— Пообещай мне кое-что, — она отстранилась от него и сунула руку в карман.

— Все, что попросишь.

Летта взяла руку Нео и трясущимися пальцами натянула ему на мизинец маленький серебряный перстень.

— Я не дарю его тебе. Это мой перстень. И я хочу, чтобы ты вернулся и отдал мне его обратно.

Летта подняла на него взгляд. Он растерянно осмотрел подарок, и сжал руку в кулак, по-мальчишески задорно улыбнувшись ей.

— Я по-любому верну его тебе, Летта, — он взял ее руки в свои и невесомо поцеловал пальцы. — Обещаю.

Даже после самого страшного шторма в конце всегда наступает затишье.

Крыши домов оторваны, деревья повалены, больницы заполнены. На улицах, которые теперь уже не узнать, все вдруг затихает. А на небе больше ни тучки. И в этот момент вокруг становится так тихо, как никогда.

Тоже самое случилось и с Леттой. Она шла по главной улице в одной пижаме, обхватив себя руками. Промозглый ветер швырял ее волосы из стороны в сторону, прохожие что-то говорили с пресловутой жалостью на лице. Она их не слушала. Она просто шла.

Это так просто. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.

Буря, изрешетившая душу, вдруг стихла. Осталась только долгожданная спасительная пустота.

Наконец, она дошла до дома. Не включая свет, рухнула на диван и откинула голову на подушки, прерывисто и долго выдыхая. Будто хотела полностью очистить легкие от того кислорода, которым дышала там. На улице.

Избавиться от пресловутого запаха можжевельника.

Понимала ли она поступок Нео?

Да, понимала.

Принимала ли она его?

Определенно, нет.

— Хреново выглядишь.

Она открыла глаза и увидела Лиама. Все это время он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, в полной темноте. У его ног стояла бутылка с чем-то прозрачным.

— Ты тоже, — она не узнавала свой голос. Он надтреснуто хрипел, был тихим и абсолютно пустым. А припухшие после ее первого в жизни поцелуя губы превратились в шершавый камень и еле ворочались.

Ей всегда представлялось, что после своего первого поцелуя она будет порхать, как бабочка от счастья. А получилось так, как получилось.

Лиам тяжело поднялся на ноги, пошатнулся и уселся на противоположный от нее край дивана, молча протягивая ей бутылку.

Летта долго смотрела на его протянутую руку и не понимала, чего от нее хотят. А потом вдруг взяла бутылку и сделала сразу четыре больших глотка прямо из горлышка. Глотку обожгло. Она чувствовала движение пылающей жидкости от горла вниз, к желудку. Не удержавшись, она закашлялась, вытирая губы, и вернула бутылку Лиаму.

— Волнуешься за него? — снова откидываясь на подушки и прикрывая глаза, спросила Летта.

— Нет, — отозвался Лиам, и она ему не поверила. — У меня есть правило. Не печалиться из-за дураков.

Летта повернула голову, не отрывая ее от подушек и чуть приоткрыла глаза, наблюдая за тем, как Лиам отпивает из бутылки. На руке, которой он сжимал мутное стекло, кровоточили костяшки пальцев.

— За что ты ударил его? — она вспомнила синяк, расползающийся на скуле Нео. В ее вопросе не было ни укора, ни претензии. Она просто хотела знать.

— Он знает за что, — не оборачиваясь, Лиам снова протянул ей бутылку. И она сделала глоток. Первыми начали неметь конечности, а в голову будто набили ваты.

Они просто молчали, сидя на разных концах дивана в полной темноте. Комнату освещал только свет неона, пробивающийся в окно. Только он напоминал о случившемся.

Чертов неон.

Было приятно осознавать, что сейчас она не одна в этой зловещей темной комнате. Ей нравилось то, что он ничего не говорит ей. Нравилось, что не пытается говорить банальные успокаивающие фразы. Нравилось, что не пытается залезть ей в душу. Он просто был рядом, вот и все.

Вернув Лиаму полупустую бутылку, она почувствовала, что несмотря на кипящую от алкоголя в венах кровь, ей становится ужасно холодно. Она обхватила себя руками и сжалась.

Не думать, не думать, не думать.

Ничего не говоря, Лиам приподнялся, вытащил плед, на котором все это время сидел, и небрежно кинул им в ее сторону.

В какой-то момент тишина затянулась и из уютной превратилась в угнетающую. Ей было нужно, чтобы в комнате появились хоть какие-то звуки, и чтобы они не прекращались ни на секунду. Она хотела отвлечься.

— Поговори со мной, — попросила она, продолжая сверлить невидящим взглядом дверь.

— Ты не по адресу, куколка.

Летта прикусила губу, а он, тяжело вздохнув, повернулся к ней.

— Ладно. Что тебе рассказать?

— Не знаю, что угодно, — Летта повернулась к нему всем корпусом и, кутаясь в плед, положила голову на спинку дивана. — Я так мало о тебе знаю. Расскажи мне о себе.

— Мало? — Лиам вскинул брови и вдруг беззвучно рассмеялся. Летта так редко видела, как он смеется. Ему это ужасно шло. — Ты знаешь намного больше, чем я вообще планировал тебе рассказывать. Вот и приходится теперь особо с тобой не ссорится, чтобы не пошла в отместку трепать всем мои секреты.

— Так вот почему ты вдруг стал таким милым, — устало улыбнулась она, а лицо Лиама оскорбленно вытянулось.

— Глупости-то не говори, женщина. В каком месте ты увидела милость?

— Ну, по сравнению с тем, каким ты был, когда мы только познакомились…

Улыбка тут же сползла с его лица, и он отвернулся. Летта уже хотела попытаться перевести разговор в другое русло, лишь бы тишина снова не затянулась. Но он вдруг заговорил сам.

— Я ненавижу себя за некоторые вещи, что делал с тобой тогда. Мне нечем оправдываться. Просто хочу, чтобы ты знала.

— Я совсем не злюсь, — Летта не стала пояснять, что она понимает источник такого его поведения гораздо лучше, чем он думает.

Напротив. Она помнила, каким он был. И ей безумно нравилось каким он становился теперь, когда они оставались один на один. Может, он и не открыл ей свою дверь полностью, но абсолютно точно услышал ее слова тогда на крыше. И начал раскрываться, переступая через себя, выворачивая свою суть наизнанку. Она очень ценила это.

— Я должна кое-что тебе сказать.

Пожалуй, он единственный, кому она могла это рассказать. Кто бы мог подумать, что у них с Лиамом накопится так много секретов на двоих.

Сначала она хотела умолчать, но сейчас вдруг почувствовала острую необходимость поделиться хотя бы с кем-то. Она дождалась пока он снова обернется к ней, и его спокойный взгляд коснется ее лица. И призналась:

— Я отдала ему кольцо второго шанса.

Она ожидала какой угодно реакции. Но только не такой. Его брови поползли вверх, глаза округлились, а после опасно прищурились. А после он буквально прошипел, подавшись вперед:

— Ты, что, прости?

— А что мне оставалось? — непонимающе пролепетала Летта, сжавшись под его напором. — Я не могла отпустить его туда просто так, зная, что могу подарить ему хотя бы один шанс…

— Один шанс? Черт возьми, Летта…

От напускного спокойствия Лиама не осталось и следа. Он вскочил на ноги. Летта еще никогда не видела на его лице столько эмоций сразу. Они будто годами сидели внутри него, и вот нашли тонкую брешь, прорываясь наружу все разом. Он запустил пальцы в волосы и нервно растрепал их. У него внутри шла неравная борьба, он закипал — это было видно. Но пока Летта не могла понять ее причины. И вот он сжимает руки в кулаки и вдруг садится перед ней на корточки, уперевшись ими по обе стороны от ее ног.

Она задохнулась и забыла, как правильно говорить.

— Летта… — он так редко произносил ее имя, что теперь, когда произнес его, оно звучало каким-то особенным. Будто он произносил его не просто губами, а сразу всем телом. — Ты меня слушала вообще? Ты помнишь, что я сказал тебе про это кольцо?

— Ну, да, — растерялась девушка, чувствуя непривычный напор его взгляда. — Что оно может спасти носителя от смерти. Один раз.

— Да, — Лиам порывисто наклонился еще ближе, и теперь его грудь и ее колени соприкасались через тонкую ткань пледа. — А еще я рассказал тебе, что эта штука охренеть какая редкая! За него люди реально убивали друг друга. Убивали, понимаешь? Тебе в руки кольцо попало каким-то чудом, — он перевел дыхание, тщетно пытаясь затолкать все эмоции обратно. Но глаза продолжали гореть злостью, разочарованием и чем-то еще. — Ты понимаешь, что сейчас происходит? Ты слышала Моргана? Мы выпустили наружу долбанное зло, и оно начало убивать людей. Я уверен, что это только начало. Припомни хорошенько, что он сказал нам, милая. Давай…