– А, может, попробуем договориться? – спросил Гроннэ и наполовину вынул кинжал из ножен. – Я отдам вам свой магический кинжал, если вы сделаете вид, что я пришёл сюда известить о не выполненном задании.

– К сожалению…

– Ещё отдам свои шеехваты, – перебил Гроннэ героя Тирэйткилта. Шаарис восторженно обернулась. – И домик у берега океана. У меня останется только моя комната в Файенруте, и она. – Он посмотрел на Шаарис. – Больше ничего мне не нужно. Я уволюсь. Больше не стану отрезать руки ворам и подвешивать за шею головорезов на деревьях в городских парках. Наймусь охранником таверны, не буду лезть в дела героев и владык.

– Ну даёшь, – заметил владыка. Шаарис быстро накинула салатовую юбку, прикрыв все свои прелести. – А что? Для вас, доблестные герои, проблемой меньше. Да и артефакты не помешают. Я возьму домик. И хорошо вам заплачу сверху.

– Ещё раз прости, господин Земантус, но слово короля для меня, как правило кодекса, здесь я не могу не подчиниться.

– Здесь не можешь, – пробурчал владыка. – Так закрой глаза, дай влюблённым уйти с миром. Я тоже чту слово короля, поэтому и разыграл весь этот лживый спектакль. Но кто же знал, что наш наёмник-одиночка вдруг влюбится в свой заказ. Простите уж меня на этом слове.

– Простите, я здесь бессилен, – сказал Тирэйткилт. – Понимаете, если король потребовал доставить к нему леди, то на то есть веские причины. И может статься, что на кону Королевство, а, возможно, и близлежащие земли, включая Файенрут. Не для потехи же ради затеял он эту миссию? Простите меня, я рад бы помочь влюблённым, но здесь мои возможности ограничены кодексом…

– Да вашу ж мамашу, – не выдержала Шаарис, – славные герои и владыка Файенрута. Сколько можно этой мудрёной баламути? Сия интеллигентная манерность уже жмёт между ног, и я не о гениталиях! А эти сопливые извинения… Прямо как женщины на похоронах.

Гроннэ снова всплакнул. Втащил обратно в ножны кинжал. Сжал трусики Шаарис, глубоко вдохнул их и положил в карман штанов.

– Только скажи мне, намекни, и всё кончится, – обратился он к Шаарис. Но она покачала головой. – Тогда идите вы все в сраку! – неожиданно крикнул Гроннэ и накинул на себя плащ. – Чёрствые железные прыщи, – почти плача добавил он, обиделся, не удержался и снова зарыдал. Его отвергли, словно выдворили из сердца. Прикрывая глаза рукавом, он подбежал к окну, отворил его и выпрыгнул. Шаарис, придя в себя, кинулась за ним, но окно закрыл владыка. Герои сидели в полнейшем недоумении.

– Он всегда так выходит, леди Шаарис, – сказал владыка, опустил металлическую решётку на окне и задёрнул зелёную бархатную штору с золотыми вензелями.

1

Гроннэ отворил дверь в свою комнату на третьем этаже. Захлопнул и закрылся на защёлку, стянул с мокрого тела плащ, кинул его на кровать, туда же он швырнул пояс с ножнами, шеехватами и мешочком. Подошёл к окошку, облокотился об оконную раму, и слёзы сами собой образовались на его лице, одна за другой скатываясь вниз по щекам. Они попадали в рот, капали на пол. Казалось, вся комната пропитается солью горечи. Гроннэ ещё не знал, плачет ли он от радости, или от горя, иль же от очередной утерянной возможности быть любимым.

Он осмотрел рыночную площадь слева, крики торговцев сразу отвратили его взгляд, и он посмотрел направо, на ряды соседствующих домов, ползущих вдоль дороги вверх к центральной площади. Впереди него был четырёхэтажный дом, и ранее, как только Гроннэ въехал в Файентрут, он частенько переглядывался с девушкой из окна напротив, но заговорить не намеревался. Обычно они выходили на свои балкончики по вечерам, рассматривать звёздное небо и Луну. Это было хорошим поводом полюбоваться друг другом, чтобы приснилась им потом романтика. Спустя время, Гроннэ наблюдал через окно, как она водит к себе мужчину. Ещё через время он наблюдал, как их силуэты за шторой в оранжевом свете лампы сливаются воедино, словно танцуют, кружась в потоках любви. А ещё через время, он наблюдал, как она выходит на балкон с малюткой, завёрнутой в белоснежную простынь.

Налюбовавшись городским хаосом, он решил попрактиковаться с шеехватами, но вспомнил о мечте – об океане. Выудил из сумки свёрток от владыки Земантуса о законопослушном гражданине города Файенрута, что своими доблестью, мужеством и храбростью заслужил почёт, а также письменное поручение о его адекватности, рациональности и доброте. Внизу стояла печать Земантуса. Затем Гроннэ выудил из мешочка бумагу с толстой кроваво-красной печатью короля на покупку домика, в этой печати стояла маленькая синяя печать продавца, а рядом с этими печатями – печать владыки Земантуса. Эта бумага являлась дарственной гражданину Гроннэ. Покопавшись в мешочке, он нашёл бумаги с рисунками лиц.

– Твою ж мамашу, – вспомнил он слова Шаарис, – спор. Начну с таверны.

Сменив обмоченные штаны, тщательно вычистив себя от липкого пота и грязи, Гроннэ направился в Храбрость Файенрута, накинув на голый торс длинный синий плащ, что слегка источал нежнейший аромат кожи Шаарис, и напоминал о её узеньких фиолетовых глазках.

Таверна была переполнена посетителями. Бордовые и синюшные физиономии, лживые хитрые глаза сливались с кристально чистыми, храбрыми и честными лицами немногочисленных героев. Помимо алкоголя в таверне подавали еду. Обстановка казалась спокойная из-за тусклого света нескольких масляных ламп на невысоком потолке и большой фиолетовой лампы у бара.

Когда Гроннэ переступил порог, на него посыпались взгляды, но сразу вернулись обратно, будто никто и не вошёл.

– Налей мне с градусом, – обратился Гроннэ к тучному пузатому трактирщику с длинными усами до подбородка.

– И с чего это, Грон, сразу спиртовуху? А поесть?

– Точно. Я же совсем забыл о еде, – сказал он себе и уселся за высокий стул. Возложил локти на барную стойку, осмотрел ассортимент блюд, выцарапанный на большой деревянной доске над головой трактирщика. Вздохнул и махнул рукой. – Давай что сам сегодня ел. Мне до одного места, хоть жопу в луковой подливе.

– У тебя всё нормально? – полюбопытствовал трактирщик. – Говорят, ты сегодня с какой-то странной рабыней страстно и совсем не по-детски зажёг у ворот, затем обоссался и увёл её в переулок. Это как всегда немытые слухи, или ты и вправду обоссался?

– Да с кем не бывает. Вроде с тобой никогда не случалось.

– Никогда, – уверенно сказал трактирщик.

– Ну поздравляю, а со мной вот случилось. – Он повернул голову к залу, чтобы все его слышали. – И с каждым может случиться! – крикнул он в зал, полагая, что распространители немытых слухов сидят в таверне. Некоторые посмотрели на него, но лишь ненадолго задержали взгляды. Никто не желал связываться.

– Та не обращай ты внимание, – подбодрил трактирщик. – Они того не стоят. Лучше глянь на меню, есть кое-что новенькое. У-у-у, пальцы свои вмиг обглодаешь.

– Давай сам выбери, мне лишь бы в рыло напихать, да чтоб в желудок провалилось. Говно потом всё одинаковое.

– Так может говном и наешься?

– Не в настроении выбирать, – бросил устало. – У тебя всегда вкусно, давай… – присмотрелся к доске над Люлем. – Возьму фасоль с баклажанной икрой, завёрнутую в капусту и обжаренную на гриле. Картошку, утонувшую в чесночной выжимке с соусом из сбора лесных трав, специй со дна океана да синими грибами, пропитанными морковным соком с вяленым буряком и кабачковым кремом. Дай суп мне с помидорной мякотью, и гренки вон из красного перца и чёрной муки, с подливой из кошачьей крови. Голову кота, пожалуйста, до хруста.

Люль удивлённо посмотрел в меню. “Похлёбка. Лаваш на гриле. Соления. Овощи на костре. Особенная юшка из чечевицы.”

– И чё это за херня? – удивился трактирщик, вернул взгляд, скривил брови. – Там же такого нет.