Стараясь отвлечься, он окунулся в непривычную для него, размеренную суету «Убежища», характерную только для тех мест, где люди жили с чувством спокойствия и уверенности в будущем. Решив некоторые организационные вопросы, Андрей получил в арсенале новый автомат, взамен утраченного во время бомбардировки, и вернулся обратно в казарму, где была комната для чистки оружия. В комнате он обнаружил Корнеева, возившегося с винтовкой.

– О, и ты здесь, – Андрей на мгновение замер на пороге, разглядывая разложенные на столе части оружия.

Лёша мельком взглянул на парня и вернулся к своему занятию. Романов прошёл к столу и положил на него старый АК‑74. После утраченного АК‑15 этот автомат выглядел, будто какой‑то карамультук, но ничего лучшего в текущий момент арсенал «Убежища» предложить Андрею не мог. Зато сравнение и тоска по утерянному оружию позволили парню немного переключиться от мыслей об Ане.

Быстро разобрав автомат, Андрей принялся неторопливо и основательно осматривать его механизмы и смазывать их. Поглощённый своими мыслями, он не стремился общаться с Лёшей. Тот не изменял себе и сам с разговорами тоже не лез. Так прошло около получаса.

Как и Андрей, Корнеев никуда не торопился и подолгу возился с каждой деталью винтовки, а затем и пистолета СР1МП, его извечного спутника ещё с тех времён, когда он присоединился к отряду. Лёша редко пользовался им и испытывал вечный дефицит патронов, но от оружия всё равно не отказывался.

Изредка Андрей поглядывал на товарища, наблюдал за его действиями, и несколько раз будто порывался что‑то сказать, но раздумывал. Наконец, он всё‑таки решился.

– Я вот всё думаю – как она сбежала? – сказал он, аккуратно отложив в сторону очередную промасленную деталь.

Тон Андрея звучал подозрительно, будто в вопросе имелся подтекст. Вероятно, он там действительно был. Корнеев отвлёкся и смерил Андрея оценивающим взглядом.

– Что конкретно ты имеешь в виду?

Сомнения Андрея было легко заметить, даже невзирая на то, что он опустил голову и не смотрел на собеседника. Его тон и поведение могли намекать на то, что он подозревает в чём‑то либо собеседника, либо кого‑то ещё. Кто‑то эмоциональный, типа Игоря, наверняка воспринял бы это на свой счёт и надулся, но Лёша не относился к таким людям и спокойно ждал ответа.

– Ей ведь кто‑то помог, – тихо сказал Андрей и осторожно, будто украдкой, посмотрел на Лёшу, словно опасался, что тот окажется предателем.

Но Корнеев не дал ответа, а сам задал вопрос.

– Почему ты так думаешь?

– А как иначе? Где она взяла оружие или что‑то другое, чем смогла разрезать верёвки и убить охранника?

Возникла пауза. Непродолжительная, но для Андрея неприятная. Ему почему‑то казалось, что если Лёша не отвечает сразу, значит, пытается что‑то скрыть.

– Тут вариантов много, – наконец, заговорил Корнеев. – Она могла перетереть верёвки о любой шершавый или проржавевший металлический предмет, даже о деревянный – в кузове были скамьи, а они для этого вполне подходят. При должном упорстве, разумеется. Меня больше интересует убийство охранника. Не уверен, что она сделала это ножом – рана рваная, а не резаная. Возможно, оружие было заостренным, но без лезвия.

Лёша прервал речь и немного подумал, а затем продолжил.

– Либо это всё‑таки был нож, но она по какой‑то причине держала его обратным хватом. Если рвануть обухом клинка, то рана как раз будет такой, как мы увидели. Но я сомневаюсь, что профессионал уровня Монье мог ошибиться и не резануть лезвием, а действовать иначе. С другой стороны, как любой профессионал Монье умна, терпелива и хладнокровна, а ещё хитра и изворотлива. В её действиях мог быть умысел или попытка нас запутать.

Хоть Лёша и перестал говорить, но размышлять – нет. Он думал о том, что насколько хороша бы ни была Монье, она никак не могла предсказать, как будут развиваться события и когда ей представится возможность бежать, чтобы подгадать момент для использования своего оружия. Освободись она раньше времени – это бы заметили. Пропусти момент – и ей конец. Та ночь была её единственным шансом на побег, она знала, что сделает это и была уверена в себе, потому что владела средством для побега. Или ей помогали.

– Значит, у неё как‑то оказался нож? – уточнил Андрей.

Корнеев пристально смотрел на Андрея, но снова не ответил сразу.

– Возможно, – будто размышляя вслух, заговорил он. – Но если у неё не было оружия, и охранник действительно уснул, то ей, освободившись, ничего не стоило подкрасться и вытащить его нож, а затем убить его.

– И тогда получается, что ей никто не помогал?

– Возможно.

Андрей вздохнул с таким облегчением, будто избавился от огромной проблемы. От внимательного к мелочам Корнеева подобное ускользнуть не могло.

– Ты считаешь, что у нас есть предатель?

Романов вздрогнул, пораженный тем, что Лёша прочёл его мысли. Он‑то думал, что идеально скрыл их.

– Я не знаю. Но мне кажется, что это возможно.

– Кого подозреваешь?

Непривычно было слышать от Корнеева так много вопросов. Андрей поднял глаза и посмотрел на него.

– Это может быть кто угодно.

– Но ты ведь больше всего подозреваешь кого‑то конкретного, правда?

Это был убийственно прямой вопрос. Андрею неудобно было отвечать на него, ведь одним из тех, кого он подозревал, являлся сам Корнеев.

– Я не могу понять кто, что и когда передал ей, чтобы она могла бежать. Не могу понять, где она это хранила. Но если ты прав, и она банально перетёрла верёвки и воспользовалась тем, что охранник ослабил бдительность…

– Если у тебя есть сомнения – действуй. Развей их или подтверди, но не оставляй всё, как есть. Действуй, Андрей.

Андрей несколько смутился от внезапного напора Корнеева и опустил взгляд. От мысли, что он подозревает своих друзей в предательстве, парень чувствовал себя мерзко. Но Лёша был прав – оставлять всё так, как есть, нельзя. Он намекал, что Андрей не должен уходить от проблемы. Парень снова поднял глаза и хмуро взглянул на товарища.

– С кем ты был, когда вы её связывали? – спросил он.

– С Толей.

Услышав ответ, у Андрея почти сразу отлегло от сердца. При такой компании незаметно подсунуть что‑то Монье было непросто. Толя наверняка заметил бы, если бы Лёша осуществлял какие‑то подозрительные действия. К тому же Андрей не хотел верить, что Корнеев может оказаться предателем. Кто угодно, но только не он.

– Она ведь в тот момент всё ещё была голая?

– Голая, голодная, ослабленная. И очень замёрзла. Черенко даже сказал, цитирую: «Ах ты ж курва, она издохла!».

– Хм… – на лице Андрея появилась мимолётная улыбка. – И вы связали её как надо?

– Думаю, это наш просчёт. Я не мог связать её самозатягивающимися узлами, потому что для транспортировки они не годятся, поэтому, учитывая её состояние, мы связали её обычным способом.

– Почему вы не спеленали её? Обмотали бы её всю веревками и дело с концом.

– Её связывал Толя, а я следил, чтобы она чего‑нибудь не выкинула. Он решил, что раз она в таком состоянии, то изгаляться нет нужды. Тем более, что мы спешили.

– Он мог так поступить, но ты! Лёша, ты ведь знаешь, насколько она непредсказуема. Почему ты не настоял?

Что Корнеев мог ответить Андрею? Конечно, много чего, но он не собирался объяснять парню, что играет в свою собственную игру и уж тем более не желал, чтобы Андрей или кто‑нибудь ещё тоже начали в неё играть. Лёша ни к кому особо не привязывался, хоть и по‑своему уважал многих людей в своём текущем окружении, но всё равно ему не хотелось лишних и особенно неоправданных жертв среди них.

– Я проявил халатность, – соврал он.

– Для тебя такое нехарактерно, – подозрительно отметил Андрей.

Лёша чуть заметно кивнул, внимательно глядя на парня. Его обычно бесстрастный взгляд сейчас выглядел так, будто Корнеев что‑то выискивал в собеседнике, подозревал его в чём‑то и искал подтверждение своим подозрениям. В такие моменты Андрею становилось неуютно, он не только знал, но и ощущал превосходство Корнеева, чувствовал, что Лёша что‑то обдумывает, но не мог вскрыть его мысли и тем более не мог заставить его рассказать о них. Прямо сейчас это пугало парня. Пугало почти так же сильно, как разговор с Косарём на той тёмной лестнице в подвале.