— Идем, у меня дома был эластичный бинт, — хоть ее голос и звучал вполне дружелюбно, но что-то подсказывало Летте, что откажись она сейчас, и в опасности могла оказаться и вторая рука. — Уверена, что Лиам заслужил это.

— Как ты поняла? — искренне удивилась Летта.

— Мне повезло меньше, чем тебе. Я с ним росла. И тогда он был ничуть не тактичнее.

— Боюсь представить.

Она еще никогда не была дома у Лексы. Ее жилище, как главы лагеря, представлялось ей таким же величественным и вычурным, как у Лесных, хоть она и видела там самую «неприветливую» часть здания.

Но на деле все оказалось совсем не так. Это был совсем маленький домик в два этажа, как у всех. Стены были окрашены в спокойные бежевые тона, половину комнаты занимал невероятно мягкий на вид диван, заваленный миленькими вязанными подушечками мятных цветов. А напротив расположился самодельный камин, над которым висело множество фотографий, которые и привлекли внимание Летты первым делом. Лекса не торопила ее, терпеливо позволяя рассмотреть каждую картинку, на которых она узнавала еще молодых Нео и Лиама, которые обнимали друг друга с такими лицами, будто фотограф направил в их сторону ружье. Там же был и старик Первый, которого обнимала еще совсем юная Лекса. Виолетта с Кристиной тоже были здесь. А еще там висело фото, где рядом с Лексой стоит незнакомый ей парень с татуировкой на предплечье в тяжелом плаще. Они стояли на почтенном расстоянии друг от друга, но парень все равно смотрел не в объектив, а на Лексу. Они оба над чем-то смеялись.

А когда Летта обернулась, чтобы спросить у нее, кто это с ней на фото, Лекса едва заметно покачала головой и слабо улыбнулась. Тогда Летта поняла, что эту тему при ней лучше не поднимать.

— Посидишь здесь? Кажется, я видела бинт где-то в спальне.

Летта согласно закивала, вновь почувствовав боль в руке и скромно присела на краешек дивана. Ну вот что с ней не так? То руку порезала, то сломала ребро, а теперь еще и это. И как она вообще до сих пор жива? Будто какие-то высшие силы присматривали за ней.

Когда Лекса вернулась и начала бережно, но плотно заматывать ладонь Летты, она не о чем не спрашивала. Но Летта и сама уже не могла молчать дальше. Она так давно не видела Лексу, не чувствовала ее молчаливого многозначительного присутствия… Она скучала.

— Ты же точно в порядке, да? — осторожно начала она, а Лекса понимающе хмыкнула.

— Что ты хочешь услышать, Летта? — закончив, она подняла на нее серьезный, не по годам мудрый, взгляд. — Да, темница не самое приятное место. Да, меня злит то, что сделал Морган. Но я догадывалась, что подобное может случиться, и сама виновата в том, что слишком доверяла ему.

— Почему ты доверяла ему? Он же был такой…

— Ты не знаешь всего, Летта. Да, Морган принимал достаточно жесткие решения, но именно этим он мне и нравился. Я понимала почему Первый попросил заменить его нас обоих. Мне никогда не хватало духу, чтобы поступать жестко. А ему не хватало мудрости и сострадания, и мы дополняли друг друга. И даже то, что он хотел сделать, я понимаю, — на этих словах Летта ошарашенно отшатнулась. — Понимаю, Летта, но не принимаю. Да, он перешел черту, и только я мешала ему переступить ее и второй ногой. Но все же, он делал это во благо нашего лагеря. Точнее, он так думал. Иначе, он бы так не поступил.

— Но он хотел выгнать из лагеря всех, кого считал слабым. Это же так… нечестно. Где им тогда жить? Разве это справедливо?

— Конечно, нет. Но Морган понимает только грубую, явную силу. Он был уверен, что лагерь начнет процветать, если здесь останутся лишь те, кто может за него сражаться. Но он не видел одной очень важной детали, — Лекса поднялась с корточек и мягко опустилась на диван, рядом с Леттой, откинув волосы за спину. — Он не видел, как на самом деле силен наш лагерь. Все мы здесь живем, как одна большая семья, работаем, как сплоченный механизм. И каждый из нас силен по-своему. Что станет с нашими детьми, если их некому будет учить? А кто накормит их горячим обедом? Даже Барни. Да, сейчас он беспомощен из-за своей болезни. Но ты себе и представить не можешь, на что способен человек, когда ему приходится защищать слабых. Тех, за кого мы в ответе, — помолчав немного, Лекса добавила. — К тому же. Я предпочту обойтись безо всех тех богатств, которые отвоевали себе Лесные, лишь бы мои люди не проливали за это свою кровь. Жизнь каждого из моих людей бесценна.

Летта не сводила с нее взгляд все то время, что она говорила. И что-то загоралось у нее внутри от каждого ее слова. Казалось, что она не говорила чего-то такого, чего Летта не знала, но важнее было то, как он это говорила. Наверное, так и должен разговаривать настоящий лидер. Так, чтобы одним только словом заразить своей идеей остальных. Так, чтобы за ним хотелось идти куда угодно.

— Как думаешь, куда он ушел? — наконец, спросила Летта. Хотя на самом деле ей хотелось спросить: «Вернется ли он снова?».

— Он еще вернется, — будто прочитав ее мысли, ответила Лекса. — Не думай, что он убежал, поджав хвост. Просто тогда он понял, что проиграл. А позволить собственным людям вышвырнуть себя за дверь, как побитую собаку, он не мог. Это бы серьезно ранило его гордость. Он не ушел, а скорее отступил. Он никогда не оставит своих людей, потому что искренне верит, что прав. Но мы будем готовы к этому. Так же, как сейчас готовимся к визиту Лесных.

Едва расслабившись от ее мягкого голоса, Летта чуть не подавилась собственным спокойствием. Потупив взгляд, она почувствовала на себе всю тяжесть вины за собственный поступок.

— Я не злюсь на вас, — когда она услышала в ее голосе улыбку, ей пришлось поднять взгляд, чтобы в этом убедиться. Лекса действительно улыбалась ей. — Это так в духе Песчаных. Нестись в самую гущу опасности ради спасения кого-то. И я была приятно удивлена, узнав, что это была твоя затея, Летта. Значит не зря ты стала одной из нас. Я в тебе не ошиблась.

— Но что нам делать, когда они придут? Ох, да мы же у них там такое устроили! — Летта округлила глаза и спрятала лицо в ладонях. — Кошмар, ну почему от меня у всех одни проблемы.

— Мы справимся с этим, — махнула рукой Лекса. — Всегда справлялись. Но ты говорила в множественном числе. Тебе есть, что еще мне рассказать? — теперь в ее голосе резануло сталью. Летта выпрямилась, словно по струнке, хоть и понимала, что по отношению к жителям лагеря, она больше нигде не грешила.

— Да нет, это все Нео, — вновь погрустнев, призналась она. — Понимаешь, мне кажется, что я его обидела. И теперь он никогда меня не простит.

— Это Нео-то? — фыркнула Лекса, успокаивающе пихая Летту в плечо. — Этот балбес отходит так же быстро, как и заводится. Поверь, он уже обо всем забыл. Но знаешь, если чувствуешь свою вину, нет ничего постыдного в том, чтобы попросить прощения.

— Я бы и попросила, — призналась Летта. — Но он так быстро ушел.

— И что, у тебя совсем нет идей, где его искать? — Лекса попыталась спрятать хитрую улыбку, но из этого ничего не вышло.

А Летта вдруг шумно выдохнула и воодушевленно заулыбалась. Конечно, она знала.

Она знала, где его искать.

Она так долго наблюдала со стороны за тем, как он поднимает с земли маленькие камушки и монотонно бросает их в окна Ночлега, привлекая внимание его жителей, спрятавшись за острыми серыми валунами. Ей до физической боли хотелось понять, что за чувство затопило его изнутри настолько, что он даже не замечал, что больше не один здесь. Что она стоит в каких-то десяти шагах от него и молча наблюдает. Но собственное тело снова говорило с ней на незнакомом языке. Она не понимала, злится ли он на нее до сих пор или давно обо всем забыл?

Ответ на этот вопрос пришел внезапно. Не поворачивая к ней головы, Нео вдруг заговорил в пустоту перед собой охрипшим от долго молчания голосом:

— Долго будешь стоять там и пялиться? Я теряю меткость, когда на меня вот так внимательно смотрят, — договорив, он вдруг улыбнулся уголком рта и похлопал ладонью по земле рядом с собой.