Забавная девчонка. Отправилась в путешествие на неизвестный остров, живет в здании, полном профессиональных наемников, и, при всем при этом, ведет себя здесь, как хозяйка. Вот только сейчас ее крики будут вообще не к месту, его голова и так разрывается на части.

Он покачал головой и опустил ручку.

— …уже целую неделю сижу здесь, как наседка, словно пытаюсь изродить из себя одно большое нечто, и…

Перед мужчиной открылась забавная картина: Лидер развалился в кресле, как на шезлонге, его рубашка распахнута, ветер из открытого окна теребит легкие занавески. На письменном столе восседала Элениель и, как стервятник, склонившись над главой, доказывала ему что-то, колотя кулаком по ладони.

Когда он имел неосторожность хлопнуть дверью, она даже не обратила на это внимания.

— Элениель, — голос главы был спокойным, но даже с такого расстояния мужчина понял, что тот уже находится на грани потери терпения. — Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Ты испытываешь судьбу, девочка. Ты до сих пор не чистишь туалеты только из-за моего доброго отношения к твоему капитану. Я подбираю задание соразмерно твоим навыкам, и ты пойдешь на миссию не раньше, чем я тебе позволю. Надеюсь, я доходчиво все объяснил, потому что к этой теме я возвращаться больше не намерен. Вопросы есть? Вопросов нет. Можешь идти.

Аргас и сам не понял, что его так разозлило. Сказалось ли отсутствие сна, или же его так задела наглость Элениель, но раздражение тяжелой волной стало подниматься, требуя своего немедленного высвобождения.

— Может, хватит с ней сюсюкаться, Торвульд? Пусть идет и вкалывает, а потом убирается ко всем чертям. Здесь хватает своего головняка и помимо ее воплей. — Мужчина повернулся к Лени. — Если я еще хоть раз услышу нечто подобное, то перережу твое изящную шейку.

Элениель медленно встала со стола и сложила руки на груди. Ее глаза превратились в две щелки.

— Да ну?

Она что, издевается? Только что донимала Лидера, а теперь решила и его достать? Вот только он не отличался таким ангельским терпением, как Торвульд.

— Не нарывайся. Драться с тобой все равно, что со слепым щенком. Поговорим, когда одолеешь Даррена.

— Тогда чего ты лезешь, куда тебя не просят?

— Прекратите, оба! — Громоподобный голос Лидера развеял раздражение, исходившее от них. Аргас с удивлением обнаружил, что его рука неосознанно легла на рукоять короткого кинжала на поясе. Неужели он и правда бросил бы его в Элениель? Опустив руку, он посмотрел на девушку, но она уже отвернулась от него и направилась к выходу. Когда они поравнялись, она на мгновение остановилась и пронзила его таким взглядом, который намертво припечатал его к месту.

Это длилось считанные секунды, но ощущение, как что-то сжалось в животе, не отпускало его даже задолго после ее ухода, пока он докладывал Торвульду о миссии. Его начало отпускать, только когда он принял долгожданный душ и с наслаждением повалился на мягкий матрац.

***

Элениель с размаха врезала по подвесной груше, набитой песком. Она лишь слегка покачнулась, позвякивая железными цепями, зато кулаку досталось сполна.

Каков мерзавец! Какого черта он влез? Убирается ко всем чертям, значит? Не ему это решать, вот пусть и не вякает. По указке капитана она влезла в очередные неприятности, попала в гильдию, где самый адекватные человек — это Даррен. Даже несмотря на его склонность к нудизму. Остальные же немногочисленные обитатели этого места — отморозки. Они ни с кем не заговаривают, избегают всякого общества. Лени пересекается с ними только на тренировочной площадке, или в зале. Эти два места стали для нее настоящей отдушиной, а при первой же вылазке на материк она прикупит себе парочку книг, и вообще пошлет всех куда подальше! И пусть тогда подбирают ей задания, сколько влезет!

Аргас Луру… Если он думает, что она забьется в угол и разрыдается от его слов — не на ту напал! В конце концов, еще вся жизнь впереди, а работа здесь — лишь временное обстоятельство, и она выжмет из этой работы максимум пользы.

— Эй, напарница, — Лени обернулась и увидела приближающегося Даррена. На нем была светлая хлопчатая рубашка нараспашку и потертые серые штаны. Девушка ухмыльнулась и отошла от груши. Все же в этой сексуальной небрежности был своеобразный шарм. Парень поднялся к ней по ступеням, ведущим на площадку с тремя подвесными боксерскими грушами. — Если будешь бить, как девчонка, Аргаса ни в жизнь не одолеешь.

— Я и есть девчонка, гений, — буркнула она, и обиженно надула губы.

— Тем хуже для тебя. Ты уложила меня, когда я был подобен пьяному слизняку. Сейчас у тебя не было бы и шанса. — Парень помолчал, внимательно ее осматривая. От него не ускользнуло, что она чертовски расстроена. — Что не так?

— Да так, — Лени неопределенно пожала плечами и закатила глаза. — Немного повздорили с Аргасом…

— Я в курсе. — В ответ на ее вопросительный взгляд парень хитро ухмыльнулся. — Ты так стремительно пронеслась, что чуть не сшибла меня на повороте. Да ладно, — парень протянул ей связку скрепленных бумаг, которую она не заметила до этого.

Дрожащими руками девушка приняла ее, издала какой-то странный звук, и подняла на Даррена взгляд, полный благодарности и счастья.

— Это…это же заказ! Даррен! — Лени взвизгнула и запрыгала на месте

— Да, я знаю, — парень засунул большие пальцы в лямки для ремня на штанах. — Я поговорил с Лидером, и он согласился испытать тебя на простеньком задании. И только при условии, что я буду рядом.

Лени почувствовала, как увлажняются глаза. Она шутливо хлопнула парня по плечу и тихо, со всей искренностью, произнесла одно слово:

— Спасибо.

***

— Если хочешь знать мое мнение, то это дурость!

Элениель облокотилась на плечо Даррена и стянула с ноги мокасин, в который до краев набился песок. С трудом балансируя, чтобы не ставить ногу на раскаленный песок, Лени пыталась избавить обувь от всего лишнего. Ее раздражала эта местность.

— Как всего в паре километров от океана может располагаться такая мерзкая, убийственная пустыня? Это нелогично и абсолютно глупо.

— Боги решили именно так, — Даррен вытер шею платком, — что толку рассуждать сейчас об этом?

— А, по-моему, они просто лентяи и бездельники. — Лени всегда бурно реагировала, если при ней начинали восхвалять богов. По преданию, эллары были их потомками. Но, если это так, то почему они допускают жизнь большей части своих детей в нищете и нужде? Разве они не первые, кто должен получать если не все блага, то хотя бы нормальные условия жизни?

— Эй, что с лицом?

— Ничего, — буркнула девушка, и попыталась отогнать от себя ненужные мысли. — Где этот чертов Нантероуд? Конца и края нет этому песчаному аду…

— Вот сойдем с этой дюны, и увидишь границы.

Лени что-то недовольно буркнула. Как и сказал Даррен, вскоре Элениель увидела границу. По правде говоря, ее трудно было не увидеть: перед ним стояли гигантские статуи в виде прекрасных женщин с кудрявыми волосами. У них были завязаны глаза, их длинные юбки тяжелыми складками опускались на горячий песок, а в изящных руках были мечи, и те, что пересекались по центру, образовали некое подобие арки, как раз в человеческий рост.

— Это сторожа Южной границы Эттенберга — Рализа и Беллара. — Даррен поочередно указал на каждую статую. — Сквозь эту арку сможет пройти лишь человек, ступающий с добрыми намерениями. Пространство по обе стороны от них — это невидимый барьер, который простирается вплоть до таких же статуй у северной границы города.

— Рализа и Беллара… — Лени на секунду призадумалась, после чего резко повернулась к парню. — Богини?

— Да. Король Тарлеон, при чьем правлении их возвели, по слухам, был очень набожным и, возводя эту защиту, верил, что милость богинь войны и отваги сберегут его королевство от набегов врагов.

Лени неосознанно сбавила шаг. Внутри появилась неизвестная слабая вибрация, по коже пробежали мурашки. Она опасливо посмотрела на Рализу: статуя поражала своей устрашающей красотой. На ней, как и на сестре, было платье на тонких бретелях, открывающие сильные плечи. Ее пальцы мертвой хваткой вцепились в рукоять гигантского клинка, как бы демонстрируя, с какой легкостью она может им воспользоваться.