– Вы готовы? – спросил король.

– Да, готовы, – сказал Берисфар в другую трубу.

– Не подведёшь?

– Я сделаю всё что в моих силах, хоть подобные задания считаю абсурдными, прости за прямоту, мой король.

– Понимаю, Берисфар. Я тебя очень хорошо понимаю. Но это на благо народа. Никто не может сделать это кроме него, вообще никто. Только он. Или, быть может, ты можешь?

– Нет, – мучительно ответил Берисфар.

– Тогда сделайте это, мои герои. Вы справитесь. Разве ради неё ты не готов на настоящий поступок?

– Ради неё я готов на всё.

– Удачи тебе, Берисфар. Всем вам искренне желаю удачи.

Металлические трубы уползли обратно в переговорную, Берисфар вышел из-за кустов и вернулся к другим героям. Они смотрели на него с надеждой. Им на миг даже показалось, что есть хоть минимальный шанс избежать задания.

3

Шестеро покинули Королевство, за их крепкими спинами хлопнули гигантские ворота. Золотые герои направились по тропе, ведущей к маленькому лесу, разрастающемуся вокруг огромного озера.

– Ну что, ребятишки, волнуетесь, небось? – с улыбкой молвил Намаштрэйт, играя с кинжалом, подкидывая его и крутя в ладони. – Ты, Дарвен, так сильно не заморачивайся, – обратился он к товарищу, лицо которого походило на бледную могильную слизь. – Герои не должны заморачиваться. Ведь о нас не сильно-то заморачиваются, когда посылают на смерть. Правда? Вот и ты не думай так серьёзно об этом задании. Мы и похуже уроки усваивали…

– Смотрите, – обратил внимание Геролас, указав пальцем.

Издали у стены показались силуэты. Небольшая группа из десятка особей неподвижно застыла в свете ранней Луны, без костра, без факелов. За спинами теней видны были эфесы мечей и рукояти топоров.

– Ночные воры и головорезы, – сказал Берисфар. – Осмотрим их на наличие трофеев. Если есть пленные или отрезанные органы, можем применять силу.

– Да знаем мы, – захрипел Намаштрэйт.

– Это в первую очередь тебя касается, Намаштэ. По возможности, прошу без крови, – настоял Берисфар.

– Ага, – отразил Намаштрэйт. – Когда у меня секира у уха свистит, я перестаю думать о том, в какую именно область головореза мне ткнуть мечом. В бок или в глаз. Кодексом и знаком не возбраняется, так что хорош говорить о сверх-морали, тем более сегодня. А о том случае прошу не напоминать!

Внезапно Дарвен наклонился, что-то брякнул, бякнул, рыкнул, широко раскрыв рот, и вдруг начал блевать. Издали из толпы силуэтов послышались смешки и вспыхнули факелы.

– Что с тобой? – спросил Берисфар, подойдя к другу и взяв его за плечо.

– Я вдруг представил себе… и понял, что не знаю готов ли. Способен ли. Могу ли.

– Хочешь, иди в город. Я объясню королю…

– Нет! – вытер блевотину золотым рукавом. – Я герой! – воскликнул Дарвен. Соратники поддержали его тёплыми улыбками. Они понимали его, но не решались показывать страх перед Берисфаром – возможным королевичем.

– Тогда давайте спросим у этого мотлоха на кой хрен они развели у стен Королевства вшивую оргию! – подбодрил Намаштрэйт.

– Да! Да! Да! – согласились герои, зажгли наплечные лампы, прикреплённые к сверкающим доспехам, и их доблестные лица засияли как шесть огоньков среди угасающего заката.

Они ритмично пошли к шайке головорезов, положили ладони на рукояти своих мечей, тёмно-фиолетовые плащи за ними порхали на ветру. Другой рукой они достали из-за спин небольшие тонкие щиты, резко, синхронно отвели их в стороны. Щелкнули механизмы и щиты увеличились, обратившись прочными блестящими золотыми овалами.

Головорезы не решились бежать, ибо побег объясняется виной и чреват последствиями, а быть головорезом не возбранялось законом. Многие так вообще понятия не имели, что такое – головорез, и чем отличен он от простого обывателя. Только при наличии доказательств герои могли арестовывать или убивать. Догадки же и красные злые глаза не воспринимались как веские доказательства.

Шестеро подошли ближе, рассмотрели шайку. Трое худосочных воров в капюшонах и лёгкой одежде, снаряжённых рядами кинжалов на поясах, двое огромных воинов с двуручными секирами за спинами в плотной коричневой броне, трое воинов с двумя мечами в ножнах и в чешуйчатых металлических доспехах, грязный раб в кандалах, облачённый в лохмотья, и запуганная молодая девушка, также в кандалах, но не рабыня, судя по гладкой коже лица и дорогим одеждам. Они спокойно стояли под пристальным наблюдением героев в свете факелов и наплечных ламп, как товар на рыночной площади, что подлежит проверке.

– Итак, отпетые головорезы! – обратился оратор Рубилони. – Отворили кандалы хрупкой девы, вывернули свои сумки! Они будут проверены на наличие запрещённых предметов!

– Это наши рабы, – сказал громила с секирой. – Есть соответственные бумаги.

– Тогда покажите бумаги, выверните свои сумки и объясните куда направляетесь!

Головорезы начали шептаться между собой, маленькая хрупкая беззащитная девушка смотрела в глаза красноволосого Рубилони, словно с просьбой.

– Отпустите девушку немедленно! – приказал Рубилони. – И снимите с неё кандалы!

– А это уж у неё нужно спросить, – заявил громила. Один из воров начал копаться в своей сумке. – Мы же не бежим, не совершаем чего-то незаконного или аморального. Просто бумаги на неё остались в Файенруте. Я вспомнил, что забыл их взять. Если хотите правду, то продавшие нам эту деву в том вон домишке, – указал рукой в сторону того места, куда направлялись герои, – не дали нам покаместь никакой бумаги. Сказали, что она где-то у них в погребке, далеченько спрятана. А мы что? Мы занятые ребяты, у нас дела. Торговля вот, работа с камнем, вот, ещё мы отчасти скульпторы, лесники, когда требуется, мы ещё раны могём залечить помочь, когда необходимо. Мы всегда нужны городам, деревням и поселениям, так что говорю сразу, мы не какие-то там разбойники и мелкие воришки, мы есть народ! Сейчас дела свои устроим и сразу за бумагами.

– Пррр-ст, – прыснул слюной Намаштрэйт. – Хорош драматургию нагонять, на него где бумаги? – указал на раба.

– А на него, – он взял бумагу у вора, – бумага имеется. Вот, – он передал герою бумагу. – А теперь, друзья, покажем наши сумки славным героям.

Головорезы побросали свои сумки, Штэрцгвайц и Геролас погрузили свои мечи в ножны, сложили щиты и защёлкнули их за спиной. Принялись обыскивать их.

– И куда же вы, собственно, направляетесь? – спросил Берисфар.

– Так в Файенрут, – ответил громила. – Рядом со стеной дорога куда безопаснее, нежели напрямую. Спасибо вам на том, герои, что избавляете честных трудяг от стычек с монстрами, зачищая придорожное пространство.

– Чисто, – сказал Геролас, осмотрев последнюю сумку.

– Тоже, – бросил Штэрцгвайц и снова вытащил свой щит.

– Ну что же, уважаемые герои. Коли не хотите нас проводить, прошу простить и позволить отправиться дальше.

– Откуда девушка? – спросил Рубилони. – Попрошу бумаги немедленно…

– Да что с ними сисю мять? – перебил Намаштрэйт. – Брать нужно гадов и вести в Королевство на казнь. Недалеко ведь отошли. На мордах же у них написано, – указал он на головорезов, – убийцы, воры, насильники, раздолбаи. Бессовестные, короче сказать. Бумаг на девушку нет, значится, похищение. А? Красивая золотоволоска, – обратился он к девушке, – скажи на милость, похитили тебя? Трогали за разные места плохие дяди? Нет? Да? Может пойдём туда вместе, где ваши бумаги имеются и поищем? Задержим вас ненадолго, обворуем уж на драгоценное время таких знатных в городах и нужных в деревнях личностей? Уж здесь простить обязаны.

– Подождите, господа герои, – встрял высокий воин с двумя мечами и множественными шрамами на лице. – Я конечно понимаю, в вас горит честь, храбрость, слава. – Он на несколько секунд задумался над сказанным. Понял, что выдал бред и продолжил: – Но зачем устраивать конфликт на ровном месте? Мы же, как видите, не какие-то там новички. Десятки боёв прошли. А теперь хотим передохнуть…

– Передохнуть! – воскликнул Намаштрэйт.