Что ж, она попыталась. Предложила ему свою дружбу. Свой союз. При том, что у них и выбора-то особого не было, им слишком многое приходилось делать вместе.

Но больше всего ей хотелось, чтобы он понял, что вовсе не одинок. Что бы не случилось с ним в прошлом, теперь у него есть она и Нео. Но он упрямо отказывался признавать очевидный факт, и отстранялся все дальше, и дальше, и дальше.

Боялся ли он потерять снова? Или была другая причина?

— Ты кое-что обещала, — то, что он заговорил с ней первым, было крайне неожиданно.

Летта снова повернулась к нему, и ее удивило то, что она заметила на его лице. Всего на мгновение, и возможно ей просто показалось в темноте ночи.

Это было поражение. Взгляд человека, который с позором проиграл.

— О чем ты? — настороженно спросила она.

— Я хочу нарисовать тебя.

— Сейчас? — растерялась Летта.

— Сейчас.

Не сказать, что она горела желанием позировать прямо на крыше, тем более что вообще-то уже собиралась идти спать. Но ведь и правда. Она обещала.

Лиам ловко повис руками на крае крыши и, раскачавшись, скрылся в темноте своей комнаты. А вскоре вернулся с большим блокнотом и простым карандашом, рвано и ассиметрично заточенный, казалось, обычным ножом.

— Что, прямо здесь? — на всякий случай, еще раз уточнила Летта, поежившись и плотнее закутавшись в плед.

— А что тебя смущает, куколка? Обещание — есть обещание.

— Ладно. Что мне делать?

Лиам смерил ее долгим задумчивым взглядом и снова приложился к бутылке. Летте было не по себе под его пристальным взглядом. Будто он без спросу заглядывал в самые глубокие уголки ее души. Трогал все руками и переставлял там все по-своему.

— Ляг, — наконец, приказал он. Летта послушно опустилась спиной на крышу, натянув плед до самого подбородка. — Говорю же, не укушу. Расслабься.

Она могла сделать все, что угодно, но только не расслабиться. Поняв это, Лиам цыкнул языком и подполз к ней поближе. А после он чуть приподнялся и навис над ней сверху, уперевшись обеими руками по обе стороны от ее головы.

— Расслабься, — полушепотом повторил он, и на этот раз его баритон звучал глубоко и успокаивающе. Она расслабила руки и отпустила плед, который тут же слетел с одного плеча и, подхваченный порывом ветра, расстелился одиноким крылом слева от нее. — Доверься мне, и я обещаю показать тебе рисунок, когда закончу.

Она прикрыла глаза. И тогда по ее волосам скользнули чужие пальцы. Летта приоткрыла губы и выдохнула от неожиданности. А Лиам продолжал вытаскивать локоны из ее косы и раскидывать их вокруг ее головы веером.

Она больше не боялась его. Ей было приятно.

А после его пальцы скользнули ниже. Она перестала дышать, когда он провел линию от виска к шее. А после ниже, ни на миг не прерывая касания. Добравшись до пледа, он зацепил указательным пальцем и его, и край воротника ее футболки. А после опустил их ниже, оголяя ее плечо. По нему тут же прошлись мурашки.

— Вот, — тихо сказала он. — Так очень красиво. И еще кое-что.

Все еще не открывая глаз, она вздрогнула, когда его горячие пальцы коснулись нижней губы и чуть оттянули ее вниз, приоткрывая ей рот.

И если бы он тут же не отнял пальцы, она точно вскочила бы и сиганула с крыши вниз. Потому что внутри при этом все начало с сумасшедшей скоростью сжиматься и разжиматься, скручиваться и ныть.

А дальше она слышала лишь скрип карандаша по бумаге и редкий всплеск жидкости в бутылке.

Она полностью расслабилась, ощущая, как прохладный ветер колышет ресницы, теребит волосы, разбросанные по крыше, щекочет кожу на оголенном плече.

Она не видела, но чувствовала на себе постоянный взгляд Лиама.

Она чувствовала, будто он ощупывает ее лицо цепким взглядом. Так, будто его пальцы до сих пор гладили ее волосы. Ее лицо. Ее шею.

Команда Лексы и Даниэля вернулись следующим утром. Их уже ждали. Многие так и просидели в пабе всю ночь, боясь пропустить момент, когда им удастся хотя бы одним глазком взглянуть на Бога. А тем, кто все-таки решил поспать, пришлось подняться тоже. Потому что Лекса объявила срочное всеобщее собрание.

Летта не удивилась, для нее это было очевидно. Поэтому и она была готова уже с самого утра, терпеливо восседая на подоконнике и выглядывая шевеление на узких улочках лагеря. Ее колени были закутаны в плед, а поверх него лежал сероватый плотный лист бумаги.

В очередной раз опустив на него взгляд, она провела пальцем по рваным небрежным мазкам угольного карандаша. Буря эмоций и хаос на одном листе. И все это удивительным образом сложилось в спокойное и умиротворенное прекрасное лицо. Ее лицо в центре вихря.

Она смотрела на рисунок уже несколько часов, но с каждым разом все меньше верила в то, что лицо спящей девушки, обрамленное ореолом из волнистых волос, принадлежало ей. Ведь оно было слишком…

Прекрасно.

Девушка на рисунке была настолько красива, что было трудно оторвать от нее взгляд. Изящные тонкие скулы, плавно перетекающие в чуть заостренный подбородок. Густые пушистые ресницы, пухлые, чуть приоткрытые в полу вдохе губы. Неужели, она и правда выглядит настолько… идеально?

С силой опустив лист бумаги на колени, она резко отвернулась к окну. И разрыдалась.

Когда на улице послышались голоса, она с облегчением — или с нехотью — спрятала рисунок под подушку, рядом с рацией, что дал ей Нео. Лиам взял с нее обещание, что она никому его не покажет.

Быстро собравшись, она спустилась вниз. Нео тоже был давно собран и ждал. А увидев ее появление, он слабо улыбнулся и отложил на стол револьвер, которому устроил контрольную чистку, хотя тот и без того был идеально чист. При этом на его футболке виднелось небольшое пятно давно высохшей крови, которое его нисколько не смущало.

Сердце сжалось, когда она улыбнулась ему в ответ, от странного чувства. Чувства застывшего мгновения. Будто пузырь воздуха внутри. Не хватало только чего-то острого, чтобы разорвать тонкую оболочку и вдоволь надышать кислородом.

Но все позабылось, едва они оказались в зале для собраний среди возбужденных жителей лагеря.

Сюда пришли все. Гул из взволнованного шепота нагнетал обстановку. Протолкнуться сквозь толпу было практически невозможно, но Нео шел впереди и расчищал ей путь. Некоторые начинали возмущаться, но, едва завидев, что идет Искатель, тут же затихали.

Им удалось добраться до первых рядов, но сидячих мест, конечно, уже не нашлось. Нео выглядел напряженным и настороженным. Но это чувство не смогло перекинуться на Летту, потому что она уже увидела его. Бога. И на его губах застыла спокойная полуулыбка, заставляющая верить, что вот оно. Теперь все точно будет хорошо.

— Тишина, — чуть повысив голос, Лекса подняла ладони вверх. И все тут же притихли. На ее лице виднелись следы усталости. — Наверняка, вы все уже слышали, кто этот человек.

Лекса обернулась на Даниэля, а Летта ожидала, что в ее взгляде снова промелькнет недоверие. Но этого не случилось. Она смотрела на него с нескрываем восхищением и благовением. А после, выдержав паузу, произнесла уверенное:

— Перед вами Бог Тьмы и Ночи. Его имя Даниэль. И он пришел к нам в самый трудный час, чтобы помочь.

Шепоток вернулся, но на этот раз не такой громкий. Все будто боялись быть услышанными самим Богом, боялись навлечь на себя его гнев. Но Даниэль, напротив, лишь потеплел во взгляде.

— Вы многое пережили, — тихо начал он, но его голос каким-то магическим эхом отскакивал от деревянных стен так, будто они находились в мраморном тронном зале. Его мягкий баритон отдавался вибрацией по всему телу. — Боги покинули вас на какое-то время, и вы имеете полное право злиться.

По залу витало любопытство, трепет и благоверный страх. Но точно не злость.

— Но вера не оставила вас в трудный час, — продолжал Бог, раскинув руки в стороны. — Вы не сдавались, и я могу гордится вами. Эти годы были вашим испытанием. И вы прошли его с достоинством. Теперь, вам положена награда. Награда за вашу непоколебимую веру, — Летта видела, как Нео удивленно вскинул брови, но на лицах остальных она видела безудержную надежду, а в глазах слезы. — Ваша мольба была услышана. Я вернулся. И я помогу вам сразить врага. Ваша вера придаст мне сил.