— Ты не веришь в богов и высшие силы?

— Я верю только в себя и в свои силы, — отрезала девушка. Она с особым остервенеем срезала необходимый куст, и теперь пыталась затолкать его поглубже в корзину. Аргас с любопытством наблюдал за ее действиями. Интересно, почему она так взвилась?

— Что тебя так задело?

— То, что все, будь то эллары, или люди, так трясутся над этими Богами. А лично я не вижу причин так восхвалять их! Почему простой рыбак молится о хорошем улове, а потом огорченно вытаскивает из невода водоросли и прочий мусор, тогда как какой-то богач, у которого и так денег куры не клюют, находит увесистый мешочек с золотом? Я знаю места, в которых жители спят под открытым небом, потому что даже среди их нищей общины есть классовое неравенство, и чтобы переночевать под крышей, нужно вылизать задницу тамошнего главаря. И знаешь, что? Там молитвы звучат в разы громче и чаще, чем у алтарей, но пока ничего ни для кого не изменилось.

Аргас раскрыл-было рот, но Элениель зашипела:

— Только не надо мне про божий промысел! Есть только одни потусторонние трудяги — анахи, которые пашут похлеще наших "создателей", и не требуют за это вознесений!

— Неужели ты в них веришь? — Аргас насмешливо вскинул бровь. — Серьезно, Элениель? Таинственные Проводники умерших в долину счастья и бессмертия? А сейчас ты скажешь, что видела их, когда они забирали кого-то? Бред…

Едва договорив, он ощутил сильный удар в челюсть. Не успел он опомнится, как получил три удара подряд в живот, после чего свалился на землю. Она двигалась быстро — черт, почти молниеносно! Аргас откашлялся и попытался подняться, но ощутимый толчок в грудную клетку вернул его на влажные листья, после чего она ногой прижала его тело к земле. Элениель была бледной, и хоть лицо ее было непроницаемым, Аргас знал: внутри кипит ярость. Она явно не собиралась убирать с него свою ногу и доказала это, придвинув носок ближе к горлу, из-за чего дышать стало сложнее.

— Я не настроена обсуждать народный фольклор. Так же, как не собираюсь больше говорить с тобой о том, что ты назвал бредом. — Она надавила чуть сильнее, и ему пришлось собрать всю свою выдержку и гордость, чтобы не выказать дискомфорта. — Скажу лишь одно: если ты когда-нибудь увидишь анаха — ты его сразу узнаешь.

Аргас позволил себе откашляться и втянуть воздух, только когда она скрылась за деревьями. Потирая горло, мужчина подобрал ее корзинку и прогонял в голове ее слова об анахах. Если их так просто увидеть, то почему прежде никто об этом не говорил? Или все дело во всепоглощающем горе, которое накрывает с головой после потери близких? Он решил, что на сегодня хватит работы, и, возвращаясь в гильдию, думал об ее атаке. Конечно, он был к ней не готов, но разве это оправдание поражению? Похоже, он ее недооценивал, и за привлекательной внешностью кроется еще много загадок. Он будет не спеша, одну за другой, разгадывать их, и начнет со встречи с анахом. Аргас вздохнул. Задача не из легких. С этим связаны ее болезненные воспоминания, а ими люди охотнее делятся с теми, кому доверяют. Мужчина непроизвольно коснулся ушибленной челюсти. Да, с доверием у них пока проблемы, но тем сильнее стимул скорее это исправить.

Люди и эллары ненавидели, когда между ними проводили параллели, но и те, и другие свято верили, что богам известны все их тайные помыслы, страхи и самые сокровенные мечты, и что они непременно понесут самую жестокую кару за любое богохульство и не покаяние.

Элениель уж точно верила, иначе как объяснить третью подряд миссию в раскаленной пустыне без грамма воды или свежего воздуха? Ей пришлось наблюдать за своей мишенью, прячась за горячими камнями, и морщиться из-за мерзких песчинок, пробравшиеся ей в мокасины.

Учитывая ее отношения с богами, она будет ходить на такие миссии до конца своего пребывания в гильдии, которая, кстати, уже не будоражила воображение своей таинственностью. И теперь казалась девушке обыкновенной общагой с трудоустройством!

Ей нужно было перехватить двух грабителей, посмевших украсть кальян из чистого золота у одного из богатейших людей Эттенберга. И, хоть у этой расплывшейся детины деньжат хватило бы еще на дюжину таких же, он радовался, как дитя конфетке, когда она притащила ему его игрушку. Ей это стоило нескольких неприятных ушибов, пореза на щеке и испорченного дня, но на это никто даже не обратил внимания. Ей, как рядовой служке, швырнули награду, и тут же забыли о ее существовании

Лени пребывала в весьма паршивом настроении, добравшись, наконец, до острова. Она вся чесалась от пота и песка, который забился в самые неожиданные места, и готова была принести в жертву целый город ради горячей воды. Но, немного подумав, решила себя побаловать, поэтому взяла чистые вещи и вышла из гильдии.

Она уже неплохо изучила окрестности, а потому запомнила дорогу к небольшому водопаду глубоко в роще. Услышав долгожданный шум воды, она едва не застонала от удовольствия и ускорила шаг настолько, насколько это вообще было возможно. Вода была голубоватой, и, хоть водопад был небольшим, она все же взбилась в пену там, куда он впадал. Сгорая от нетерпения, она взобралась по склону и, скинув наскоро одежду, немного разогнавшись, сиганула вниз. Едва оказавшись под водой, Элениель захлестнуло блаженство, а потому, вынырнув, она завопила от восторга. С каждым погружением девушка словно рождалась заново, совершенно не заботясь об окружающем ее мире.

Однако, это место приглянулось не только ей. Много лет назад его обнаружил молодой мужчина, ненавидящий эллар за то, что те в один момент разрушили всю его жизнь. Теперь он, которому предстояло стать обычным учителем в школе, состоял в гильдии наемников и мечтал о том дне, когда убьет всех эллар до единого.

Здесь мужчина отрабатывал удары и блоки, тренировал выносливость и терпение. Было ли это распоряжением Торвульда, или нет, но его никто и никогда не беспокоил. Это позволяло ему, не боясь позора, выплакаться, когда горе становилось уже невыносимым, а после этого проанализировать собранные за день факты и истории об элларах.

Ему понадобились годы на то, чтобы понять: это невозможно. Чем больше он вникал во все, тем беспомощнее себя чувствовал. Однако, именно это подстегивало его идти дальше. Не останавливаться, искать лазейки. И мужчина, наконец-то, нашел ее. Некая реликвия, которая упоминалась лишь в одной, практически забытой легенде, способная если не уничтожить — то, по крайней мере, замкнуть проходы между мирами, чтобы вся мерзость осталась за своей чертой. Чтобы эти человекоподобные создания не могли больше сеять хаос и страх среди людей.

В мире людей нет места магии и несправедливости, которую она порождает.

Фреска, найденная им в пещере, ясно говорила о том, что артефакт "пробудится" когда его оросит кровь анаха, а до тех пор окаменелость, найденная им за потайной плитой, так и останется бесполезным куском гранита. Но слова Элениель вселили в него надежду, жаль только, что после той стычки поговорить им больше не удалось. Они были слишком заняты заданиями и, к тому же, расстались не на лучшей ноте, но он собирался исправить это как можно скорее. Сейчас она — единственная ниточка, связывающая его с анахом, больше ему в данный момент рассчитывать не на что, так что…

Услышав странное эхо, Аргас резко развернулся и положил руку на нож. Пространство наполнилось криком и хлопаньем испуганных птиц, спешивших убраться туда, где безопасно. Но что напугало их? Это место всегда оставалось умиротворенным. Оно служило ему храмом, а сейчас кто-то грубо нарушил его границы.

Стоя на возвышенности, опираясь на ствол дерева, он наблюдал за неожиданным нарушителем, и признался самому себе, что все не так уж плохо. Не каждый день ему доводиться наблюдать за обнаженной девушкой, плавающей в прозрачных водах лесного озера с грацией, достойной прекраснейшей из русалок. Даже отсюда он видел, как светилось счастьем ее лицо. Мужчина спустился на берег, но не увидел ее одежды. "Должно быть, она прыгнула со склона" — промелькнуло в его голове. Его охватили одновременно и юношеский восторг от того, что ей придется возвращаться за вещами в неглиже, и жуткое раздражение при мысли, что ее может увидеть еще кто-то, кроме него. Ему понадобилось меньше минуты на то, чтобы принять единственное правильное решение.