"Интересно, если ко мне уже приходили федералы, если они уже просили найти господина Новака, то что в тот раз пошло не так? Почему мне стерли память? Я кому-то что-то рассказал?"

— Мы не знаем, где именно его держат, так что вам придется спуститься самому.

Вигман крутанулся в кресле Шуна, на миг скрылся за его высокой спинкой. А когда кресло развернулось обратно, в нем сидел Стальной Пес. Он подался вперед и добавил:

— Спустись еще ниже.

Мимо пролетели перекрытия и этажи, золотое сияние разлилось под ногами, Цитадель раздвинула блоки, из которых был выложен ее пик, обнажила глубину.

"Ну вот они и добрались до секретов, — подумал Шун. — Интересно, после этого меня убьют?"

Стальной Пес уже ждал его посреди зала, подернутого розоватым туманом. Он стоял, заложив руки за спину и вскинув голову. Как только ноги Шуна коснулись пола, Пес схватил его за запястье, сказав:

— Еще немного.

Каменная поверхность засосала его, Шуна окутала тьма. Она была живой, она пульсировала, но эта пульсация показалась ему такой родной и долгожданной…

В какой-то момент он понял, что парит с закрытыми глазами. Открыл их и ошалел от буйства красок и форм, что окружили его хаотичным хороводом. Это было так прекрасно, так всеобъемлюще, так самодостаточно… словно вся вселенная сжалась в небольшой объем, проявилась в нескольких секундах. Шун заплакал. Еще немного — и он сойдет с ума, рехнется от восторга и переполняющего его счастья…

Кто-то осторожно потянул его за руку дальше, краски схлынули, формы оскудели, оставив перед его взором лишь огромный стеклянный город и высокого худощавого человека, который и держал его ладонь.

— И вот мы снова встретились, — сказал имба, скупо улыбнувшись. — Понимаю твое стремление сбежать подальше, но мне пришлось вмешаться.

Они стояли посреди пустой улицы, слева и справа уносились вверх зеркальные небоскребы, а впереди, сразу за спиной Тони, раскинулся цветущий парк. Имба снова был в непривычной одежде, как в том сне-воспоминании, и прическа была такая же: черно-белые волосы торчали в беспорядке, падали на лоб длинной челкой.

— …что? — не понял Шун.

— Они запустили процесс полного восстановления твоей памяти. И одновременно — считывания. А это довольно болезненные процедуры. Вот твое сознание и попыталось укрыться в безопасном месте. — Тони выпустил его ладонь, сел на мраморный тротуар и похлопал рядом, приглашая. — Проблема в том, что область стагнации безопасна лишь для тебя. Меня. Для таких, как мы. Но не для обычных людей. Если ее увидят те, кто смотрят твои воспоминания, они… просто умрут. Ну или сойдут с ума, в лучшем случае.

— Что за область? — спросил Шун машинально.

— Темная материя, ангельский уровень, невидимая глазу часть спектра, правь. Называй, как нравится, — усмехнулся Тони. Снова похлопал рядом с собой. Шун сел. — Тот психический всплеск, что ты устроил в Цитадели, уничтожил не все, в твоей голове осталась часть искусственных нейронов. Через них я тебя сюда и затащил.

— А это…

— Ага. Даон.

Шун осмотрелся.

— Как-то тут безлюдно…

— Так выброс же. — Имба тоже обвел взглядом опустевшие улицы. — Федералы пытаются достать Стального Пса.

— Вы явно не на их стороне…

— Ха! Ха-ха! — развеселился Тони. — Ты такой забавный, когда ничего не помнишь!

— Почему все так уверены, что знают меня лучше, чем я сам… — буркнул Шун.

Первое удивление прошло, он хорошо понимал, что происходящее не является ни сном, ни воспоминанием, ни галлюцинацией. Все происходит на самом деле. Та конфета, что когда-то была подарена ему странным богатым незнакомцем, распалась в нем на миллиарды крошечных нано-роботов, а те распределились по телу дублирующей нервной системой. Всплеск в Цитадели был так силен, что смог пробить виртуальную реальность, дотянуться до физического тела Шуна и выжечь искусственные нервные волокна. Практически все, если верить имбе.

Так это получается… Он и правда проделал брешь между мирами?

— О, не переживай, — небрежно махнул рукой Тони, словно прочитал мысли Шуна. Хотя, скорее, у того как всегда все было написано на лице. — Изначально планировалось, что ты отдашь всю накопленную силу Нулевому Королю. И вот если бы всплеск произошел в его сознании, а не в твоем, то все было бы намного, намного хуже. Твой сброс, конечно, тоже привел к тому, что между реальностями образовалась большая дырень, но рою пока не до этого. Да и ты не нулевой пользователь. Иначе имаго бы уже вовсю лезли в головы игроков, мир горел, дети кричали… ничего приятного.

— А вы? — вспомнил Шун. — Я вас убил? И тех людей… я видел, мой…

— К тебе это не имеет никакого отношения, — заверил Тони. — Просто мне нельзя было просыпаться. Но другого выхода не было, к сожалению.

— Так я… не злодей?

— Смотря, что ты имеешь в виду под этим многогранным словом. — Имба громко расхохотался. — Ты так боишься, что уничтожишь этот мир… просто смешно. Ведь однажды ты его уже уничтожил. Помнишь те мертвые долины под столичным дворцом? С исполинскими стволами. Это ты там все обнулил. Ну, как ты… скорее, мы. Скорее даже я, но ты мне помогал. — Тони вздохнул. — Каждый раз, как мы появляемся в этом мире, все идет наперекосяк.

— Зачем мы это сделали? — потрясенно прошептал Шун. Его сущность металась от полного отчаяния к облегчению и обратно. А в памяти всплывала голая поляна, сухой лес за спиной, существа с зеркальными лицами, Тони, с его умением все превращать в черный пепел, и далекие человеческие крики. — Мы так сильно ненавидели тех, кто там жил?

— Я был бесстрастен по отношению к ним, — пожал плечами имба. — А ты их скорее любил.

— …тогда почему мы их убили?

— Потому что у палачей, как и у спасителей, должны быть чистые души. И мы вполне годились на эту работу, — широко улыбнулся Тони.

— Что происходит… — Шун растер лицо. Слова имбы звучали для него, как полная бессмыслица. — Я ничего не понимаю. Не понимаю…

Тони откинулся назад, уперевшись ладонями в холодный мрамор, и весело ответил:

— Да нормально все! Рой мечется по Игре, занимая все, что осталось без присмотра. Проснуться через опоры у него не вышло, так что он еще не скоро себя осознает.

— Так все… еще можно исправить? — спросил Шун с надеждой.

— Это вряд ли. — Тони сел прямо, прищурился и посмотрел вдаль. — Я нанес своему игровому телу смертельный урон, чтобы впасть в кому и как можно дольше не приходить в сознание. Но это лишь отсрочит неизбежное. Реальный мир начал вырождаться, это вырождение не ограничится одной лишь моей комнатой.

Он замолчал.

— И… — Шун представил города, по улицам которых парят разорванные человеческие останки и кровавая взвесь, внутри у него все похолодело. — Сколько у нас осталось времени?

— Да какая разница? — Тони поднялся, расправил узкие брюки своего странного костюма. — Ты пришел в этот мир не для того, чтобы его спасти. Просто сделай то, что должен.

— Но я же не знаю, что…

— Ты и не должен знать. — Имба навис сверху. — Ты — пешка, идущая на короля. Все твои шаги прописаны наперед. Ты не сможешь свернуть, сделать неверный шаг. Партия скоро закончится, так что расслабься.

— Просто объясните мне! — взмолился Шун. — Так, чтобы я понял! Кто я? Кто вы? Что вообще происходит?

— О, этого я сделать не могу, — состроил гримасу Тони. — Кажется, у вас с напарником вышел спор. Так что… чистота эксперимента, сам понимаешь.

Он ткнул Шуна в лоб указательным пальцем, и на того наконец-то обрушилось долгожданное беспамятство.

* * *

С Вигманом Миро пересекался всего пару раз и не мог сказать о нем ни плохого, ни хорошего. Да, выслуга лет у него была повнушительнее, чем у того же Асвальда, но особого таланта к эмпатии не имелось. Скорее, он был отличным исполнителем, четко следующим букве приказа, за что и нравился Комиссии.

— Что с разломом? — спрашивала Гала каждые несколько минут. Кажется, это был единственный вопрос, который ее сейчас волновал.