«Я не могу контролировать мысли! Я не могу!»

Лавина образов захлестнула Шуна, окончательно смяла его сопротивление.

«Если я посмотрю на кого-нибудь, он может так же лопнуть…»

«А если от моего взгляда начнут рушиться здания?..»

Люди метались по улице, истошно голося, пытались укрыться, но что-то настигало их, разрывало в клочья. Дома разлетались в воздухе, разбрасывали вокруг себя окровавленные тела жильцов.

«Боже! Боже!»

Шун зажмурился, а потом прижал к глазам ладони, но почему-то продолжал все видеть.

«Господи!»

Он тоже закричал, так отчаянно, как никогда прежде, желая лишь одного — умереть в ту же секунду, прекратив весь этот кошмар. Но именно это желание почему-то не сбывалось…

А потом чьи-то холодные руки легли на его виски, мягко задрали голову к дневному небу, на котором, вопреки логике, горели крупные звезды. Сзади подул сильный ветер, и Шун уловил краем глаза, что по его плечам рассыпались чужие серебристые волосы. Тихий, успокаивающий голос сказал ему на ухо:

— Не стоит смотреть вокруг, когда можно смотреть на звезды. Звезды большие и прочные, они выдержат что угодно.

Шун вдруг понял, что звезды действительно довольно прочные, к тому же, они очень далеко. И на них можно смотреть, ничего не опасаясь. Он облегченно выдохнул и тут же проснулся.

Несколько минут он лежал, разглядывая потолок, и собирался с мыслями. Интересно, почему его сновидения в последнее время стали такими яркими и бредовыми? Он сходит с ума?

Оставалось еще полчаса до того, как приедет Миро. Нужно было договориться с желудком и хоть как-то позавтракать.

Умывшись, Шун взбил себе протеиновый коктейль, через силу сделал пару глотков, сел на диван. Непривычная тишина действовала на нервы, он включил новостную панель и развернул свою соц-страницу, проверяя входящие сообщения. Писем за последние сутки заметно поубавилось, Шун отметил все, как прочитанное, закрыл страницу и прибавил громкость, прислушавшись к дикторше.

— … в нашем регионе. Будет выделена треть месячного бюджета на полное восстановление. — На экране появились кадры с развороченным остовом сетевой вышки. Она стояла в открытом поле, трава вокруг была выжжена на добрую сотню метров. — По последним данным, пострадавших и жертв нет. И еще раз о срочных новостях. — Вышка сменилась загородной развлекательной площадкой. Над ней горели неестественно крупные звезды, из чего можно было сделать вывод, что съемка ведется из пространства Даона. Шун удивленно хмыкнул, ведь обычно новости Даона шли лишь в форме текста, как и новости с Зетты и Родоса, он крайне редко видел подобные кадры. Играла громкая музыка, и Шун не сразу понял, что с ритмично двигающимися силуэтами пользователей что-то не так. Лишь когда камера подлетела ближе, стало ясно, что они не танцуют, а бьются в агонии. От увиденного у Шуна похолодело внутри. — В ноль четыре двадцать семь по местному времени был нанесен ментальный удар по загородной площадке «Сады Эдема». Две тысячи двадцать пять пользователей получили незначительные повреждения игровых тел, повреждения еще сорока пяти расцениваются, как тяжелые. Три пользователя впали в кому. Мы будем следить…

Шун выключил новостную панель и потер об коленки вспотевшие ладони. О ментальных ударах он слышал всего однажды, года полтора назад, да и тогда они наносились по зургам, но никак не по людям. До сих пор было неизвестно, что же это такое. Имеют ли эти удары живой источник или являются какими-то процессами внутри самого Даона? Каковы причины подобных ударов? На какую максимальную мощность они могут выходить? Пока никто не нашел ответа ни на один из этих вопросов. Вот только теперь… Шун был почти уверен в природе, как минимум, последнего удара. И эта уверенность повергла его в настоящий шок. Неужели он сам… своими руками…

Он громко выдохнул, подскочил с дивана и принялся расхаживать по комнате.

Этого не может быть, этого просто не может быть…

Комиссия никогда не пойдет на что-то, что может повредить даже самой маленькой группе людей. Не говоря уже о двух тысячах пользователей. Он ошибается. Он ведь ошибается?

К моменту приезда Миро Шун так накрутил себя, что невольно начал заикаться. Кое-как пристегнувшись ремнем безопасности, он глубоко вдохнул-выдохнул, пытаясь успокоиться, но не выдержал и первый же вопрос задал на повышенных тонах:

— Это из-за меня, д-да? Те люди пострадали из-за меня?! Потому что я увидел… э-эту…

— … и тебе доброе утро, — вздохнул Миро. Он не стал говорить «успокойся», или «все в порядке», или «это не твоя вина», а сразу выдал информацию, после которой у Шуна отпала большая часть вопросов: — Мы не могли просто закрыть площадку, это не в нашей компетенции, но мы несколько раз настоятельно рекомендовали пользователям отказаться от ее посещения. Тут уж… кто не захотел слушать, тот и пострадал. — Он вывернул из двора на центральную улицу, прибавил скорость. — Да, ментальный удар был нанесен с разрешения Комиссии. Ты слышал о взрыве сетевой вышки?

— А это тоже ваших рук дело? — буркнул Шун. Его все еще колотила нервная лихорадка, но голос перестал срываться и дрожать.

— Это был маскирующий маневр. Зону вокруг вышки оцепили, но совсем не из-за взрыва. Открой мне доступ.

Шун не сразу понял, что от него требуется, лишь когда Миро выразительно округлил глаза, он спохватился и разрешил тому присылать входящие. Перед внутренним взором появилась картинка из выпуска новостей, вот только сделана она была с большего расстояния, и недалеко от развороченной вышки Шун заметил в небе темное расплывчатое пятно.

— Э… это…

— Приблизь.

— Похоже на… Это что? Дохлая ворона? Как она там… хм…

— Держится? Как-то левитирует. Ворона попала в зону вырождения. Это области, в которых перестают действовать законы физики. Они начали появляться совсем недавно, и на сегодняшний день таких зон уже семь. Именно это образование мы обнаружили в день пропажи господина Новака. Странное совпадение, не правда ли? — Миро невесело хохотнул. — Причем эта дрянь медленно, но растет. Вернее, росла, пока мы не дезактивировали «Сады Эдема». Сейчас рост прекратился.

— Что это такое вообще?..

— Понятия не имею. Но, видимо, оно просачивается к нам из Даона.

Он не стал говорить «мы должны были», «этот удар был вынужденным» или «другого выхода не было». Он просто сообщал Шуну информацию с циничной холодностью человека, привыкшего брать на себя ответственность за чужие жизни. И Шун впервые увидел Миро в подобном свете, впервые подумал о том, что тот не зря так долго относился к нему, Шуну, с настороженностью. А что, если эта настороженность была не из разряда «можно ли ему доверять?», а скорее из разряда «можно ли им пожертвовать?»

— Предвосхищая твой следующий вопрос — да, — добавил Миро. — Это Комиссия нанесла два ментальных удара по зургам полтора года назад. Именно после них зурги пошли людям на уступки и разрешили исследовать недра Даона и использовать их в своих целях. Но, как ты уже знаешь, оба этих соглашения недавно были расторгнуты ими в одностороннем порядке.

Больше они не говорили. Миро молча вел машину, а Шун смотрел в окно. Настроение его совсем испортилось, хотя логичных причин для этого не было. Он понимал, что все действия Комиссии были продиктованы исключительно интересами всего человечества, но гаденькое чувство никак не хотело покидать район его груди. Хорошо, что он лишь маленький человечек, исполнитель, не берущий на себя ответственность за других. Да и за себя не всегда несущий эту самую ответственность. Он бы просто не смог, не сумел…

— Мы на месте.

— Ээ… — Шун в растерянности уставился на приземистое трехэтажное здание. — Мы же в центральный офис Агентства собирались?

— Это он.

Они выбрались из машины, Шун размял затекшие ноги и сказал:

— Но когда его показывают по новостям, он… хм… этажей на пятьдесят так выше.

— Это один из корпусов.

— Подземные этажи? — догадался Шун, проходя вслед за ним через дверь-вертушку.