— Я возьму его, — выпалила она, снимая с пояса мешок с осколками Монолита.

— Как меня зовут? — насмешливо допытывался до нее Лиам, когда они снова шли куда-то сквозь толпу.

— Лиам. Увлекаешься распитием спиртных напитков и курением сигарет. В свободное время предпочитаешь обижать окружающих и вести себя, как задница, — отчиталась Летта, ожидая в ответ очередную колкость, но парень вдруг приглушенно рассмеялся, покосившись на нее.

— Значит вот что ты обо мне думаешь, куколка? — вскинув брови, он игриво ущипнул ее за бок через ткань куртки. А Летта, пискнув, ткнула его кулаком в плечо и насупилась. — Да ты же вообще обо мне ничего не знаешь! Я оскорблен до глубины души. Разбит. Раздавлен.

— Ну не я же в этом виновата, — потирая бок, парировала она. — Ты, знаешь ли, не сильно разговорчив.

— Не люблю чесать языком. Что есть, то есть, — пожал плечами Лиам.

— Пару недель назад, я сказала бы, что ты просто невыносим. Тогда я считала тебя злом воплоти и до жути тебя боялась. А сейчас ничего. Даже терпимо, — договорив, девушка улыбнулась ему, а он — на удивление — приподнял уголок рта, вскинув вверх брови.

— Ну-ну, детка, только не надо нежностей.

Очень скоро стало ясно, что они продвигаются в центр города, к самому высокому зданию в этом месте. Подойдя ближе, Летта смогла разглядеть, что к его многочисленным окнам были налеплены совсем неуместные постройки, будто обитателям было мало места, и они решили расширять территорию уже не вверх, а в стороны.

К этому моменту начало темнеть и стало особенно заметно, что из окон верхних этажей бьет яркий цветной свет, который находился в постоянном движении, расчерчивая темнеющее небо цветными кругами. А подойдя ближе, Летта услышала еще и приглушенную музыку, а по ногам размеренно проходила вибрация. Будто все здание страдало от землетрясения.

— Куда мы идем теперь? — спросила она у Лиама, который все это время шел рядом с ней, расслабленно сунув руки в карманы.

— Веселиться, куколка, — хищно улыбнувшись, ответил Лиам. — Я буду учить тебя веселиться.

Открылась дверь. И музыка стала громче.

Летта чувствовала себя букашкой. Жалкой, маленькой, никчемной букашкой. Лиам шел чуть впереди, а она все больше отставала от него, не в силах идти быстрее.

Красная комната проглотила ее. Проглотила их двоих. Словно пасть гигантского животного.

Атриум был огромен. Настолько огромен, что потолок здесь уходил высоко вверх, а с него спускалась гигантская люстра, усыпанная разноцветными сияющими кристаллами. Вдоль стен этой круглой комнаты, которые были обиты наполированным красным деревом, тянулись узкие ряды балконов, на которых стояли люди. Очень много людей. Их голоса, отдаленные звуки музыки, звон бокалов, женский смех — все это сливалось в какофонию, делающую это место еще более головокружительным.

На самом нижнем балконе мужчина в пиджаке на голое тело курил трубку, а голубоватый дым, вытекающий из нее, спускался на тех, кто только зашел сюда с улицы. Запах был гораздо приятнее, чем от сигарет Лиама. И когда он мягко опустился на голову Летты, затуманивая взор, ее плеча коснулась чья-то рука.

— Куколка, советую тебе не теряться, — это был Лиам, который развеял дым собственным телом. В голове немного прояснилось.

— Прости, просто я… — растерянно залепетала она, и не узнала собственного голоса.

— Никогда не видела такого? Могу себе представить. Но не теряй голову… Пока что, — хмыкнул парень и, продолжая держать ладонь на ее спине, мягко толкнул ее вперед, к следующей массивной двери из красного дерева — в тон стенам. За ней виднелась широкая лестница, по которой шел непрерывный поток людей.

Это было потрясающе. И все ее чувства и эмоции были с этим согласны. Они вопили изнутри, заставляя ее с жадностью рассматривать высокие деревья в кашпо по обе стороны от двери, листья которых были сотканы из тонких голубых кристаллов. Из Монолита ли? Она не знала, но зрелище было восхитительным, каждая деталь этого места поражала.

Перед дверью Лиам сложил все оружие в ячейку сейфа в стене, не забыл и про ее кинжал. И все это время за ним наблюдал охранник, замерший у двери. Летта не возражала. Сейчас — растерянная и пораженная — она решила довериться ему. До этого момента Лиам мог обидеть ее словами, да. Но настоящего зла ей так и не причинил. Напротив, в какой-то момент она почувствовала себя в безопасности рядом с ним, хоть он и твердил при каждой удобной возможности, что не собирается нести за нее ответственность. Но сам факт того, что он до сих пор не бросил ее где-нибудь по дороге, устав от бесконечных вопросов, говорил ей о многом.

Так она убеждала себя, поднимаясь за ним по высокой винтовой лестнице. На самом же деле она знала, что Лиам — это все еще Лиам. Но чувство предвкушения, заполнившее ее до самых краев, усадило ее к себе на колени и шептало на уши успокаивающие речи.

Возможно, скоро она пожалеет о своей беспечности. Возможно, последствия окажутся куда тяжелее, чем она могла бы себе представить. Но сейчас перед ее лицом раздвинулись тяжелые тканевые шторы фиолетового цвета, а кожу облизало новыми для нее сладковатыми запахами и густым туманом, на время ослепившим ее.

— А вот теперь, — Лиам наклонился к ее уху, защекотав его своим дыханием. — Я хочу, чтобы ты забыла к чертовой Нексе все, чему тебя учили твой папочка Нео и мамочка Кристина. И показала мне, какая ты есть на самом деле.

— Что мы будем здесь делать? — вместо возражений спросила она.

— Вообще-то четкого плана у меня нет.

— А казалось, будто есть.

— В этом и заключается секрет моей сногсшибательности, куколка.

Она хотела сказать ему что-то еще, но тут туман развеялся, и на нее обрушились звуки.

Шумный резкий выдох и такой же порывистый вдох. Но даже это не помогло ей замедлить сердцебиение, которое участилось вдруг вместе с мощным басом, который содрогал все — полы, стены, ее ноги, поднимался выше. К центру груди — туда, где в ней начало зарождаться что-то новое, незнакомое ей ранее.

И ей нравилось это чувство, хоть оно и пугало ее до чертиков.

Всего лишь громкие — оглушающе громкие — звуки. Но то, как они складывались во что-то единое и цельное, делало их невероятными. И ей казалось, что и сама она стала невероятной. Стала частью всего этого.

Частью огромной комнаты, края которой не было видно.

Она была заполнена людьми. Кто-то жался к круглой сцене в самом центре, пытаясь дотянуться руками до музыкантов, кто-то просто двигался в такт чуть поодаль. Кто-то пытался пробиться к барной стойке, откуда во все стороны разлетались брызги — но Летте не было видно, от чего именно. А кто-то и вовсе выпал из реальности, зажимая в углу длинноногую красавицу так, будто кроме них двоих здесь больше никого не было.

Здесь было темно, но со сцены в бешенном ритме кружились цветные прожектора. А один из них замер неподвижно, освещая вишенку на торте в здешнем интерьере — гигантскую люстру — копию той, что висела в атриуме. Она была похожа на заледеневшую воронку воды, струящуюся брызгами на землю. И в какой-то момент Летте даже показалось, что с нее действительно стекает вода.

— Идем, — перекрикивая музыку, позвал ее Лиам, вклиниваясь в толпу. И она спешно рванула за ним, на самом деле опасаясь потеряться. Его светло-серая футболка слегка светилась в темноте, когда он оборачивался к ней, что было как никогда кстати.

Он шел сквозь толпу, прокладывая для них путь, а люди, к удивлению Летты, расступались перед ним.

Бум.

Бум.

Бум.

У барной стойки, огибающей сцену полукругом, басы ощущались всем телом, каждым органом внутри. Облокотившись о нее, Лиам постучал по столешнице кулаком, подзывая бармена, и что-то крикнул ему. И теперь Летта смогла увидеть откуда в воздух взлетали брызги. Это одна очень нетрезвая девица полулежала на стойке, открывая очередную бутылку шампанского, предварительно встряхнув ее, и обливала ее содержимым всех желающих. В тот момент, когда Летта залюбовалась ее сверкающим белоснежным бюстгалтером на голое тело и высокими сапогами в тон, один из клиентов слизал шампанское прямо с ее живота.