их я, а сделали работники моей мастерской. Благодаря тому, что дети в приюте играли в каруту и карты, а также читали книжки с картинками, они смогли за зиму научиться читать и считать. Кроме того, они также запомнили имена вечной пятерки и их подчиненных, а также за что те отвечают и какие у них божественные инструменты. Я слышала от одного из моих рыцарей сопровождения, что знание богов полезно для изучения магии. Я считаю, что если зимой дети дворян будут играть с этими учебными материалами, то уровень образования в герцогстве резко повысится.

— Безусловно, если они выучат всё это перед поступлением в дворянскую академию, то им будет намного легче учиться. Было бы хорошо, если бы Вильфрид, как сын герцога, запомнил всё это заранее, — пробормотала Флоренция, осторожно коснувшись каруты.

Похоже, карута и книжки с картинками действительно будут хорошо продаваться. В таком случае, думаю, что до конца зимы стоит напечатать их побольше.

— Давайте, когда брат Вильфрид вернётся, посвятим его дневной урок каруте. Сперва он будет смотреть на карточки с изображениями, в то время как учитель будет зачитывать карточки для чтения. Затем брат Вильфрид будет повторять соответствующие рисункам слова, пока не запомнит их. Прочитав буквы на карточках, он выпишет их и станет практиковаться их писать, — объяснила я.

Когда я была Урано, то училась читать и писать благодаря подобному «А — значит аист», записывая первую букву слова и произнося его вслух. Поскольку Вильфрид уже знал примерно половину букв, вроде тех, что использовались в его имени, я планировала начать с тех карточек, в которых эти буквы использовались.

Закончив практиковаться в письме, он будет играть в каруту. Из множества карточек с картинками ему потребуется найти те, которые он уже знает и которые выучил за день. Его противниками станут его слуги, которые после прочтения карточки должны будут ждать десять секунд, прежде чем протянуть руку. Как только Вильфрид привыкнет, можно будет уменьшить время до восьми, а затем, и пяти секунд.

Что касается игральных карт, то было бы разумно начать с игры в девятку, чтобы он привык к числам. Цель состоит в том, чтобы Вильфрид научился их читать, а также это должно помочь ему стать терпимей к проигрышам, и не расстраиваться, даже если потерпит поражение. Конечно, помимо девятки, он мог бы играть и в другие игры.

Книжки с картинками можно было бы читать ему вслух перед сном. Слушая их, он запомнит текст, что позволит ему легче находить в них знакомые слова. Возможно, ему даже станет интересно учиться писать.

— Кроме того, будет проблемой, если слуги не будут относиться к этому серьёзно. Поэтому я предлагаю вести учёт результатов игр и заменять тех, кто проиграет больше тридцати раз. Думаю, победить брата Вильфрида в каруте должно быть достаточно легко, не так ли?

После моих слов слуги напряглись. Но пусть даже не думают, что их пренебрежение своими обязанностями останется безнаказанным. Таким образом я собиралась отсеять самых никудышных. Как сказал бы Фердинанд: «Будущему герцогу не нужны некомпетентные слуги, особенно когда он сам так безнадёжен».

— В какую бы игру он не играл, победа или поражение не являются основной целью. Они необходимы лишь для того, чтобы мотивировать брата Вильфрида. И чтобы он относился к этому серьёзно, нужно иногда позволять ему побеждать, а иногда полностью сокрушать его.

Я добавила ещё несколько советов о том, как можно включить обучение в его повседневную жизнь. Например, учить его складывать и вычитать, используя сладости, или рисовать на его еде числа соусом и не позволять есть, пока он не прочитает их.

— Пожалуйста, положитесь на меня, леди. — уверенно ответила Рихарда, улыбнувшись.

Вскоре после того, как пробил четвёртый колокол, вернулись Вильфрид и Лампрехт, выглядя весьма истощёнными. Похоже, что угрозы Фердинанда успешно их травмировали. А видя удовлетворённое, но безрадостное выражение лица Фердинанда, я поняла, что выиграла пари. Когда я самодовольно рассмеялась, он одарил меня неприятным взглядом.