Вообще, система лечения в игре довольно проста и стандартна. Есть три способа повышать количество очков жизни юнитов: врождённые способности, магия и алхимия. И в номинале всего этого гномы лишены, поэтому феям, на которых мои собратья не агрятся по каждому поводу, я обрадовался как лучшим друзьям. Но игра, наверное, подумала, что недостаточно поиздевалась надо мной и преподнесла новый сюрприз. Оказывается, бывший шаман вчера на привале обрабатывал коренья и травы не просто так, а чтобы потом сделать из них настои и отвары. Не зелья, конечно, но и они по-своему помогали. Целебные среди них тоже были. Правда, сначала гномы, за исключением Ордрина, сомневались, что у Нартыгха выйдет что-нибудь дельное. Казарег решил сохранить нейтралитет, особенно после того как феи и дроу дружно поддержали орка в его начинаниях. А тот, с моего молчаливого согласия, отхватил себе маленький котелок и наварил четыре вида странных мутных жидкостей. Во многом благодаря им потерь в битве с волками не было, а дриада не умерла от магического истощения в попытках вылечить всех.

Безусловно, алхимик, пусть и, как он сам выразился, не так уж много умеющий, это усиление. И весь вчерашний день меня донимал вопрос: в чём же тогда трудности? Любой игрок понимает, что система, баланса ради, первые три недели если что-то даёт, то что-то и отнимает. Каждый должен выйти в большой мир с равным количеством условных плюсов и минусов. У меня же минусов пока явно не доставало. Впрочем, я не жаловался, меня как раз всё устраивало. Но от себя не уйдёшь, а я с детства привык искать во всём подвох. Может зря, может нет. Время покажет.

Поняв, что противники временно кончились, я вышел из боевого режима. Да уж, осознано ворочать мыслями в состоянии берсерка, а не просто находиться сторонним наблюдателем в своём же теле, это просто волшебные ощущения. Спасибо волкам, без них этого не было бы. Ещё бы научиться говорить нормально в бою и можно будет вообще жить в режиме, а не активировать его время от времени. Сейчас-то не очень удобно скакать туда-сюда.

Слава Аркату, все остались живы. Магия Аастии и Мундиарии да отвары орка не позволили никому умереть от ран. При этом феи по моему настоянию себя берегли, подлечивая только самых тяжёлых, одним из которых оказался Драйд, всегда лезущий вперёд. Ману пополнять было нечем, среди отваров Нартыгха ничего такого не было, нормальных зелий тоже не имелось, а источник остался в Замке.

— Лорд, — вывела меня из задумчивости Кернисс, — если такие толпы будут вставать на нашем пути дальше, далеко мы не уйдём.

— Я понимаю, — ответил я. — И, надеюсь, это понимаю не только я.

— Что вы имеете ввиду? — не поняла дроу.

— Не стоит разрушать всё подряд, вот что, — ответил за меня Хатгар. — Просто будем осторожнее, и будет нам счастье.

— Согласен, — отозвался казарег. — Просто не стоит бросаться на всё с закрытыми глазами.

— Именно это я хочу сказать, — кивнула Ведьма. — Немного аккуратности не помешает.

— Я так понимаю, все успели перевести дух, раз тянет на поговорить, — усмехнулся я. — Тогда не будем медлить, идём дальше. До вечера надо выйти с этого кладбища кровь из носу.

Следующий час оказался, пожалуй, самым идеальным в боевом плане с момента моего появления в игре. Хотя бы потому, что никто в течение этого времени не потерял ни единого очка жизни. Мы работали как единый механизм, детали которого идеально откалиброваны и подогнаны друг к другу. Мы не разрушили ни единой «неправильной могилы», скелеты разваливались на косточки чуть ли не от взгляда и даже лут стал разнообразнее, помимо костяной пыли попадались, пусть и редко, слабые артефакты. А под конец и вовсе ржавые части металлических доспехов, годные на переплавку.

За этот не такой уж и большой временной промежуток мы прошли не такую уж и маленькую территорию в виде лабиринта (любят их разработчики, ой любят) со множеством развилок и тупиков. Здесь отлично сработал Ас, пусть он и не знал об этом. Сверху ему был виден весь этот участок кладбища и, пусть специальными картографическими умениями он не обладал, за счёт «Взгляда» кладбище на моей интерфейсной карте отображалось достаточно детально. Да, Ас умудрялся совмещать пародии на хагренов с мониторингом самых скрытых уголков кладбища. И получалось у него вполне неплохо. По крайней мере, зелёный цвет на миникарте, символизирующий использование «Взора», не покрывал лишь небольшой процент территории.

Берсеркер во мне, уже привыкший во время боя осознанно мыслить, требовал всё новых и новых умственных задач. И я подкинул ему одну: почему площадь взгляда Аса так геометрически чётко обрывается в ту сторону, куда мы двигаемся? Он с удовольствием вцепился в вопрос… да, именно «он». Всё же стать единым «я» и слиться в одно целое моя нормальная и яростная личность не могли. Этому мешала сама игровая система и скромненькое кликабельное окошко «активировать боевой режим». Так вот, он моментально стал строить теории одна красочнее другой. И что там стоит какая-либо завеса, управляемая сильным некромантом и он не хочет обнаруживать себя раньше времени, и что дальше кладбище спускается под землю, и даже что там стоит портал в другой план бытия. Он пока был не очень опытен в аналитике, поэтому приходилось чуть ли не прямо спрашивать, почему он так решил и что за этим следует. А он такие прямые вопросы не любил, сразу впадал в ярость и чуть ли не вопил о том, что его считают тупым. Поэтому мне раз за разом приходилось изобретать новые способы задать вопрос так, чтобы он оставался спокоен.

Но какими бы правдоподобными не были варианты, реальность в очередной раз показала своё кардинальное отличие от фантазии: она более предсказуема и скучна. За последним поворотом перед этой чертой моему взору, а так же взору всех остальных, предстала картина, которую схематично можно описать как «стена с одним проходом». В роли стены в нашем случае выступал сплошной ряд могил, в роли прохода — сквозной склеп, через него виднелся следующий участок кладбища. Все эти признаки безошибочно указывали на одно: мы оказались в Линейной Ловушке, как прозвали этот тип данжей игроки. Причём закрепилось оно даже в мануале, и там сказано, что так был назван один из уровней в популярном шутере сороковых годов. Хотя, справедливости ради, это совсем не данж по меркам этой игры. Ни одно из двух условий — вход в виде портала и наличий данж-боссов — в Ловушке не выполняется. Поэтому это не тот второй данж, который нас ещё ждёт. И на том спасибо, как говорится. В Ловушках много врагов, мало лута, но (и в этом ещё одно отличие от данжей), если их не зачистить, обитатели рано или поздно выберутся наружу и станут нападать на всё подряд. Причём об этом мы знали ещё вчера, и ничего не мешало мне уже тогда по этому признаку понять, что нас ждёт на кладбище. Это ничего не изменило бы, мы и так решили избавиться от него, но всё же.

В плане Ловушки, или, как их ещё называли, линейки, представляли собой прямоугольники, разделённые параллельными стенами на сектора, проход из одного сектора в другой обеспечивали сквозные проёмы. Количество секторов не нормировалось, тематически они могли друг с другом вообще никак не связываться; одному игроку, как он сам писал, досталась линейка с пустынными шакалами, деревней гоблинов, хищными растениями и огненными элементалями. Но это скорее редкость. В основном сектора одной Ловушки поддерживают единую тематику.

Количество Ловушек на карте же нормировалось уровнем сложности. На первом встретить её было почти чудом, шанс-то совсем не велик, всего ноль целых одна десятая процента. На втором — двадцать пять процентов, на третьем будет одна гарантированная линейка, а на четвертом и вовсе три-четыре. Так что мне ещё повезло.

— Нам туда, верно? — спросил Ордрин, вынуждая меня выйти из берсеркерства.

— Туда. И проход только один, — ответил я. — Не будем медлить и…

— Стойте! — крикнул, приземляясь, Ас. — А как же тайник?

— Какой ещё тайник? — спросил я.

— Тот, что прямо под вами, — пояснил дракон и гномы, как один, отпрянули назад, увлекая за собой всех остальных. Пришлось отступить и мне, а Ас тут же принялся с невероятной скоростью рыть яму. И даже не подпускал к себе никого, порыкивая на любую попытку приблизиться. Через десять минут он вырыл воронку глубиной с рост гнома и достал со дна перепачканную землёй шкатулку.