Хасхайт настаивал на том, что я расторгла нашу помолвку, даже ничего не объяснив, и разбила ему сердце по какой-то эгоистичной причине. Но правда состояла в том, что я разорвала её, узнав о его намерении, при поддержке своей семьи, снять моего брата с позиции гиба Илльгнера и стать гибом самому. А здесь, передо мной, он стоял, опустив взгляд с болезненным выражением лица, стараясь вызвать симпатию у присутствующих. Его наглая ложь взбесила меня.

— Господин Хасхайт, вы…

— Бригитта? — окликнула меня сзади госпожа Эльвира.

Я не успела упрекнуть его, так как госпожа Эльвира заботливо вернула меня в чувство. Всё это время она тихо наблюдала за нами, величественно стоя со сдержанной улыбкой и демонстрируя самоконтроль. В голове промелькнул её совет держать спину прямо и продолжать улыбаться. А ещё — что я должна сопротивляться давлению, а потому не могу так легко поддаваться на провокации.

Усилием воли я вновь обрела спокойствие. Если проявить эмоции на публике с таким количеством зрителей, это только даст Хасхайту хорошую возможность воспользоваться моей слабостью. Если бы благородное общество узнало, что моего брата, гиба, обманули и использовали, заполучить Илльгнер попробуют и другие дворяне. Всё, что я сделала для защиты своих земель, станет напрасным. Поэтому я изобразила улыбку госпожи Эльвиры, спрятав за ней кипевший во мне гнев.

— Бригитта, несмотря на все твои удары, мой раффель ещё не упал. Я всё ещё вижу в тебе свою богиню земли Гедульрих.

Хотя его слова, возможно, прозвучали для присутствующих как «Я по-прежнему люблю тебя, несмотря на всю ту боль, что ты причиняешь мне», на самом деле Хасхайт заявил, что не отказался от планов на Илльгнер. Даже сейчас он издевался надо мной, используя эвфемизмы, скрывающие его намерения от остальных. Он смеялся над моими землями за потерю влияния, когда множество дворян покинули нас после отмены помолвки, затем назвал меня идиоткой, которая упустила свой шанс захватить положение у собственного брата, к тому же презрительно упомянув того как некомпетентного неудачника, которого было легко обмануть.

Но Илльгнер не будет оставаться в таком положении вечно. Не с госпожой Розмайн, желавшей оказать нам поддержку.

Ох, как мне хотелось ткнуть Хасхайта носом в этот факт. Но оставалось ещё какое-то время до того момента, когда госпожа Розмайн должна будет официально запустить в Илльгнере производство бумаги. С точки зрения других дворян, Илльгнер пока так и не получил от неё какой-либо поддержки, а делиться информацией о новой индустрии я не имела права.

— Независимо от того, насколько слабой и истощённой становится Гедульрих, бог жизни Эйвилиб никогда не перестаёт жаждать её прикосновений. И только он желает её, никто другой. Маловероятно, что госпожа Розмайн, ваша богиня воды, будет защищать вас вечно, — продолжал сыпать Хасхайт замаскированными оскорблениями, не снимая маски доброжелательного дворянина.

Этим он заявил, что ни один мужчина не попросил бы моей руки в ситуации, когда Илльгнер страдал от недостатка дворян, а я считалась склонной к разрыву помолвок. И хотя я служила рыцарем сопровождения госпожи Розмайн и имела её поддержку, мне так или иначе пришлось бы уйти в отставку после свадьбы, как это делали все женщины-рыцари. Даже с учётом того, что я уже отслужила ей полный год, мало кто ожидал, что герцогская семья продолжит поддерживать меня после того, как я сложу с себя полномочия эскорта госпожи Розмайн.

Хасхайт говорил всё это с целью отпугнуть тех дворян, которые смотрели на меня как на способ сблизиться с госпожой Розмайн. Но я знала, что она не была жестокосердным человеком, способным лишить меня поддержки. Она заботилась даже о сиротах в храме и хорошо обращалась как со своими слугами, так и с простыми торговцами.

— Бригитта, я прошу тебя принять мой раффель ещё раз, и тогда я смогу восстановить твою утраченную честь.

В чём я точно не была заинтересована, так это в том, чтобы мою честь восстанавливал Хасхайт. Но как бы сильно я ни хотела озвучить эту мысль, я не могла показать свои истинные чувства — сделать так означало испортить дебют, который мне доверила госпожа Розмайн. Но я никак не могла придумать, как красиво отказать Хасхайту на вежливом языке дворян. Всё, что я могла сделать в ответ, это поджать губы и сжать кулаки.

— А вы всегда так плохо разбирались в богословии, господин Хасхайт? — раздался насмешливый голос.

Из толпы вышли несколько рыцарей-мужчин. Я узнала в них друзей Дамуэля — группу, которая нашла «корпус по повышению оценок Ангелики» настолько занятным, что согласилась помочь нам, присоединившись к матчам по игре в гевинне́н. Они быстро встали между Хасхайтом и мной.

— Было много тех, кто продолжал тосковать по Гедульрих, независимо от того, насколько истощённой она становилась. И нужно ли мне упоминать, что не только Богиня Воды, но и Бог Огня, Богиня Ветра и даже сами верховные боги беспокоились за Богиню Земли и отправились на её поиски?

— Действительно. Несмотря на ваши смелые заявления, на самом деле всё было совсем наоборот, — продолжил другой рыцарь. — Когда Гедульрих была в плохом состоянии, многие боги беспокоились о ней.

— Вам нет нужды беспокоиться за Бригитту, господин Хасхайт. Вы не единственный мужчина, который находит её привлекательной… Давай, Дамуэль, твой черёд.

В следующее мгновение рыцари вытолкнули вперёд Дамуэля, который неловко оглядывался на окружающих. Неужели, несмотря на то, что я во время разговора с Хасхайтом изо всех сил старалась скрыть свои эмоции, моё недовольство всё же оказалось замеченным? Стесняясь, я инстинктивно приложила ладонь к щеке. Не было ничего более смущающего, чем случайно позволить другим увидеть, что беседа расстроила меня.

Хасхайт, смотря на стоящего между нами Дамуэля, раздражённо вздохнул.

— Тебе здесь не место, низший дворянин. Бригитта из средних дворян. Или ты стал таким наглым только из-за того, что госпожа Розмайн взяла тебя в свою свиту? Знай своё место.

Дамуэль, который всё ещё неловко оглядывался, услышав последние слова, вдруг выпрямился. Его серые глаза вспыхнули ярким огнём, и взгляд устремился прямо на Хасхайта.

— Однажды меня уже наказали за то, что я знал своё место и уступил. Но как рыцарь, я буду стоять твёрдо, когда есть кого защищать, и никогда больше не оставлю свой долг.

Сказав так, он повернулся ко мне, встал на колени и протянул руку.

— Моя судьба пересеклась с вашей по велению обрученных верховных богов, что правят небесами высоко над нами. Я желаю, чтобы вы стали моей Богиней Света, Бригитта.

Внезапное предложение так меня шокировало, что единственное, что я смогла сделать, это моргнуть от удивления. Со стороны Дамуэля было просто немыслимо просить моих руки и сердца, как с точки зрения статуса, так и количества магической силы. Я знала, что у него имелись чувства ко мне, как минимум, достаточно заметные, но ведь и дураком он не был. Раньше Дамуэль не выражал свои чувства, что служило доказательством того, что он знал об абсолютной невозможности для нас быть вместе.

И всё же он стоял передо мной, делая предложение на глазах у всех, выбрав именно такой способ из всех возможных. У меня не было выбора, кроме как отказаться. Учитывая разницу между нами, официальное предложение руки и сердца просто не было возможным. Но когда я в изумлении посмотрела на него, он искренне мне улыбнулся.

— Я понимаю, что вас могло расстроить получение такого предложения от низшего дворянина. Потому, я клянусь к следующему году увеличить количество своей магической силы, чтобы оно было достойно вашего уровня. Всё, о чём я прошу, — это не принимать до тех пор других предложений.

Я наконец поняла план Дамуэля. Он сам упомянул отсутствие соответствия магической силы между нами, чтобы, попросив меня подождать один год, дать мне возможность отказать не ему, а другим претендентам. Так я смогла бы отвергнуть предложение Хасхайта и выбраться из неприятной ситуации.