— Ох, это замечательная идея. Значит Вильфрид будет заниматься в кабинете Сильвестра, пока тот работает?

— Флоренция… — попытался возразить Сильвестр, но тут же замолк.

Его слабая попытка на сопротивление мгновенно проиграла перед нежно улыбающейся Флоренцией, которая продолжила:

— Кроме того, быть ​​хорошим примером для своего сына намного важнее, чем тайно сбегать в нижний город. Сильвестр, ты ведь будешь хорошим отцом и поможешь, не так ли?

— К-конечно… — ответил ошеломлённый Сильвестр.

На его лице легко читался вопрос: «Откуда она знает, что я сбегал в нижний город?».

Думаю, мне стоило бы поучиться у Флоренции. Узнав, что он тайно посещал нижний город, она не стала допрашивать его или запрещать ему это делать впредь, а вместо этого подождала подходящего момента, чтобы нанести Сильвестру критический удар.

— Есть ли что-то ещё, что можно сделать? — спросила Флоренция.

— Почему бы не назначить ему новый эскорт? — предложила я. — Похоже, что ни один из рыцарей сопровождения брата Вильфрида не может без колебаний поймать его и привязать к стулу. Я думаю, что брат Экхарт больше ему подходит, чем Лампрехт.

На мой взгляд, Экхарт, который уже давно стал взрослым, более надёжен, чем Лампрехт, который лишь полтора года назад достиг совершеннолетия. Кроме того, Экхарт говорил, что очень уважает Фердинанда. Он давно его знал и был близок с ним. Уверена, что Экхарт, как и Фердинанд, будет относиться к Вильфриду со всей строгостью.

— Об Экхарте не может быть и речи. Перед церемонией крещения Вильфрида я уже просил Экхарта стать его эскортом, надеясь, что вдруг он всё же согласится, но он отказался. — ответил Карстед, покачав головой.

— Надеясь? Вы уже предполагали, что он откажется? — спросила я, наклонив голову.

На мой вопрос Фердинанд слегка пожал плечами.

— Розмайн, Экхарт был моим рыцарем сопровождения, пока я не освободил его от службы, присоединившись к храму. В настоящее время он тренирует учеников в рыцарском ордене и занимается оформлением документов. Однако, когда я выхожу в свет, он всё ещё выступает в качестве моего эскорта.

Я впервые об этом услышала. Впрочем, Фердинанд тоже был сыном герцога, а потому было бы странно, если бы у него не было эскорта. Я никогда не видела, чтобы его кто-то сопровождал в храме или в замке, а потому даже не задумывалась об этом раньше.

— Господин Фердинанд, но ведь меня в храме сопровождают рыцари. Почему бы и вам не брать с собой эскорт?

— Это невозможно. У нас с тобой разные обстоятельства. Ты — приёмная дочь герцога, ставшая главой храма по его приказу, в то время как я присоединился к храму по собственному желанию, чтобы показать, что не хочу участвовать в политике.

Ну раз он так говорит, я не собиралась с ним спорить. Однако теперь, когда мать Сильвестра, что всегда холодно относилась к Фердинанду, арестована, не думает ли Фердинанд о том, чтобы вернуться в благородное общество? Правда, мне бы этого не хотелось, ведь если Фердинанд покинет храм, то я окажусь в беде.

— Похоже, что Экхарт не намерен служить кому-либо, кроме Фердинанда. Он — чудак, который откажется стать эскортом следующего герцога, но с радостью будет служить священнику, — горько улыбнувшись, ответил Карстед.

Учитывая, что Экхарт сильно уважал Фердинанда, я думаю, нет ничего удивительного, что он не хотел бы служить Вильфриду, которого воспитала женщина, что с неприязнью относилась к Фердинанду. Пожалуй, если бы Экхарта всё-таки принудили стать эскортом Вильфрида, то это бы лишь привело к ненужным проблемам.

— Если мы не можем рассчитывать на Экхарта, то, полагаю, нам ничего не остаётся, кроме как обучить Лампрехта, — ответила я.

— Хм-м… Независимо от того, насколько сильно мы улучшим среду обучения Вильфрида, всё это бесполезно, если он сам не стремится стать лучше. Гораздо эффективнее забыть о нём и сосредоточиться на воспитании его младших брата и сестры. Следует как можно раньше избавиться от кого-то столь бесполезного. Если не устранить корень проблем, то мы только усложним себе жизнь, — холодно сказал Фердинанд и пренебрежительно фыркнул.

Похоже, что он совершенно не разделял нашего желания улучшить текущее положение Вильфрида.

— Господин Фердинанд, пожалуйста подождите, — запротестовала я. — Ситуация с братом Вильфридом ещё не настолько плоха. Если дело в его образовательной среде, то всё ещё можно исправить. Моего слугу, Гила, которого вы хвалили ранее, ещё до недавнего времени называли самым проблемным ребёнком в приюте. Если даже десятилетний ребёнок может измениться с правильной мотивацией, то и брат Вильфрид, которому всего лишь семь, сможет. Ещё есть время.

Вильфрид был ещё в том возрасте, когда он мог резко вырасти, если бы взялся за ум и решил измениться.

Услышав мои слова в поддержку Вильфрида, Сильвестр просиял и посмотрел на меня так, словно я подарила ему надежду.

— Это правда, Розмайн?! Ещё есть время?!

— Конечно. Все зависит от его мотивации и приложенных усилий. Но если он не будет ничего делать, то никогда не станет лучше.

По сравнению с обрадованным лицом Сильвестра, на лице Фердинанда читалось явное неудовольствие. Я задалась вопросом, неужели он так сильно хочет, чтобы Вильфрида удалили из очереди наследования, в то время как Фердинанд протянул ко мне руку и ущипнул за щёку.

— Розмайн, несмотря на то, что ты так занята, ты собираешься тратить своё время и силы на спасение бесполезного идиота, который только и думает о том, как сбежать от ответственности. Так вести себя — глупо, а кроме того, у тебя нет на это времени. Забудь о нём, — посоветовал он мне.

Пусть его слова и казались резкими, но я знала, что он просто беспокоился о моём здоровье. Наверное… Если пытаться думать позитивно.

Прижимая рукой покалывающую щёку, я впилась взглядом в Фердинанда.

— Господин Фердинанд, как вы и говорите, у меня нет на это времени, и всё же, я бы чувствовала себя плохо, если бы бросила брата Вильфрида в столь плачевном положении, зная, что часть вины лежит на его окружении. Наконец-то моя приёмная мама получила возможность забрать его образование у своей свекрови. Если мы ещё можем должным образом воспитать его, то почему бы это не сделать?

— Розмайн, я уже говорил тебе не идти на поводу у эмоций и не брать на себя ненужную работу. Это твоя дурная привычка, — упрекнул меня он.

Взгляд его бледно-золотых глаз был похож на взгляд, которым учитель смотрит на нерадивого ученика. Не желая с ним соглашаться, я надула губы и вернула ему взгляд.

— Значит, вы бы не возражали, если бы у брата Вильфрида появилась мотивация?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фердинанд.

— В расписании, которое я дала Франу, есть два задания, — сказала я и показала два пальца.

Фердинанд, выглядя немного заинтересованным, слегка подался вперёд. Я продолжила.

— Первое — выучить слова молитвы, а второе — запомнить мелодию для фешпиля. Если брат Вильфрид с ними справится, то это докажет, что проблема заключается в его образовательной среде, и что у него есть мотивация. В таком случае я прошу вас изменить своё мнение о нём и помочь с его обучением.

— И какая же помощь тебе нужна? — спросил Фердинанд и усмехнулся, желая показать, что мой план обречён на провал.

Я лучезарно ему улыбнулась и ответила.

— Я прошу вас вселить в брата Вильфрида чувство опасности, угрожая, что его могут даже изгнать из семьи, а затем запугать брата Лампрехта и других за то, что они его так избаловали.

Было бы очень грустно, если бы родители, с которыми Вильфрид почти не проводил время, внезапно бросили его. Я бы хотела, чтобы его родители были «пряником»: хвалили, утешали и вознаграждали его за старания, в то время как Фердинанд стал бы прекрасным «кнутом». Важно иметь подходящих людей на нужных позициях.

— А помимо этого… Почему бы вам не привязать брата Вильфрида к стулу, чтобы заставить учиться? Я хочу, чтобы он запечатлел в своём сердце и памяти, что он находится в отчаянной ситуации. Господин Фердинанд, вы ведь хороши в этом, не правда ли?