— Отдыхайте, лорд, — сказала Ведьма. — Это был очень сложный бой для всех нас, но для вас особенно. Сон, вот что вам сейчас нужно. Мы всё сделаем сами.

В следующую секунду я уже проваливался в темноту, но каким-то шестым чувством знал, что это безопасно. В мире грёз не может быть по-другому.

В себя я пришёл резко, рывком. Ещё мгновение назад передо мной в абсолютном ничто, где не сразу и поймёшь, где верх, а где север, висело гигантское бородатое лицом с необычайно умными глазами, а вот уже мой взгляд смотрит в белый потолок палатки, а в голове медленно затухает умиротворяющее «тебе пора». И откуда-то мне известно, что это слова того лица. Однако, очень странно. Но интересно.

Так, а почему я в палатке? Точно помню, что засыпал на голых камнях в окружении тел тварей, прислонившись к спине поверженного Архидемона. Не иначе Кернисс постаралась, даже матрас подобрала средней жёсткости, будто знала, что я не люблю никакие другие. Не любил. В прошлой жизни.

Очень сильно хотелось пить. Повертев головой, я заметил на столике рядом с моим… хм… ложем кувшин. Взяв в руки и ощутив его тяжесть, недолго думая, опрокинул в себя и только потом подумал, что там может быть вообще всё что угодно. Но нет, по вкусу оказалась вода, а каких-либо иконок дебафов не выскочило, значит, чистая. И вкусная.

Выйдя из палатки, я едва не вошёл обратно. От неожиданности. Все, абсолютно все, в едином порыве провели ритуал Признания Чести, смотря на меня. Это мне что, так честь отдают? Но за что? Недолго думая, я повторил ритуал, обращаясь к ним. На их лицах проступило безмерное удивление. А что, им можно, а мне нет?

— Лорд, мы тут… — начал было Ордрин, но договорить ему я не дал:

— Да вижу я, что вы с ума сошли. Толком ничего не сделавшему лорду кланяться это… откровенный перебор.

— Ну да, ничего не сделавшему, — выступил вперёд Нартыгх. — Видел я, как этот самый лорд прыгает от одной суккубы к другой, не давая тем атаковать наших. Ни одна сучка ничего не накастовала. А почему?

— Алхимии на них пустили много, — ответил я, на удивление прекрасно помня всю картину боя, от первых бесов до слов Кернисс о сне.

— От алхимии они отходят быстро, а часть зельиц на них вообще не действует, — напомнил орк свои же слова, сказанные перед боем. — Но даже то время, что действует, немногие смогли пережить, впечатываемые в камешки площади двумя ногами в спину с прыжка.

Да, помню я такие моменты, не одна и не две суккубы вставали на моём пути и были биты.

— А всех ифритов мы смогли закидать Холодом только потому, что они выцеливали вас, лорд, как самую опасную цель, — сказала Аастия. — А уж падшим джинам отказать в сообразительности может только глупец.

— Но не выцелили же, — возразил я.

— А вот не надо было перемещаться с такой скоростью, — её голос так и сочился сарказмом, — остановились бы на секунду, приняли на грудь огнешар, делов-то.

Ну да, уела. Заклинания ифритов хоть и сильные, но медленные, а накрыть площадной атакой они, наверное, боялись из-за опасений задеть своих. Огонь их, конечно, относится к стихийно-хаосному, но демонов дамажит не хуже Света и Жизни. В отличии от любого другого.

— А как ты защищал Аса, стиг рикаш, когда его поверг на землю Архидемон, — вновь заговорил казарег, — какими проклятьями сыпал в адрес тварей Бездны, как был непреклонен к дракону, что не хотел принимать лечебные зелья… Я б так не смог.

— И как ты всё это смог услышать? Такой шум стоял, перекричать невозможно.

— Так ты один этот шум и создавал, — усмехнулся он. — От твоего крика, казалось, умирали бесы и станились гончие. А огонь Аса даже поджигал Разорителей. Это было легендарно, уж поверь мне.

Так это я создал ужасный шум на площади, мешающий мне же самому? Чудны дела твои, Камнерожденный. И, что самое странное, ни один рефлекс даже не попытался сообщить мне об этом. А вот то, что Ас в принципе такой же бессмертный, как и я, в состоянии Зверя как-то забыл. Зато мы оттянули на себя немало врагов, чем помогли своим на других фронтах.

— Да и если бы не вы, не завербовала бы я в наши ряды того Архидемона, — вставила свои пять копеек Кернисс. — И тогда потерь было бы несравненно больше.

— Я правильно понимаю, ты использовала своё умение на усиленное подчинение?

— Так и есть, лорд, — кивнула она. — Но никакое умение не сработало бы, не накричи вы на него.

— А что я ему такого накричал? — представляя самое худшее, спросил я.

— Вам цензурную версию? — в свою очередь спросила она.

— А это ещё нецензурно было?

— Да, — в один голос ответила четверка генералов. Без Ирсинда и Седкана, хотя последний в рядах армии стоял и прожигал меня ТАКИМ взглядом, что сомнений не оставалось: он сделает всё, чтобы пробный контракт перевести в постоянный.

— Ну давайте цензурную, — смиренно сказал я. Если они все здесь, значит вряд ли там было что-то поистине ужасное.

— «Ты какого… хм-хм… свои грязные… хм-хм… блудки распускаешь здесь? Найти себе равного… хм-хм… противника и дерись с ним как… хм-хм… мужик. Детей будешь обижать в… хм-хм… для таких же… хм-хм… как ты… Что зенки вылупил… хм-хм… недоношенный? Смотри на меня, когда к тебе… хм-хм… обращаюсь».

— Это… всё?

— Всё, про гад, — ответил Ордрин. — Только мне кажется, он половины уже не услышал, прошло оглушение.

Да-а-а… Как говорила моя бабушка, скажешь да и больше них…чего. Я и не предполагал даже, что могу так. Мама, узнай об этом, мягко говоря в восторг не пришла бы. Но что сделано, то сделано, назад не воротишь.

— Я правильно понимаю, что ты снова сутки без магии, — обратился я к Ведьме.

— Так и есть, лорд, — ответила она. — До трёх ночи следующего дня колдовать я не смогу.

— А сейчас сколько время? — спросил я то, что следовало узнать с самого начала.

— Почти одиннадцать утра, — ответила дриада, более дружная со временем как дитя Природы.

— СКОЛЬКО??? — изумился я. Граксова матерь, это я семь часов спал, что ли? Нет, так нельзя. Я ведь пропустил урок кузнечного дела, да и староста Кварцевой жилы обещал прийти. И наверняка пришёл. А меня не разбудили…

— Да вы не волнуйтесь, лорд, всё хорошо, — сказала Кернисс. — Ирсинд в шесть часов отбыл на Холм, обещал сообщить всем, кому это важно, что вы немного… м-м-м… не в форме.

— Теперь я в форме, — твёрдо сказал я, — и мы тоже можем, хех, отбыть на Холм. Если можем, конечно.

— Можем, — кивнул Ордрин. — У нас много времени не займёт, чтобы собраться. А у тебя?

У меня? Действительно, а что у меня? Ворох системок, свёрнутых, видимо, самой системой на время моего… м-м-м… анабиоза. Надо бы разобраться в них.

— Дайте мне двадцать минут — и я буду готов.

— Хорошо, лорд, — ответила четвёрка генералов почти в унисон. Ордрин подал пару знаков своим подчинённым, и армия стала расходиться.

Системки пришли самые разные, на любой вкус и цвет. Часть оказалась на использование алхимии. Каждое зелье ещё до боя было отмечено, и теперь я мог понять, что израсходовалась, а что осталось. А осталось… почти ничего. Напротив всех категорий зелий, применявшихся в прямом бою, красовался гордый ноль. Чуть лучше обстояли дела с целебной алхимией, в этой категории стояла цифра «7», но учитывая, сколько было изначально… Отвары и настойки Нартыгха вообще пили литрами, не считаясь с количеством. Да и по ходу боя он делал всё новые и новые. Благо трав, по большей части собранных ещё в первый день этой недели, у него было много. Что ж, богу алхимии следует сказать спасибо и завалить дарами и жертвами. Именно благодаря зельям мы и выстояли в этом бою. Знать бы только, как зовут этого бога и есть ли он вообще… А алхимиком всё-таки быть удобно, равно как и иметь подобную вкладку в интерфейсе. Удобно следить за движением зелий и прочего в государстве.

Всё та же вкладка показала, что два откладываемых мной Морозных Эликсира удалось сохранить. Как и одну алхимину, ту, что на Разум. И это не просто хорошо, это отлично. Впрочем, сработай она, демонам пришлось бы куда как хуже.