— Как я могу забыть тебя, — вдруг с особой нежностью улыбнулся Нео. Но Летта, едва завидев его улыбку, добавила чуть не плача:

— Я не могу думать о твоем лице, которое больше никогда не улыбнется. Никогда, Нео.

— Я должен это сделать, — упрямо встряхнул головой он. — Там мои родители. Ты знаешь, что я просто не смогу.

— Тогда позволь мне.

— Это тоже исключено, — отрезал он.

— Ты не знаешь! — снова разозлилась Летта. На языке вертелось то, что она не хотела говорить ему, но других слов она подобрать уже не смогла. — Ты не знаешь, живы ли они еще! Одно дело, без конца проводить время перед окнами Ночлега, но умирать за призрачную надежду — совсем другое! Ты не знаешь, там они или нет. Но мы оба знаем, что вот он ты! Живой. И ты нужен здесь. Ты нужен своим друзьям, ты нужен лагерю. Ты нужен мне.

Последние слова она осознала только после того, как они сорвались с языка. Только тогда она поняла, что это действительно так.

— Я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Летта, — Нео был непреклонен, и она почувствовала, что снова плачет. Боль ломала и выворачивала изнутри. — Но я такой, и ты это знала. Я был таким, когда бросился ловить незнакомую девчонку, выбросившуюся из окна. И когда мы вломились в лагерь Лесных, и в чертов ад. Я был таким всегда, и я нравился тебе именно таким, — он приблизился к ней почти вплотную. Она молча уткнулась лбом в его широкую грудь. — Я живу этим. Если когда-нибудь я останусь стоять в стороне, когда кому-то нужна помощь — этим человеком буду уже не я.

— Я знаю, — прохрипела Летта и обхватила его руками, сжав так крепко, как только могла.

— Этим гадам меня не пронять, не на того напали, — хмыкнул он ей в волосы. — Когда рискую… Внутри меня жизнь просыпается. Понимаешь?

— Ходить по краю весело до тех пор, пока не начнешь падать, Нео.

На этом Летта выпуталась из его объятий и вытерла слезы.

Она понимала его. Она знала, что он такой, знала, что не может по-другому. Но все равно ужасно злилась. Так сильно злилась на него…

Они ужасно долго молчали, смотря друг другу в глаза. Наверное, каждый из них думал, что это может быть в последний раз. А потом Нео хрипло спросил:

— Ты придешь проводить меня? Через два часа.

— Нет, — твердо покачала головой Летта. — Нет, я не смогу.

— Ладно. Я понял.

Нео еще раз обнял ее на прощание, поцеловал в макушку и спешно вышел за дверь. Будто еще одна секунда промедления, и он тоже сломается.

Летта упала на кровать лицом в подушку. Из мыслей никак не уходил его образ и ужасно грустные глаза. Наверное, в этой ситуации нет правых или виноватых. Просто у Нео своя правда. А у нее своя.

Ее крутило и переворачивало изнутри все эти ужасные два часа. Она чувствовала себя совершенно пустой и мертвой.

А как только за окном послышались голоса, Летта вскочила с кровати и выскользнула на улицу в одной футболке и пижамных шортах. Конечно, она побежала провожать его. Как она могла не пойти?

Она со всех ног неслась по главной улице, расталкивая прохожих.

Часть Искателей, вооружившись неоном, вышли за ворота, отгоняя уже вышедших из подвала Светочей прочь. Пробежав за ворота мимо Карла, она боялась не успеть.

Но он был еще здесь. В плотном черном костюме, с застегнутой до самой шеи молнией, чтобы максимально защитить свою кожу от воздействия Светочей. Весь обмотанный неоном самых разных цветов, он светился, как уличный фонарь. Но еще ярче светилась его широкая улыбка, с которой он объяснял что-то Лексе.

Она подошла ближе, но он еще не видел ее. Она могла еще раз рассмотреть его невероятно жизнерадостное лицо с глубокими ямочками на щеках, озорно вздернутым носом и чуть раскосыми глазами ярко-зеленого цвета. Нео словно появился на этот свет только для того, чтобы освещать его собой. Как иронично.

И вот он увидел ее и замолчал на полуслове, вмиг посерьезнев. Их взгляды схлестнулись, и она уже не могла опустить глаз. Она смотрела на него с бесконтрольной жадностью, и он в свою очередь больше не скрывал, что, как только здесь появилась она, все остальные стали ему абсолютно безразличны.

Лекса обернулась и, увидев ее, быстро договорила что-то Нео, крепко обняла его и вернулась в лагерь, рявкнув остальным, чтобы следовали за ней. Все это время Нео не переставал смотреть на нее.

— Ты пришла.

Они остались одни. Все звуки вокруг стихли. Было слышно только как ветер сметает туда-сюда песок, играючи подбрасывая его в воздух.

— Пришла, — подтвердила она. И они оба одновременно сделали шаг друг к другу.

Не отводя взгляд от его лица, она наощупь протянула к нему руку, и их пальцы встретились на полпути друг к другу. Даже этого прикосновения хватило, чтобы у нее зачастил пульс, а по коже пробежалось тепло. Чувствовал ли он ту же потребность в этом прикосновении, что и она?

Как бы там ни было, но его глаза заметно заблестели, а щеки раскраснелись. Или это все свет неона, которым была обтянула его грудь?

Ее потянуло к нему, что-то словно раскрывалось в ней с легким предвкушением. Давно забытое чувство, которое еще ни разу ей не удавалось довести до конца.

Он сделал к ней шаг, и теперь их тела касались друг друга. Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть его лицо еще ближе, запомнить каждую деталь. А он склонился над ней тяжело дыша. Летта подняла руку и пропустила пальцы через непокорную прядь у него на лбу. И это движение словно снова запустило ход времени.

Болезненно сморщившись, Нео положил ладонь ей на затылок и резко наклонился, притягивая ее к себе и жадно целуя.

Она закрыла глаза, и все сторонние мысли в голове вмиг отключились. Остались только его мягкие горячие губы, касающиеся ее так нежно и до безумия трепетно. Его вкус — непривычный, но по-особенному приятный, его запах — веточек можжевельника. Его дыхание, обжигающее щеки, перемешивающееся с ее собственным. Она будто задыхалась, а когда он впервые коснулся языком ее губ, она чуть отстранилась и рвано выдохнула все, что осталось в легких. Он тоже чуть отстранился, приоткрывая затуманенный взор. А после снова закрыл глаза и прильнул к ней с новой силой. Жадно, напористо, порывисто. Он целовал ее, обняв руками ее лицо, а она провела ладонями по его торсу, чуть остановилась на груди, а после оплела шею, притягивая его еще ближе к себе. Теперь уже настал черед Нео рвано выдыхать ей в губы. Одной рукой он гладил ее спину, неосознанно сжимая пальцами тонкую ткань футболки, прижимая ее к себе максимально близко. Она отключилась, утонув в нем окончательно и позволяя ему углублять поцелуй снова и снова. Она позволяла ему делать все то, чего он не делал раньше.

Было ощущение, что все мгновения до этого момента она до смерти хотела воды. И вот, наконец, смогла напиться.

Ей было так тепло, так нестерпимо тепло в это короткое мгновение. Но вот он отстранился. С болезненной горечью в глазах. И холод вперемешку с обидой снова сковал ее тело.

Вода оказалась очень горькой на вкус.

Прикрыв глаза, все еще находясь в его объятиях, она опустила руки на его тяжело вздымающуюся грудь, сжала их в кулаки и…

Ударила.

— Это нечестно, — чуть не плача, прошептала она, и снова ударила, вложив в удар всю свою боль. Он молчал. — Это так нечестно, Нео!

— Я знаю, — его голос хрипел. — Но, может больше не решился бы.

— Ты должен был, — Летта задыхалась. — Ты должен был решиться на это раньше. Точно не сейчас… И как я теперь… Как мне…

— Я знаю, — повторил Нео, проведя рукой по ее волосам. — Прости меня.

— Ты должен был повторить, что любишь меня сразу, как только выстрелил в меня из того дурацкого пистолета! — снова удар.

Рука Нео застыла в сантиметре от ее головы. Кулаком она почувствовала, как его сердце пропустило удар.

— Я думал, что ты забыла.

Летта подняла на него глаза, полные боли. Так больно ей не было никогда в жизни. Даже когда она сломала ребра. Лучше бы он просто снова сломал ей чертовы ребра.